Кристофер Сташеф - Шаман

— Они грозят, что все равно захватят город, — перевел крики ваньяров Рири.

— Не сомневаюсь, что они попробуют это сделать, — угрюмо буркнул Лукойо, — и очень боюсь, что они это сумеют.

— Если они снова пойдут на нас, мы снова убьем их! — ухмыляясь, заявил один из кашальских торговцев.

— Правда? — развернулся к нему Лукойо. — Ты готов заплатить за победу?

Торговец нахмурился:

— Чем за нее платить?

— Постоянной муштрой, — ответил Лукойо. — Непрерывными упражнениями, чтобы овладеть разными видами оружия — не только луками и копьями, а всеми видами оружия: пращами, щитами и мечами. Это нужно делать постоянно, начиная с детства. Вы будете вынуждены растить своих сыновей воинами чуть не с пеленок, и не только их, но и дочерей тоже! Самыми первыми их игрушками станут деревянные мечи, самыми первыми играми — игрушечные войны. Готов ты уплатить такую цену? Ты, мирный торговец?

Торговец, потрясенный до глубины души, не мигая, смотрел на Лукойо. Но вот лицо его стало серьезным, и он проговорил:

— Да, готов, потому что иначе нельзя. Разве есть у нас иной выбор?

— О да, — хмыкнул Рири. — Выбор у нас есть. Погляди на меня.

А чуть дальше вдоль по стене король схватил Огерна за руку, хлопнул его по спине и вскричал:

— Мы победили, о полководец, мы победили! Вот не думал я, что у нас это получится, а мы победили!

— Да, победили. — Огерн не смог удержаться от усмешки. — Но надо сохранять осторожность, о король. Ваньяры вернутся!

Король тут же посерьезнел.

— Конечно, они же так просто не отступятся, верно? Ты прав, мы должны сохранять осторожность.

Огерн указал вниз — туда, где около стены лежали поверженные тела.

— А как вы думаете поступить с ранеными?

— Наших подберем, — кивнул король и крикнул начальнику гвардии: — Отправь людей под стену. Пусть посмотрят, нет ли там живых!

— Прикройте эту вылазку как следует, — посоветовал Огерн. — И снизу прикройте, и сверху, со стены.

Начальник гвардии коротко кивнул и отвернулся. Король вернулся взглядом к раненым пленным, которые сидели или лежали, пытаясь остановить кровь, хлещущую из ран, кричали и стонали.

— Но вот с этими нам что делать? — задумчиво пробор, мотал король.

— Схватить их! — прокричал Рири, и его лицо исказила мстительная радость. — Подрежьте им лодыжки! Сделайте им то, что они сделали с нами! То, что они творили со всеми своим пленными, то, что они бы сотворили с вами, попадись вы им!

Ответом ему было долгое молчание.

— В том, что он предлагает, есть справедливость, — проворчал Лукойо, но не слишком решительно.

— Если мы будем опираться только на справедливость, мы станем не лучше их, — заметил король и решительно вскинул голову, — мы перевяжем их раны, мы позаботимся о том, чтобы излечить их, но они останутся здесь и будут нашими рабами!

Щеки Рири полыхнули, глаза яростно засверкали, и он указал на кого-то из ваньяров трясущейся рукой:

— Ну, хотя бы вот этого казните! Он — вождь!

Все взгляды устремились к тому, на кого указывал Рири.

Пленный, о котором шла речь, тут же ухватился рукой за край стены и попытался встать на ноги. Но одна нога у него была перебита, и из нее хлестала кровь.

— Он говорит правда, — произнес ваньяр на полуграмотном кашальском. — Я — вождя. И чего тебя делать с вождя ваньяры, тебя, которые думать себя короли?

Защитники города обратили взоры к королю и затаив дыхание стали ждать его ответа.

Глава 20

Король медленно и очень отчетливо выговорил:

— Если он провозглашал себя высшим из высших, он станет низшим из низших. Нет, мы не казним и не обезножим его, ибо так поступают со зверем, а если мы уподобим пленного зверю, то и сами уподобимся зверям. Он будет трудиться — носить дрова и воду, как подобает любому рабу.

Ваньярский вождь застыл, стоя на одной ноге и прислонившись спиной к выступу стены. Через мгновение он злобно вскричал:

— Я не простолюдины есть! Моя есть Ашдра, ваньярские вожди! Какая вы сметь делайте из меня рабы!

— Смеем, ибо таковы законы войны, — сурово отвечал ему Огерн, и его поддержал король:

— Мы поступим с тобой так, как и ты бы поступил с пленным вождем другого народа. Будь рад, что мы сохраним тебе жизнь.

— Я бы предпочел умереть!

— Будешь так упрямствовать, и ты этого добьешься. — Король обвел глазами своих подданных. — Все пленные ваньяры станут королевскими рабами! Этого я оставлю при себе, а остальных продам купцам. Так уж и быть, окажем ему такое уважение. Уведите его! Уведите всех пленных в подземелье под моим дворцом и позаботьтесь о том, чтобы с ними обращались милосердно, пока не заживут их раны. Затем им придется потрудиться — они будут помогать нам укреплять городскую стену!

Аштра сдавленно крикнул, но стражники уже приставили острия копий к его горлу и груди. Но стоило стражникам схватить вождя за руки, как он вырвался и яростно заработал крепкими кулаками. Стражники пустили в ход тупые концы копий. Потасовка быстро закончилась. Пара стражников, злобно ворча, потирала ушибы, нанесенные ваньярским вождем, а другие двое уже успели привязать его бесчувственное тело к древкам своих копий. Вождя унесли. Его соплеменники тоже пытались вырваться, но, увы, им это не удавалось.

— Они разбиты! — вскричал наконец король. — Восславим Огерна и Лукойо, которые провели нас этой дорогой победы!

— Славься, Огерн! — закричали кашальцы. — Славься, Лукойо!

А потом они бросились к вождю бири и полуэльфу, подняли их на плечи и торжественно понесли к королевскому дворцу.

Лукойо изумленно озирался, крепко вцепившись в плечи несших его людей. Ему с трудом верилось в то, что он, отверженный, чужой, полукровка, тот, кого вечно отовсюду гнали, стал вдруг прославляемым героем!

Чуть впереди несли Огерна. Тот тоже по-своему удивлялся происходившему. Однако он довольно быстро совладал с собой, стал улыбаться и махать рукой людям вокруг, крича:

— Спасибо вам, храбрые воины! Спасибо всем вам, отважные защитники Кашало! Отважные лучники, отважные лучницы! Это вы одержали победу, а не я!

Но в ответ народ еще громче возносил хвалы ему и Лукойо, потому что все знали правду.

У дверей королевского дворца чужеземцев опустили на землю и поставили перед королем. Тот улыбался во весь рот и махал рукой ликующей толпе. Когда стало чуть потише, король воскликнул:

— Нынче мы будем пировать, хотя двум сотням горожан придется попоститься и постоять в дозоре на стенах, чтобы дать возможность повеселиться другим!