Rishanna - Леди Малфой

Но кому напоминать? Лишь редким родственникам погибших, осмелившимся прийти почтить память тех, кого чтить считается дурным тоном и по сей день. Я была на одном из таких кладбищ прошлой осенью, с Алексией и её дочкой, трогательно прижимавшей к груди букет желтых хризантем, сорванных с клумбы перед замком. Мы искали могилу Симуса и не сразу, но нашли — полуразрушенную и забытую. Мертвый герой — удобный герой, ведь он не потребует платы за использование собственного имени, ни к чему ему уже она, совсем ни к чему…

Майкл уйдет в очень и очень глубокое подполье, его начнут бояться и враги и друзья, но тот, кого все боятся, боится больше других и он не раз это докажет, демонстрируя свою параноидальную жестокость и подозрительность, которой бы позавидовал сам Лорд, если бы вдруг решился опуститься до уровня низменных инстинктов Корнера. В декабре, под занавес сотрясающих магическую Англию конфликтов, исчезнет Гарри. Он присоединится к Майклу и Невиллу, не показываясь в публичных местах более пяти лет, сделав выбор в пользу тайной, невидимой, но оттого не более беспощадной борьбы. Я его, увы, еще увижу, но ситуации это не изменит.

Занесло меня что-то, опять я легко шагнула сквозь года, ведь сейчас они проходят перед моими глазами, как картинки, которые кто-то, будучи ребенком, забросил на пыльный чердак, а найдя их спустя десятилетия на том же месте, не может налюбоваться на выцветшие изображения и не верит, что они все еще принадлежат ему…

После той самой Зеленой битвы Малфой-мэнор до утра сотрясался от грома голосов, звона бокалов и хохота победителей. Все ванные оккупировали мужчины, желающие смыть с себя кровь, и я гоняла домовиков в прачечную за все новыми и новыми стопками полотенец, указывала, что именно подать к столу и какие вина стоит откупорить, а какие лучше приберечь для себя, старалась укрыться от хмельного Люциуса, норовившего меня обнять покрепче в присутствии понимающе улюлюкающих соратников, да и вообще, занималась сугубо хозяйственными делами.

Немного пришла в себя я только тогда, когда Драко отвесил мне пощечину, не сильную, а, можно сказать, профилактическую. Я заловила парня у поворота в подземелья и принялась платком стирать с его бледного лица бурые пятна, приговаривая:

— Да что же это, да что же такое, въелись, что ли… Ты почему не умываешься? Почему?! А волосы? Отчего они грязные? — несколько минут он терпел и отводил взгляд, а потом ударил, побоявшись применять ко мне магию.

— Извини, тебе лучше станет, правда…

Стало не то чтобы лучше, просто я вернулась в реальность и продолжила заниматься тем же, но уже с ясным умом, к сожалению. Еще через два часа меня вырвал из цепких объятий отца сам Драко, отвел в холл и сказал:

— Гермиона, там запрос из камина, скоро Северус прибудет, ты проводи его в подземелья, ладно?

— Зачем? — я только с рук в руки сдала Аманде Руквуд её в стельку пьяного мужа, получив от женщины сотню благодарностей, и уговаривала своего, не менее пьяного и потому отвратительно нежного, отправиться в постель.

— Он свои трупы заберет, они в первой комнате слева у входа.

— Не хочу, — меня замутило от одной мысли о таком.

Парень скривился, откинул назад уже вымытые платиновые волосы, ниспадающие на глаза, и хотел что-то ответить, но не смог, сорвался и просто закричал, махая сжатыми кулаками у меня перед носом:

— А больше некому, Гермиона! Некому, неужели не ясно?! Кисси тебе не помощник, ей тот зал не открыть, так что вперед, иди и смотри, во все глаза смотри! Раз дом твой, то и трупы в подвале имеют непосредственное к тебе отношение, — указательным пальцем он ткнул меня в грудь, наглядно демонстрируя, к кому именно они имеют отношение. — Мы обеспечили их наличие, теперь вот твоя очередь, распоряжайся! — его злой и уставший взгляд опустился на мой живот и уже притихшим, чуть севшим от крика голосом, Драко добавил: — А рожать еще не скоро, так что справишься…

— Но почему не ты?! — крикнула я вдогонку.

— Не хочу!

В моей руке лежал тяжелый ржавый ключ, таким действительно, только смерть в темнице закрывать. Драко говорил жестко, но справедливо, и я, широко известный в узких кругах борец за справедливость, пусть и бывший, не нашлась, что ему возразить.

Северуса я встретила молча, сложив руки в замок, так же холодно и еле заметно кивнула в ответ на его кивок, стойко выдержала на себе изучающий взгляд черных глаз и повела гостя вниз. Профессор шел за мной быстро и деловито, прекрасно зная путь, он не нуждался в проводнике, но нежеланных гостей следует сопровождать всюду, как гласят «Правила дворянского этикета». Четыреста восемьдесят семь шагов туда, и, как я надеялась, столько же безмолвных шагов обратно.

Звук поворачиваемого в замке ключа, скрип несмазанных петель, сладковатый запах крови, перебивший вонь плесени, и вот я уже вижу эту гору тел, еще несколько часов назад мыслившую и желающую жить, но кладу ладонь на живот и слышу, как один из малышей несколько раз бьет меня изнутри пяткой. В ту самую секунду я перестаю жалеть убитых. Всех сразу и каждого по отдельности! На нас напали, нас хотели убить, нас хотели изжить с этого света, так с чего же мне дрожать?! Может, стоит побыстрее отправиться к людям, сумевшим дать достойный отпор? Подарившим мне с детьми еще одну хрупкую надежду на выживание? Поднять бокал сухого вина и заорать во всю глотку: «Да пребудет с нами Темный Лорд!». Кому, как не ему и его сподвижникам я обязана тем, что стою здесь живая и смотрю на мертвых? Да никому! Разве что Северусу, предупредившему меня о последствиях, сделай я неверный выбор. Но сейчас между нами уже не стена, а огненная пропасть.

Какие слова я могу сказать учителю, пришедшему за своими учениками, которые уже никогда не займут своих мест у своих котлов и в очередной раз не поразят своим скудоумием лучшего зельевара Британии? Каким бы бесстрастным профессор не был по жизни, уверена, тогда ему хотелось меня убить, наплевав на все обстоятельства и абсурдность такого желания. На его скулах играли желваки, а сузившиеся глаза смотрели поверх крючковатого носа отнюдь не понимающе.

— Вы можете смотреть на меня как угодно, профессор, с некоторых пор мне все равно, — я пожала плечами.

— С некоторых пор и мне все равно, как на вас смотреть, миссис Малфой! Лучше проявите свойственную вашей благородной фамилии любезность, и не стойте над душой, если нет желания помогать рыться… здесь, — «миссис» резало слух.