Гарри Тертлдав - Мост над бездной

Что же до Ршавы, то он понял, насколько еще далек от отрицания старой веры, когда его скрутил приступ вины. Он не просто согрешил, а согрешил осознанно. И если он ошибся насчет смысла недавних событий, то далеко прошел по дороге к ледяному аду.

— Я не ошибся, — произнес он в пустоту своей комнатушки.

Он всегда был одним из самых выдающихся богословов; Небул именно так и сказал, посылая его в Скопенцану много лет назад. Ршава понимал доктрину Фоса лучше всякого из живущих ныне священников — в этом он был уверен. Почему бы ему заодно не понять и Скотоса лучше, чем кто бы то ни было?

Прелат встал с кровати. Как он и предполагал, под ней стоял ночной горшок. Ршава воспользовался им, затем подошел к лампе и задул ее. Темнота наполнила комнату. «Как ей и следует, — подумал Ршава. — Да, в точности как ей и следует». Два шага вернули его к постели. Он лег и заснул.

Разбудили его солнечные лучи, пробивающиеся между щелями в ставнях. Пока они падали на пол, Ршава спал крепко — возможно, крепче, чем намеревался. Проснувшись, Ршава начал очерчивать возле сердца солнечный круг, что он проделывал каждое утро с самого раннего детства. Но не стоит ли избавиться еще от одной привычки? Он решил, что стоит, и остановил почти автоматическое движение руки.

Зевая, он встал и снова воспользовался горшком. Потом распахнул ставни.

— Поберегись! — крикнул он и выплеснул содержимое горшка на улицу. Если внизу кто и шел, он был предупрежден. С улицы не донеслось гневных воплей, поэтому Ршава решил, что не преподнес какому-нибудь невезучему прохожему грубый сюрприз.

Он спустился на завтрак. С утра работала не та служанка, с которой он переспал накануне. Кубац уже черпал ложкой кашу и разговаривал с мужчиной, сидевшим спиной к Ршаве. Вскоре собеседник мага повернул голову, и Ршава узнал одного из людей, с которыми прелат и Ингегерд ехали на юг из Цаманда. В тот момент Ршава лишь порадовался, что хоть кому-то из их отряда удалось спастись от хаморов после схватки в лесу.

Ршава заказал миску каши и чашу вина, чтобы ее запить. Служанка принесла ему заказ. Миска с щербатым ободком оказалась такой же глиняной дешевкой, что и чаша. Ложки здесь были роговые. А каша… Она горяча и сможет насытить его. На этом ее достоинства исчерпывались.

Впрочем, вино оказалось недурным. Прелат выпил и заказал еще.

Служанка как раз принесла новую чашу, когда к его столу подошел Кубац.

— Можно к вам присоединиться, святейший отец? — поинтересовался маг.

— Почему бы и нет? — слегка напыщенно отозвался прелат.

Кубац уселся на стул. Тот затрещал под его весом. Маг забарабанил пальцами по заляпанной и щербатой сосновой столешнице.

— Я поговорил немного с Арсением, — сообщил он.

— Да, я вас видел. И что?

— Ну, даже не знаю, что и сказать. Он говорит, что ехал с вами. Если конкретнее, то он сказал, что ехал с вами и с халогайской женщиной и расстался с вами лишь два дня назад.

— А-а, вот оно что. — Ршава метнул в Арсения взгляд, который мог бы растопить почти весь снег в Кибистре. Ни о чем не подозревавший купец остался на стуле. Похоже, он погрузился в размышления, пережевывая их, как корова жвачку. Ршаве очень захотелось проклясть его — гнева в прелате уже хватало, — но он неохотно сдержался. Если Арсений упадет замертво, Кубац начнет искать причину, а у мага и так появилось слишком много подозрений. Ршава лишь взглянул на него в ответ. — И что вы хотите узнать?

— Вы сказали, что она мертва, святейший отец, — напомнил Кубац.

— Да, мертва. — Ршава точно знал, что это правда. Он знал и подробности, но посвящать в них никого не собирался.

Но Кубац и так уже знал слишком много.

— Вы сказали, что она умерла в Скопенцане, когда город захватили варвары. Если это так, то как она могла ехать вместе с вами?

— Очень просто. — Ршава произнес эти слова раньше, чем у него возникла хоть малейшая идея о том, что за ними последует. Как бы все ни произошло в реальности, ему придется лгать. И он постарался сочинить хорошую ложь: — Наверное, вы неправильно меня услышали. Я сказал, что она умерла после Скопенцаны, а не в ней. Ей в спину угодила хаморская стрела, когда мы выезжали из леса, после того как там нас атаковали кочевники.

Кубац угрожающе нахмурился:

— Клянусь владыкой благим и премудрым, вы мне этого не говорили.

— Клянусь владыкой благим и премудрым, чародейный господин, — говорил.

Ршава без колебаний произнес ложную клятву. Она стала лишь маленьким звеном в цепи событий, что произошли после того, как начались беды Видесса. Во всяком случае, так он себе сказал.

Маг лишь еще сильнее нахмурился:

— Я помню, что этого вы мне не говорили, — но произнес это скорее озадаченно, чем гневно или с подозрением. Церковный ранг прелата и его очевидная святость были мощными аргументами за то, что ему следует поверить. Кубац сомневался в себе не меньше, чем в словах прелата…

Ршава попытался изобразить сочувственную улыбку, но получилась она насмешливой. Чтобы скрыть ее, он поднес ко рту чашу, затем глотнул вина и сказал:

— Вчера вечером мы были очень уставшие и оба выпили. И кто знает, что вам послышалось? — Он не стал повторять свои слова, но интонацией дал понять, что помнит их точно.

Его уверенный тон вроде убедил и Кубаца.

— Возможно. — Чародей все еще сомневался, но скорее в себе, нежели в Ршаве. — Но я готов поклясться — и даже поклялся Арсению, — что вы сказали мне нечто иное…

— Ну, вы же прекрасно знаете, как такое происходит, — небрежно заметил Ршава. — Вы же общаетесь с людьми. Допустим, пять человек стали свидетелями какого-нибудь происшествия на площади. Спросите их час спустя, что там случилось, и услышите шесть разных историй.

— Возможно. — Теперь Кубац спорил с самим собой. Он не мог отделаться от впечатления, что здесь что-то не так, но в то же время очень хотел поверить Ршаве — это было очевидно. Чародей медленно поднялся. — Хорошо, святейший отец. Я больше не стану вас беспокоить.

— Никакого беспокойства, — бросил ему вслед Ршава. Когда он был заперт в капкане поклонения Фосу, то с трудом придавал голосу такую доброжелательность, и многие считали его суровым и резким. Ршава подумал, что он может быть суров и сейчас, на службе у нового господина.

Кубац опять подсел к Арсению. Купец что-то сказал. Ршава не смог разобрать, что именно, поскольку Арсений сидел к нему спиной. Но Кубац, услышав эти слова, отпрянул, причем настолько резко, что Арсений вздрогнул. Чародей снова встал и вышел.

«Он все еще сомневается, — подумал Ршава. — Ну и пусть. Что он может сделать? Ничего, и он сам это знает».