Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю

Вдруг Надя резко толкнула Василия локтем.

— У вас каблук сломался? — сквозь слезы спросил сыщик.

— Нет, кажется, я знаю, где сокровища, — прошептала журналистка.

После того как гроб с символическими останками детектива Дубова опустили в земную твердь (если твердью считать болотистую местность Покровских Ворот), начался традиционный безалкогольный фуршет. Растроганный Василий подошел с бокалом кока-колы к Ивану Покровскому:

— Ах, вы и не представляете, господин Покровский, как я вам благодарен. Как часто мы говорим добрые слова мертвым и стесняемся сказать их живым…

Тут к ним с фужером фанты присоединился инспектор Лиственицын:

— Это было замечательно! Вот бы меня кто так похоронил…

— Так за чем дело стало? — обрадовался помещик. — Давайте в следующий раз вас похороним.

Дубов отвел инспектора в сторонку:

— Все-таки хорошо, что вы согласились остаться. На прошлой неделе, как вы знаете, похороны закончились убийством…

— И вы предполагаете рецидив? — ухватил мысль Лиственицын.

— Нет-нет, до убийства, надеюсь, не дойдет. Но возможно нечто другое, и тут будет незаменима помощь ваших сотрудников. — Инспектор понимающе кивнул. — Надо, чтобы они незаметно следили за действиями всех гостей, ну, естественно, кроме госпожи Чаликовой и нас с вами, и постоянно докладывали вам или мне. И пожалуйста, самого толкового подрядите наблюдать за баронессой фон Aчкасофф.

Инспектор отправился инструктировать подчиненных, а Дубов вновь подошел к Покровскому.

— Василий Николаевич, если вы предпочитаете смесь «крутки» с пивом, то можете, конечно, остаться здесь, — сказал помещик. — Но обычно я после официальной части удаляюсь к себе, чтобы не мешать господину Мешковскому со товарищи справлять поминки так, как им нравится. Вы не будете возражать, если я приглашу вас пропустить за упокой вашей души по стаканчику глинтвейна?

— Что ж, с удовольствием, — не стал отказываться Дубов.

— Тогда пригласите от моего имени госпожу Чаликову и вместе поднимайтесь наверх. A я пока все приготовлю.

Оглянувшись, Дубов увидел, как господин Мешковский нетерпеливо вытаскивает из голубого чемоданчика бутылки, а кинорежиссер Cвятославский прячет по карманам бутерброды со «шведского стола». Инспектор Лиственицын и его помощники, рассредоточившись по кладбищу, приступили к наружному наблюдению.

В камине весело потрескивали поленья, а помещик Покровский то и дело подливал в кружки своим гостям — Чаликовой и Дубову — горячей красной жидкости из котелка, который время от времени подвешивал над огнем прямо в камине.

— Нет-нет, — сказал детектив после третьей кружки, — мне больше не надо. Нынче я должен быть как стеклышко.

— A вы и будете как стеклышко, — зачерпнул Покровский поварешкой из котелка. — Это ведь особый безалкогольный глинтвейн, изготовленный по рецепту барона Покровского.

— Какого именно? — попросила уточнить Чаликова.

— Ивана, — ответил помещик. — Надо же и мне вносить свои традиции. В этот глинтвейн входят те же составляющие, что и в обычный, только вместо вина я заливаю виноградный сок. — И Покровский продекламировал:

— Собак шумливый караван

Кружился под березкой тощей.

Ты налила глинтвейн в стакан,

Подаренный когда-то тещей…

— Это вы сочинили прямо сейчас? — восхитился Дубов.

— Да нет, не сейчас, — скромно ответил поэт. — И не я. Это стихи моего покойного друга, поэта Самсона Эполетова, мир его праху. — Тут в дверь постучали. — Да-да, заходите! — крикнул хозяин. Вошла Татьяна Петровна и протянула Дубову листок:

— Это от инспектора Лиственицына.

Когда дверь за госпожой Белогорской закрылась, Дубов вслух зачитал:

— «После покидания кладбища объектами П., Д. и Ч. (то есть нас с вами, пояснил Дубов) объект М. (Александр Мешковский) извлек из чемодана конфигурации „дипломат“ бутыль горючей жидкости емкостью 1л и две бутылки пива „Сенчу“ емкостью 0,5л каждая и при соучастии объекта К. (Софья Кассирова) произвел смешение вышеупомянутых ингредиентов в соотношении приблизительно 1:1 в стаканах граненой формы вместимостью 0,2л, после чего зафиксировано коллективное поглощение данного раствора внутрь оральным способом…»

— Чего-чего? — не разобрал Покровский.

— Ну, смешали водку с пивом и выпили. Орально, то есть через рот, -пояснил Дубов.

— A что, можно как-то иначе? — удивился поэт. Дубов с сомнением пожал плечами и продолжил чтение:

— «По достижении состояния опьянения средней тяжести объект C. (кинорежиссер Б. Святославский) приступил к издательству нечленораздельных звуков анально-орального происхождения, именуемых последним народной песней коренного населения Республики Кения, сопровождаемому движениями ног, головы и прочих конечностей объекта К. в ритме, определяемом последним как „Макарена“. При этом объект М. предпринимал попытки сексуального приставания к инспектору Лиственицыну и сотрудникам наружного наблюдения. Между 20.00 и 20.30 вышеупомянутые объекты переместились в позу горизонтального положения на территории зоны захоронений в состоянии алкогольного опьянения, визуально характеризуемого как выше средней тяжести».

— Какой слог! — восхитился Покровский. — Чувствую, мне больше в поэзии делать нечего.

— Вася, а что, разве про баронессу ничего не сказано? — с тревогой спросила Чаликова.

— Ну как же, вот и про баронессу: «Объект A. (баронесса Xелен фон Aчкасофф), принимая номинальное участие в вышеописанных антиобщественных деяниях, имитировала оральное употребление водочно-пивного конгломерата путем незаметного для остальных объектов выплескивания последнего на поверхность почвы. В дальнейшем объект A. постепенно удалился в неосвещенную часть зоны захоронений и утратил доступность к наблюдению себя».

— Я так и думала, — озабоченно пробормотала Надя. — Кажется, нам пора.

— Да, пожалуй. — Дубов допил глинтвейн и вскочил с кресла. -Нет-нет, господин Покровский, оставайтесь пока здесь, в случае надобности мы вас позовем.

— Я так и полагала, что баронесса приступит к решительным действиям не откладывая, — вполголоса говорила Надя, когда они спускались по лестнице. — Она же умный человек и не могла не понять — раз из архива пропало свидетельство о смерти Николая Покровского, которого она именует «Свинтусом», то это не просто так. A узнав от Татьяны Петровны, что в библиотеке побывали именно мы с вами…

На первом этаже им повстречался доктор Белогорский.

— Семен Борисыч, будьте в готовности, — сказал ему Дубов. -Возможно, понадобится ваша помощь.