Джон Толкин - Властелин Колец

На следующий день, рано утром, путники снова спустились к придорожным насыпям. Бродяжник и Сэм отправились на разведку, но не обнаружили никаких следов — ни пеших, ни конных. Здесь, в тени холмов, было сыро. По мнению Бродяжника, дождь прошёл дня два назад и смыл все отпечатки, а с тех пор никакие лошади по Тракту не проезжали.

Путники поспешили вперёд, и мили через две перед ними на дне обрыва показался Последний Мост. Того и гляди там возникнут чёрные фигуры — но нет, мост вроде бы свободен. Бродяжник велел им спрятаться в придорожных кустах, а сам пошёл вперёд — и вскоре вернулся.

— Врагов у моста нет и не было, — сказал он. — Хотел бы я знать, куда они делись. Зато вот что я нашёл. — Он вытянул руку с бледно-зелёным камнем на ладони. — Лежал в грязи посередине моста, — пояснил он. — Это берилл, эльфийский камень. Не знаю, положен он намеренно или обронен, — но всё-таки обнадёживает. Так что через Мост рискнём, а дальше видно будет. Но по Тракту без более ясных указаний я вас не поведу.

Медлить не стали. Мост пересекли благополучно, не услышав ничего, кроме журчания воды под его тремя огромными арками. Прошли милю, а потом Бродяжник свернул налево в узкую лощину и вскоре они затерялись среди тёмных деревьев у подножия угрюмых холмов.

Хоббиты радовались, что тоскливые равнины и опасный Тракт остались позади, но и здесь места были дикие, глухие, зловещие. Холмы по бокам всё увеличивались. То там, то сям, на хребтах и вершинах, виднелись осыпавшиеся каменные стены и древние развалины башен, словно таивших в себе какую-то угрозу. Фродо, у которого оставалось время и возможность глазеть по сторонам, припомнил описания из книги Бильбо, где он упоминал об угрюмых башнях на холмах к северу от Тракта неподалёку от леса с троллями, в котором его ожидало первое серьёзное приключение. Интересно, не в этих ли они сейчас краях и не проедут ли они случаем мимо того самого места?

— Кто здесь живёт? — спросил он. — И кто выстроил эти башни? Это страна троллей?

— Нет! — ответил Бродяжник. — Тролли не строят. Здесь никто не живёт. Когда-то, много веков назад, здесь жили люди, но теперь никого из них не осталось. Легенды говорят, что они обратились ко злу, попав под тень Ангмара, но все сгинули во время войны, в которой пало Северное королевство. Только это было так давно, что их уже и горы забыли, хотя тень над этой страной ещё не рассеялась.

— Где же ты слышал эти легенды, если край пуст и людей давным-давно нет? — спросил Пин. — Если даже горы забыли, то ведь звери и птицы такого не расскажут?

— Наследники Элендила хранят память о былом, — отозвался Бродяжник. — И гораздо больше того, о чём я могу рассказать, помнят в Раздоле.

— А ты в Раздоле часто бывал? — полюбопытствовал Фродо.

— Часто, — сказал Бродяжник. — Некогда я жил там и возвращаюсь всякий раз, как выпадет случай. Мое сердце принадлежит этому месту, но не судьба мне сидеть спокойно, даже и в прекрасном доме Элронда.

Холмы начали смыкаться. Где-то у их подножия по-прежнему бежал к Бруиненскому броду Тракт, но ни его, ни реки не было видно. Путники вступили в длинную глубокую лощину: узкую, тесную, тёмную и молчаливую. Деревья свешивали с утёсов старые изогнутые корни, а выше на горных склонах смыкались в сосновый лес.

Хоббиты совершенно вымотались. Они продвигались вперёд медленно, продираясь без дороги сквозь обломки скал и завалы рухнувших деревьев. Из-за Фродо они медлили выбираться наверх, да и непросто было найти подъём из узкого дола. Два дня двигались они так, и к вечеру второго дня погода повернула на дождь. Ветер устойчиво потянул с запада, пригнал с дальнего моря тучи и пролил их мелкой моросью на тёмные головы холмов. К ночи они промокли до костей, и безрадостной была их стоянка, потому что развести костёр не удалось. На следующий день холмы впереди ещё увеличились и стали круче, так что пришлось отклониться к северу. Бродяжник явно тревожился: минуло уже десять дней, как они покинули Заверть, и припасы неуклонно таяли. Дождь продолжался.

Следующей ночью путники остановились на каменистом уступе. Со спины их защищала скала, в которой была неглубокая пещера — практически, просто выемка. Фродо не знал отдыха. Холод и сырость сделали его рану ещё более болезненной, чем прежде. Боль и смертный холод уносили весь сон. Он метался и ворочался, со страхом вслушиваясь в таинственные ночные звуки: ветер в трещинах скал, водяная капель, скрипы и трески, стук внезапно покатившегося камня. Фродо чувствовал, что приближаются чёрные фигуры, чтобы задушить его, но сев, увидел только ссутуленную спину Бродяжника, который сидел на страже, устало сгорбившись и покуривая свою трубку. Он опять улёгся и погрузился в беспокойный сон, в котором гулял по траве своего садика в Хоббитании, но она казалась тусклой и призрачной, менее реальной, чем высокие чёрные тени, которые заглядывали через живую изгородь.

Проснувшись утром, Фродо обнаружил, что дождь прекратился. Облака пока ещё были тяжёлыми, но уже не сплошными, и в прорывах меж туч бледно голубело небо. Ветер опять переменился. Вышли они не сразу. После неуютного и холодного завтрака Бродяжник ушёл один, велев хоббитам оставаться под защитой утёса, пока он не вернётся. Он хотел попробовать взобраться наверх и оглядеться.

Вернулся следопыт озабоченным.

— Слишком далеко зашли на север, — сказал он. — Придётся каким-то образом свернуть к югу, не то заберёмся прямо к верховьям Туманной, гораздо севернее Раздола. Это владения троллей, мало мне знакомые. Быть может, нам и удастся отыскать путь и выйти к Раздолу с севера, но на это уйдёт слишком много времени — я дороги не знаю — и провизии не хватит. Так что придётся нам, так или иначе, выходить к броду через Бруинен.

Остаток дня они карабкались по каменистым кручам. Нашли между двумя холмами проход, который вывел их в долину, тянущуюся на юго-восток, в нужном направлении; но под вечер путь снова перегородил хребет: его тёмный край на фоне неба напоминал тупые зубы. Приходилось выбирать — либо возвращаться вспять, либо лезть наверх.

Решились на подъём, но он оказался очень сложным. Фродо пришлось спешиться и брести дальше пешком. Даже и так им приходилось часто останавливаться, чтобы провести вверх пони или хотя бы для себя найти тропу с учётом того груза, что тащили. Когда путники наконец выбрались наверх, почти совсем стемнело и все полностью выбились из сил. Они вскарабкались к узкой седловине между двумя вершинами, откуда начинался другой спуск. Фродо рухнул на землю и остался лежать. Его била дрожь. Левая рука безжизненно свисала вдоль тела, мёртвая хватка ледяной боли сжимала плечо и грудь. Деревья и камни казались смутными тенями.