Леонида Подвойская - Тьма

- Какой ещё к лешему монастырь? Хотя, может, его и так кличут. Ну, где эти уроды заложников брали.

- А… она была там?

- Да нет. Ты что, на самом деле такой тупой или пургу гонишь? Её ещё подстрелили!

- А! - заулыбался Максим. - Вы извините, просто тогда мы как-то не представились…

- Во! А она мне - найди да найди. Только и примета, что обгоревший.

- Подождите, - встряла Татьяна. Вы хотите сказать, что в той истории с заложниками… что тот эээ священник… - действительно он?

- Да деваха, да! Сеструха мне рассказала, что он там вытворял. Молоток!

- Да ладно вам. Как… Тоня поживает?

- Плохо. Ты думаешь, я тебя чего ищу? Её капризы выполняю? Спасать её надо. Вот в чём фишка-то.

- Да, но я тогда… Не может быть.

- Не тогда. После. Она же сумасбродка. Когда узнала, что ты умер…

- Умер?

- Ну да, там, в церковной больнице (я тебя дотуда вычислил!), она из окна сиганула.

- Сумасбродка! - ахнула Татьяна.

- Не тебе судить, соплячка! - зыкнул на неё брат. - Хотя, конечно… Теперь лежит, не шевелится. Поэтому…

- Поехали! - подхватился Максим.

- Молоток! - одобрил решение новый русский. - Меня, кстати, Миколой кличут. А ты?

- Максим.

- Двинули, Макс. У меня здесь как бы тачка. За час доберёмся.

- Постойте. Она что, у вас?

- Ну ты тоже, ты что, того? Оставил бы я её в больнице.

- Но Максим, а мы…А я? - увязалась за идущими к выходу Татьяна.

- Хошь, давай с нами, - добродушно предложил Микола.

- Нет! Ей домой надо.

- Ааа, малолетка? - по-своему понял Тонин брат. - Тогда вот что. Вот тебе адрес, завтра приедешь, ежели чё.

Татьяна дошла с ними до "как бы тачки" - здоровенного "лендровера".

- Как авторитет, сверху на всех этих малявок смотришь, - прокомментировал Микола свой выбор автомобиля. - Да и вообще - пусть меня боятся, а не я их!

Ездил он лихо, действительно по принципу " пусть меня боятся".

- А если какой из ментов тормознёт?

- А! Пока у меня в бумажнике хруста больше, чем у них той совести.

Небольшой коттедж в престижной зоне указывал на то, что "хруста" у нового знакомого Макса хватало.

- Ну вот мои скромные хоромы, - сделал Николай широкий жест рукой, когда они поднялись из гаража в жилые помещения. По тому, что Максим не ахнул и не принялся оспаривать понятие "скромности", хозяин понял - незнакомец бывал в "хоромах" и покруче.

- Ведите к ней, - взял быка за рога юноша.

- Лады. Только погодь минутку, я её подготовлю.

Брат вошёл в спальню, включил свет.

- Давай, просыпайся, девочка. Сейчас будет приятный сюрприз.

Максим поразился тому, насколько изменился тон Николая. Нормальная человеческая речь, без всех этих новорусских извращений.

- Ты даже не представляешь, кого я привёз!

- Но Коля, они меня уже достали, эти твои эскулапы!

- Ну, этот не достал. Этого ты будешь рада видеть.

- Ай, ты же знаешь!

- Знаю, поэтому и говорю.

- Не может быть! - прошептала девушка. - Не может быть!

- Ещё как может! Для твоего братика невозможного нет!

- Так чего ты… нет, не может быть!

- Ну здравствуй, Тонь! - решил завершить прелюдию Максим, входя в комнату.

- Он! Ты! Да это же ты! - закричала девушка, протягивая к вошедшему руки.

- Я же сказал, - пробормотал брат.

- Ну иди, иди же сюда! Я же видишь…, - и она разрыдалась.

- Ну вот… Ну Тонька, ты же у меня… Она после того… ни слезинки… А тут… - объяснял брат, неловко гладя плачущую по пышной шевелюре.

- Уйди, Коль, ради Бога, уйди, - всхлипывая, попросила девушка.

- Его Макс зовут. Садись, вот, рядом, а я пошёл, что на ужин сооружу.

Когда Максим сел рядом, больная тонкими пальчиками коснулась его руки.

- Наклонись, - попросила она и затем погладила его по обгоревшему лицу.

- А мне сказали, что ты умер. На операции. И я, как дура, поверила. Из окна выскочила. Теперь вот. Только руки и шевелятся. Да и то… Знаешь, пальцы немеют. Вот, не чувствую тебя. А вчера проснулась - рука не движется. Кисть. Страшно так. Хочу пошевелить, а она - ни в какую.

- Зачем же ты так?

- Просто дура, - улыбнулась девушка. - Что-то в голову стукнуло, типа: " Если такие люди умирают…"

- Но все умирают. И это не повод.

- Потом поняла: "Дура".

- Ну если поняла, значит, дело поправимое, - улыбнулся Максим.

- Ты о чём?

- Да вылечу я тебя! Как сказал бы твой брат: " Без базаров".

- Сначала поцелуешь, а?

- Такой страх? Но Тонь, это уже извращение, - решил отшутиться поражённый юноша.

- Не хочешь калеку целовать, да? - вновь навернулись слёзы у девушки.

- Да ты что? Ты что? Это я, понимаешь - я! - урод.

- Ну вот и парочка. Урод и калека. Ну?

Максим осторожно коснулся бледненьких девушкиных губ.

- Ну вот, начало положено, - улыбнулась та. - Думаю, со временем ты привыкнешь и будешь посмелее. - А сейчас… иди отсюда и позови Колю, - скорчила гримаску Тоня.

" Боль" - понял Максим и тут же простёр над несчастной руки.

Затем, когда Антонина уснула, Макс с хозяином устроились на кухне за ужином.

- Что это ты с ней сделал? Она давно так не спала. И вообще вся эта светомузыка… Это неопасно?

- Пока я снял боль. Потом будем лечить. Сегодня не могу. Нет сил. Много ушло на ребят.

- Каких ребят?

- Да так. Детей.

- Детей? Так это ты? Вот это пруха! А я уже думал туда Тоньку везти. Сегодня в новостях. Да вот, смотри! - включил он панасоника. - И ешь, ешь, не стесняйся. Так значит, это ты? Вот это - про тебя?

- Ну, вообще-то, это про детей, - улыбнулся Максим. Действительно, в новостях сообщили, что в интернате для детей - инвалидов вновь произошло таинственное исцеление маленьких пациентов. Интервью нескольких счастливых родителей, доверивших своих чад интернату. Торжественное богослужение в церкви. Счастливый, вновь начинающий пыжиться пастырь, разглагольствующий о "явлении чуда истинной веры". Да-а, теперь он неприкасаемый. В смысле, непотопляемый. Попробуй, товарищ подполковник, попробуй! На мелкие кусочки разорвут верующие. И исцелённые и жаждущие новых чудес исцеления.

- Зря я не спалил его вертеп! - помрачнел Максим.

- Не спалил? Послушай, а там… монастырь гомиков… ты? Ну, молоток! Я бы если бы смог, тоже… Нет, да ты ешь! Ты что?

- Там… там люди погибли. Не слышал разве?

- Ну так нашли же отравителя. Этот главный их гей и отравил.

- Не может быть!

- Всё может быть в нашем мире. Да ты ешь! Скажи честно, а Тоньку сможешь вылечить?

- Смогу. Конечно смогу! И посложнее случаи бывали.

- Я выпью, брат! Ты как, нет? А я выпью! Да я даже нажрусь! А если ты её поставишь на ноги… одна она у меня. Или я у неё? Родители-то сгинули. Как? Да вот так. Поехали в выходные по грибы и не вернулись. Я в армию пошёл, а Тонька - с тёткой. Избаловалась. Потом вернулся, вот, за дело взялся. Ну, будь здоров! А что, "за дело взялся"? Только и было, что права " АБС". Вот и рулил. Потом небольшую нишу нашёл, - свою мебель. Спрос был. За счёт дешевизны. И директором и водилой был. Спал по два часа в сутки. Да ты ешь, ешь, сейчас ещё дорежу. Потом, конечно, сожрали. Оставил Тоньку опять тётке на попечение - и сюда. Подфартило - сорвал куш в казино. Солидный куш. Вложил в дело. Не, дело чистое. Газовое. Ну, не газпром, но дивиденты порядочные. Так что… Но и сам не сижу, некоторые дела проворачиваю. Кое-какое оборудование на газопроводах устанавливаем. Теперь вот - могу себе позволить и вот это жильё и тачку, и… Да, много чего. Вон, только прослышал, что наши писаки облаву на тебя по вокзалам устроили - тут же свою организовал. Эти ребята тебя вычислили ещё до той детки. А чего им от тебя нужно?