Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

она не сказала ни слова. Он слышал возню, рычание, а потом крик — но он принадлежал не Лиле.

Норукаец, шатаясь, выскочил из мрака. Пьяный от боли, он едва брел по палубе. Лила, держа свою цепь на весу, пошла к Бэннону. Несколько норукайцев выбежали, заслышав стоны товарища. Он прижимал ладони к промежности, и между его пальцев сочилась кровь. Разъяренные налетчики уставились на Лилу, но она вызывающе посмотрела на них, продемонстрировав кусок плоти на ладони:

— Я оторвала ему яйца, но на этом остановилась. Если кто-то другой попытается взять меня силой, я еще и заставлю его съесть собственную мошонку. — Она швырнула на палубу кровавый комок.

Несостоявшийся насильник захныкал, а затем рухнул в лужу крови. Норукайцы наступали на Лилу, готовые разорвать ее на части.

Бэннон надеялся, что длины его цепи хватит, чтобы сражаться. Лила твердо стояла на ногах, готовая умереть.

К ним подошел король Скорбь. Увидев извивающегося и стонущего мужчину на палубе, а также окровавленную мошонку рядом с ним, король захохотал. Через пару секунд другие норукайцы тоже разразились смехом.

— Бросьте это ничтожество за борт, — сказал Скорбь.

Они кинули в море стонущего налетчика, который был еще жив.

Лила вернулась на свое место рядом с Бэнноном. Рассерженные норукайцы некоторое время прожигали ее взглядами, а потом громогласно заявили, что на их вкус она слишком тощая.

* * *

На следующий день, когда несколько пленников были доведены до изнеможения в трюме, надсмотрщик при помощи криков, рычания и щелчков кнута выгнал их на палубу. Боско освободил Лилу и Бэннона от оков и приказал спускаться к скамьям. Надсмотрщик источал отвратительную вонь, и даже морской бриз не мог ее развеять.

В разгар знойного полудня Бэннон и Лила сидели рядом и тянули весла. Лила была другом, иногда любовницей, но никогда многословным собеседником. Пока они налегали на весла, Лила с ненавистью взирала на норукайцев, но в ее глазах виднелся расчетливый блеск.

Мелок пришел поболтать. Он боялся Лилы, но в то же время был очарован ею. Неуклюжим шепотом, перекрывавшим треск весел, он принялся секретничать с Бэнноном:

— Красивая леди. Опасная леди. — На его бледном лице был пурпурно-желтый след от ее удара. — Но для Мелка у нее нет любви. Не для меня. У меня никогда не будет любви.

— Разрежь мои путы, и я буду любить тебя, пока не разорву на мелкие кусочки, — прорычала Лила.

Мелок поспешно удрал и, бросив последний взгляд на Бэннона, поднялся по деревянной лестнице на верхнюю палубу.

— Тяни! — заорал надсмотрщик.

Корабли плыли на север от устья реки уже несколько дней. Скорбь расхаживал по палубе, а Мелок следовал за ним, словно щенок.

— Скоро мы будем в бастионе. — Король положил руку с обитыми железом костяшками на щуплое плечо шамана.

— Бастион! — вскрикнул Мелок. — Дом! — Он подбежал к Бэннону, наклонился и повторил: — Дом!

Лицо короля Скорбь потемнело, когда он повернулся к шаману.

— Я надеялся, что Ильдакар станет центром моей новой империи. Что пошло не так? Чего ты не предвидел? Мы должны были победить!

В блеклых глазах Мелка светилось что-то, граничащее с безумием.

— Будет война, большая война! Я обещаю войну. Много кораблей. Мой Скорбь, король Скорбь! Они все будут скорбеть!

— Скоро, — поклялся король.

Змеиные корабли плыли вперед. Для Бэннона и Лилы бесконечные дни проходили словно в тумане; они то были прикованы на открытой палубе, то потели в тесном трюме на веслах. Когда поднимался ветер и натягивал паруса, весла убирали, и связанным рабам оставалось лишь бояться своей судьбы.

Однажды днем раздался крик дозорного с вершины мачты:

— Сэлки в воде! По правому борту.

Скорбь подошел на нос судна, приставил ладонь ко лбу и всмотрелся в волны. Бэннон приподнялся, чтобы осмотреть воду.

— Ты их видишь? — спросил он у Лилы.

— Что за сэлки?

Прищурившись от бликов на воде, он ощутил трепет ужаса, когда заметил пять плывущих фигур.

— Они выглядят как люди, но определенно не люди.

— Рыбный народ? — поморщила лоб Лила.

— Не самое плохое описание. Это люди, очень давно измененные так, чтобы они могли жить в воде. Когтями они способны рвать акул на части. — Несмотря на жаркое солнце, его сотрясла дрожь. — Натан говорил, что во время Великой войны, которая шла тысячи лет назад, могущественные волшебники воздействовали магией на пленных, давая им жабры и изменяя кожу, создавая морскую армию. Война давно закончилась, и сэлки построили настоящую подводную цивилизацию. Они ненавидят людей и охотятся на корабли. — Он тяжело сглотнул, когда его захлестнули воспоминания. — Они напали на «Бегущий по волнам», когда мы плыли на юг. Ночью сэлки взобрались на корабль и убили всю команду, чтобы отомстить ныряльщикам за жемчужинами желаний, которые разграбили их рифы. Никки, Натан и я были единственными выжившими, когда «Бегущий» разбился у Призрачного брега. Королева сэлок каким-то образом связана со мной и не хотела меня убивать... Чего бы это ни стоило. Но их было невозможно остановить.

— Сейчас шансов больше, ведь я буду сражаться вместе с тобой, — сказала Лила. — А я Морасит.

Бэннону думалось, что со связанными руками и скованными ногами даже Лила не сможет дать достойный отпор сэлкам.

Норукайцы стояли вдоль борта, держа копья с костяными наконечниками и готовясь швырнуть их в плывущие фигуры, но сэлки держались поодаль.

— Подплывайте ближе, чтобы мы вас перебили! — взревел король.

Сэлки оставались вне пределов досягаемости.

— Рыбы-сэлки! — застонал от восхищения Мелок. — Рыбий народ! — Он нервно провел ладонями по бугристым шрамам на животе. — Не хочу, чтобы меня выпотрошили, король Скорбь, мой Скорбь.

Король сердито посмотрел на него сверху вниз:

— Я не позволю им тебя выпотрошить, Мелок.

— Неправильно! Неправильно! Неправильно! — нараспев повторял шаман.

Словно от скуки, сэлки подплыли ближе, пока норукайцы удваивали дозорных.

— Не знаю, почему королева сэлок пощадила меня в первый раз, — погрузившись в воспоминания, тихо и задумчиво сказал Бэннон.

Когда он был еще маленьким, то украл небольшую рыбацкую лодку и уплыл прочь от Кирии без карт и знания моря. Он дрейфовал несколько дней, пока не закончились еда и вода. Он страдал от жаркого солнца и впал в отчаяние, уверенный, что умрет в море.

— Я слыхал истории о сэлках, — сказал он Лиле, — но никогда не видел их.