Кристофер Банч - Далекие королевства

— Ступня, — послушно повторила Диосе, — ступня. — Она записала слово в словарь и отдала его мне, чтобы я рядом написал по-ориссиански. Я провел ладонью дальше.

— Голень, — сказал я. — Голень.

Она пошире раскрыла глаза, поняв мои намерения. По краям глаз появились крошечные морщинки. Она негромко рассмеялась.

— Голень, — повторила она. Моя рука двинулась дальше.

— Колено, — сказал я.

— Колено, — повторила она, но я почувствовал, как напряглись ее мышцы, готовясь отразить атаку на предмет моих вожделений. Но вместо этого я взял ее за руку.

— Рука, — сказал я.

— Рука, — повторила она, бросая на меня взгляд, заинтересованный сменой моей тактики. Я склонился к ней пониже, а она не отодвинулась.

— Поцелуй? — спросил я, приближая лицо. Она ответила шепотом:

— Поцелуй?

Наши губы стремительно сблизились, и я затрепетал от ощущения нежности. Я обнял ее, стараясь подольше удержать ее в этом пьянящем поцелуе. И тут же ее маленький кулачок мягко застучал по моей груди, прося отпустить. Я, задыхаясь, оторвался от нее.

— Нет больше поцелуй, — сказал она, хотя по охрипшему голосу я понял, что и она почти тает от страсти.

— Амальрик учить Диосе слова. Не поцелуй, — сказала она.

Я кивнул и взялся за словарь, толком не понимая, что я делаю. Диосе заметила мое замешательство и похлопала меня по руке.

— Поцелуй прекрасно, — сказала она. — Делать Диосе счастье.

Она села, поправила одежду и приняла строгий вид.

— Учить поцелуй потом, — сказала она. И когда на моем лице вновь вспыхнула надежда, она засмеялась. — Потом, — сказала она. И добавила: — Может быть…

Этим вечером Янош собрал совещание нашей тройки.

— Думаю, — сказал он, — нам надо решить кое-какие вещи. Например, как долго мы собираемся оставаться здесь. И что мы собираемся делать во время этой стоянки.

— Я понимаю, Янош, с каким нетерпением ты стремишься вперед, — сказал я, — но мы нуждаемся в отдыхе. Я сомневаюсь, что дальнейшее путешествие будет легким, и потому чем лучше мы отдохнем и приведем в порядок снаряжение, тем спокойнее встретим то, что ждет нас впереди.

— С этим я бы не стал спорить, — сказал Кассини. — Но что в этом кратере вам, капитан, не нравится?

— Я имел в виду то соглашение, которое соблюдают проживающие здесь существа, — сказал Янош. — Я полагаю, что мы обязаны следовать здешним правилам, если это слово применимо, и ограничиваться самой минимальной охотой.

Кассини свирепо зыркнул на него.

— С чего ты решил, что у этих тупых животных существует какое-то соглашение? — фыркнул он. — Окружающая нас безмятежность только на руку нам, нам и больше никому.

— Ты по-прежнему считаешь, что это твоих рук дело? — спросил Янош, не скрывая презрения в голосе.

— А какое же еще объяснение можно предложить? — сказал Кассини. — С того дня, как мы покинули Ориссу, я прекрасно справлялся с моими обязанностями защищать нас заклинаниями. К тому же с нами могущественное благословение Совета воскресителей. В результате мы избежали стрел и отыскали воду посреди пустыни. А теперь вот нам дана и эта передышка.

Вместо того чтобы дать Кассини резкий отпор, Янош со вниманием отнесся к словам Кассини.

— Ну так помогите мне, мой мудрый воскреситель, — сказал он, и мы с Кассини оба удивились, не услыхав в его голосе иронической насмешки, — понять вашу мудрость. Не открывая секретов вашего искусства, скажите мне, каким образом вы выбираете то или иное заклинание? И как вам удается узнавать о том или ином эффекте заклинаний?

— Это просто, — сказал Кассини, — просто для тех, то осенен могуществом знаний воскресителей. Мы изучаем все известные записанные заклинания под мудрым руководством старшего воскресителя, запоминаем их и применяем на практике.

— Но ведь заклинаний должно быть бесчисленное множество, — сказал Янош. — И разве мыслимо все их запомнить, даже если очень стараться?

— Ну разумеется, это очень трудно, — отвечал Кассини — Воскресители различаются по степени глубины памяти. У меня, например, память блестящая. И это не похвальба, это признано моим первым учителем тогда, когда я только еще был принят в братство воскресителей. Однако даже я сталкиваюсь с трудностями. Запомнить все невозможно, и потому приходится прибегать к помощи архивов, где записаны все заклинания.

— Но когда вы путешествуете, — не сдавался Янош, — вы же не можете тащить с собой библиотеку.

Кассини постучал себя пальцем по лбу.

— А я храню ее вот здесь, — сказал он. — Именно поэтому вам, капитан, и повезло, что меня включили в состав экспедиции.

— Тут я согласен, — ответил Янош. — Однако одну вещь я хотел бы все-таки понять. То есть заклинания, которыми вы пользуетесь, вы цитируете по памяти. И следовательно, сама мудрость проистекает из тех древних текстов?

— Ну да, — сказал Кассини. — Мы знаем, что заклинания действуют, потому что они всегда действовали. И неважно почему. Да и не может человек постичь это. Только боги могут сказать почему.

Янош надолго уставился на него. Кассини вспыхнул, сообразив, что Серый Плащ готовит ему какую-то логическую ловушку.

— Следовательно, если знания принадлежат богам, мы не можем сказать, почему мы наткнулись на этот маленький рай, — сказал Янош. — Или я чего-то не понял?

Кассини что-то пробормотал, но так и не нашелся ответом.

— И следовательно, нам не дано знать, — не отставал Янош, — создана ли существующая здесь безмятежность людьми или кем-то посильнее. Правильно?

— Правильно, — сквозь зубы согласился Кассини.

— И значит, мы не имеем права менять то, что установлено богами, — сказал Янош. — И обязаны придерживаться установленных здесь правил, поскольку, возможно их установили сами боги.

— И я тоже думаю, что безопаснее поступать именно так, — быстро принял я сторону Яноша. — Тем более что если Янош и заблуждается, то ущерба от этого никакого А в том, что он заблуждается, у нас нет возможности убедиться.

— Хорошо же, — сказал Кассини, стиснув зубы. — Пусть будет по-вашему.

— И мы все соблюдаем местные порядки? — дожимал Янош.

— Да, — сказал Кассини. Он поднялся, не дожидаясь, пока Янош продолжит свои логические упражнения, и удалился от костра.

— Неплохо знать, мой друг, — сказал Янош, — что у магии вообще нет никаких законов — за исключением одного: маги не делятся своими секретами.

— Я и сам считал, что это в порядке вещей, — сказал я.

— Ты в самом деле так думал? — спросил Янош. Я кивнул: