Кристиан Бэд - История одного имени

— Что значит «светлая раса»?

«Бывают темные и светлые айны. Светлая раса родом с Ная — планеты-столицы айянских миров. Правда… Это… почти невозможно… то, что ты видел светлого детеныша. У них очень чувствительная психика. Они почти всегда погибают вдали от…» — Тша задумался.

— Айны — древняя раса, и детенышей у них рождается не так уж много, — помог Дэй. — Они окружают своих малышей заботой и лаской, и если такого ребенка-телепата вырвать из этой особой ауры, он может погибнуть. Считается, что особенно тяжело переживают отсутствие соплеменников именно светлые айны. Лайт вспомнил, что Ласси действительно привезли в школу совсем больным.

— Мы с Марселем постарались стать ему соплеменниками, — просто сказал он. — Только он, наверное, погиб. Он исчез.

«Когда подрос? — спросил Тша ехидно. И констатировал: — Он удрал. Другое дело, что он вряд ли забыл тебя. Если тебе захочется посетить Най, ты можешь попробовать».

— Здорово! — крикнул Льюис и оглянулся на Мишеля. Тот сидел в уголке тихо, как мышка. Любопытный и нахальный Льюис заметил это только сейчас и даже рот открыл от удивления. Тша тоже посмотрел на Мишеля.

«Не бойся, маленький абориген, то, чего ты боишься, просто нелогично. Так уж устроена Вселенная, что сегодня в твоей власти убивать или миловать, а завтра ты сам висишь в паутине и ждешь милости от своего врага. Но сейчас — все иначе. Наша судьба, конечно, изменится, но не так радикально. Я бы даже отметил это событие. Было бы чем».

Тша положил чешуйчатую четырехпалую руку на плечо Мишеля. Пацан в изумлении уставился на нее — рука была мягкая, гибкая, без когтей и суставов.

— А наркотики вы употребляете? — спросил Льюис, доставая пригоршню разноцветных таблеток. Тша раскрыл ладонь.

— Подожди-ка, — оттолкнул его Лайтмен, — я лучше разберусь, что это за гадость.

Выкрутив Льюису руку и обшарив карманы, Ланс высыпал добычу на пол и с удовольствием раздавил ее каблуками.

— Псих, — пробормотал Лайтмен-младший, массируя запястье. — Псих-одиночка. По пятницам и субботам на людей не бросается. К сожалению, в остальные дни недели к нему лучше не подходить. «Это что-то опасное для здоровья?» — спросил Тша. Ланс оценивающе посмотрел на дело ног своих:

— Опасное, особенно для чьей-то задницы. Вызывает стойкие синяки!

— Кстати, — сказал Дэй. — вдыхать то, что ты тут натоптал, детям тоже не следовало бы.

— О, черт! — спохватился Ланс. — Интересно, есть ли тут пылесос?

В стене что-то заурчало, и в воздухе запахло озоном и еще какой-то дрянью.

— Химический нейтрализатор, — определил Дэй. — Тоже решение. Похоже, на этом маленьком суденышке неплохой мозг.

— Не жалуюсь, — щелкнул металлический голос.

— О! — восхитился Дэй. — У тебя столько степеней свободы! Ты можешь сказать, куда мы направляемся?

— Курс 125… Орбитальный полет.

— Почему мы не садимся?

— Нет разрешения базы.

— Причина?

— Необходимая маскировка.

— Ты можешь назвать угол наклона орбиты?

— Два и шестнадцать.

— Значит, мы и не собирались идти на посадку, — констатировал Дэй.

— С чего ты взял? — полюбопытствовал Льюис.

— Мы находимся по меньшей мере в три раза дальше, чем следовало бы. Значит, раньше, чем через два часа и не сядем.

И тут в воздухе запахло Хозяином. Ланс повел носом, оглянулся и увидел очередной спектакль — мутное мерцающее пятно, звук лопающегося мыльного пузыря, опочки — вот вам и сам Севочка, как всегда чистенький, свеженький, словно только что изготовлен.

Все обернулись в его сторону. По наступившей тишине Дэй тоже догадался, что произошло.

— Надеюсь, — сказал он, — вы не будете сердиться на ваш компьютер. Я слышал, есть машины, где в блоке управления законсервирован живой мозг… И я бы не хотел…

— Нет, Дэй, я не буду сердиться. И я никого там, к счастью, не законсервировал. — Хозяин мягко улыбнулся, и лицо его на миг изменилось явно в лучшую сторону. — Я действительно, не собираюсь садить катер на планету. Вы попадете туда другим способом. Нэш, если пожелает, сможет отправиться домой…

— Даже так? — обалдел Нэш. — Это какая-то ссвежая земная шутка? Хозяин пожал плечами:

— Могу сдать тебя службе Галактического Контроля, если хочешь. Мне ты, в общем-то, не нужен.

— Вы так лояльны к наемникам? — удивился Дэй.

— Это отдельный разговор. — Вэс повернулся к слепому. — Тебя я, разумеется, собираюсь использовать. Сколько месяцев тебе понадобится, чтобы научить человека общегалактическому сленгу? Дэй задумался.

— Многое зависит от его личных качеств. Я могу, например, напугать его одним своим видом.

— Ты не напугаешь его. Ты будешь учить одного из находящихся здесь, Ланса. Ты познакомился с ним?

— Пожалуй. У вас есть обучающие программы?

— Разумеется.

— Тогда мне понадобится месяца два-три. Ланс удивился — так быстро?

— Хорошо, — согласился Хозяин. — Геро и Тша пока будут нужны мне как наемники. Мои люди сейчас патрулируют улицы — помощь им пригодится.

Дэй покачал головой. Он ничего не сказал, но подумал, что это последнее дело, когда инопланетные наемники патрулируют улицы.

В ту же ночь Лансу приснился один из самых его жутких кошмаров. Правда, начиналось все превосходно: он шел по изумрудной, киношных оттенков, траве, солнце было идеально желтое, а небо акварельно-голубое. Он вышел на милую полянку для пикников, и вдруг — земля разверзлась под ним.

Сначала был шок — длинный миг немоты и бездны. Потом Лайтмен осознал, что из-под земли поднимается небольшой космический корабль, и в целях маскировки он идет вверх на гравидвигателях, потому что иначе человек, смятый ударной волной, давно бы превратился бы уже в кашу.

Ощутив свою физическую ничтожность, Ланс машинально высвободил подсознание. Вернее, оно выбралось на волю само, почувствовав, что еще чуть-чуть, и тело, в котором оно живет, погибнет. В поисках спасения оно метнулось к мозгу тех, кто был в корабле. О, ужас — это были не люди — звери, в жутких, звериных масках! И все-таки, в сознании одного из пилотов Ланс сумел прочитать, что погибнет, если упадет вниз. Еще две секунды, и включатся основные двигатели. Он даже уловил принцип их работы.

Ланс так и не понял, как он сумел это сделать, но пальцы его каким-то образом смогли включить маленький двигатель на поясе костюма.

В тот же миг чужой звездолет задрожал, и, ошпаренный жуткой болью, Лайтмен полетел в неведомое.

Он проснулся и понял, что видел, в сущности, не сон. Его память пробудилась, наконец. Он вспомнил и то, что было на побережье… Вздрогнул. Вдруг как-то сразу озяб. Сел на кровати. Зашевелился Мишель и забормотал что-то во сне. Он спал разметавшись, разбросав руки и ноги, Льюис наоборот свернулся в плотный клубок. Хэннэ сполз на самый край своей кровати, и Ланс осторожно подвинул его.