Последняя из рода Дариан. Лабиринт - Надежда Олешкевич

class="p1">Я вздохнула. Уперлась взглядом в поцарапанную столешницу.

- Не отчаивайтесь, - похлопал меня по плечу отец Зианы. - Обязательно попробуйте через четыре зимы, вдруг у вас что-нибудь получится. С умением видеть силу вы способны на многое. Тем более наш истинный правитель вернулся, скоро все изменится.

- Погодите, а что вы говорили о неправильно закрытии Лабиринта? Может, это как-то поможет?

- К слову пришлось. Сборы по-прежнему остались бешеными, а... Так, не о том. Если вход развалился, то Лабиринт закрыт правильно. Если выцвел изнутри - неправильно.

Я чувствовала себя разбитой, будто каждым словом Лордан убивал во мне последние крупицы надежды. Шестнадцать зим, чтобы попасть в женское соцветие ортоиуса… Так много! Что с Шаем произойдет за столь долгий срок, выживет ли он, будет ли ждать? Или для него время остановилось?

- Амисса, грядут перемены. Я могу связаться с нашим человеком, чтобы предоставить вам убежище. Не хотелось бы, чтобы вы пострадали.

- А Лабиринт…

- Обязательно попробуете найти принца в ближайшее открытие. Других способов нет, так бы мы давно его нашли. Переждите, сейчас неспокойное время. Вы вывели отца, что может быть важнее? Мы так долго к этому шли.

Я подняла глаза, медленно встала. Поблагодарив мужчину за ценные сведения, направилась к подавальщице, заплатила несколько тиков за еду и вышла на улицу.

Воздух казался спертым. Я не могла дышать. Проходящие мимо люди словно специально задевали меня, толкались. В груди давило, было больно, очень больно. Хотелось рухнуть на колени и завыть во весь голос, однако я не могла позволить себе этой слабости - мне нужно искать путь к спасению Шая.

Направилась к почтовой станции, где получила залежавшееся письмо от Лорин. Сразу вскрыла его.

«Обнадеживающих результатов нет. Программа обучения изменилась шестнадцать зим назад, подробности отсутствуют. В ходе изучения появился вопрос: а миары создаются? Жду вестей».

Я уронила руки. Стояла пару минут без движения, не могла пошевелиться от невыносимого чувства безысходности, когда все вокруг твердят, что я не добьюсь успеха. Чувствовала себя тонущем камнем. Вокруг бурлила вода, пыталась унести меня течением, но я уходила к илистому дну без надежды в будущем увидеть дневной свет.

Но пришлось перебороть себя, чтобы вывести короткий ответ с отчетом недавней встречи.

Рука зависла над листом. Что написать? Рассказать, насколько все безнадежно? Поведать о том, что в ближайшие четырехзимия до Шая не добраться из-за разных соцветий ортониуса, а через шестнадцать зим не удастся освободить аристократа, потому что у нас кровной связи нет?

Шестнадцать зим…

Наверное, правильнее было бы смириться. Забыть о нем, как будто мы не знакомы. Найти новую цель, жить своей жизнью и по истечению срока отправиться в Лабиринт, чтобы попробовать спасти человека, попавшего в заточение отчасти по моей вине.

Я посмотрела на стоявший рядом цветок. Вспомнила, как в самом начале едва не уничтожила его. Наверное, следовало бы сделать это сейчас. Выбросить или отдать Лордану. Ему нужнее. Избавиться, пока не поздно, пока ежедневная боль в груди меня не разъела.

Уничтожить!

Я мотнула головой, прикусила губу. Решила написать письмо, но задержалась на вопросе Лорин: «а миары создаются?»

Если нет, то…

А что если миар - это клочок земли, который берется в одном месте и как-то перемещается в другой? Тогда станет понятна природа предметных миаров. И другое звездное небо в академии - это результат того, что мы находились не в Наарине, а возле самих Плавающих болот. Или же Плавающие болота переместились в Наарин?

«Результаты плохие. Пока порадовать нечем, однако есть идея, которую нужно проверить. Подробный отчет напишу позже. Жду твоего послания через две недели в Оксе».

Я поставила точку и, отправив письмо, решительно отправилась в в намеченное место. Ведь если моя теория верна, то можно найти миар, где я оставила Шая. Ничего не исчезает бесследно!

Глава 23

Теплый дождь ударялся о голову крупными каплями. Я стояла, прижав к груди сияющий белыми вкраплениями цветок, и смотрела в никуда, не в силах сдвинуться с места.

Этот запах сводил с ума!

Прошло семь месяцев. Боль потери притупилась, стало немного легче встречать рассветы. Возможно, я просто перестала замечать ее, потому что каждый день, словно помешанная, закрывала миары. Искала искажения, носилась по континенту в поисках подходящего клочка суши, однако не обнаружила еще ту самую поляну с покрытым мхом камнем и грибами под ногами.

По-хорошему следовало бы сдаться. Шая не достать. Однако я продолжала отвергать очевидное, не принимала факты, что не смогу до него добраться не через вход в Лабиринт. Хотя и через него не удастся.

За прошедшее время мне довелось много где побывать и лично убедиться, что большая часть Плавающих болот затянута плотным туманом, который не пропускал через себя. Я столько всего испробовала, чтобы через него пробиться, но по итогу остановилась на изучении окрестностей. Почва, трава, растения и вид деревьев очень напоминали местность академии. Значит, я была права в своем предположении. Получалось, что миары - это вырванные клочки суши или воды. И непонятно, то ли человек, переходя через грань, перемещался в другое место, то ли само пространство искажалось и словно имело карманы, в которых и хранило эти куски, а я своими действиями их разрушала.

Для подтверждения своей теории я отправилась на поиски сетов, которые мы с принцем закрыла в Лабиринте. Искала их по особо выделяющимся признакам, потом исследовала саму местность и порой даже находила следы нашего пребывания там.

И все бы хорошо, но Шай по-прежнему где-то за гранью…

«Возвращайся! Я нашла способ», - вот содержание последней записки от Лорин, которая лежала в моем кармане. Воодушевиться бы, но не получалось.

Я стояла на разъезженной дороге под заканчивающимся дождем. Возле горизонта виднелись тяжелые тучи, изредка вспыхивающие раскатами грома. А меня окружал невероятный запах свежести. Тот самый, который некогда запомнился, стоило один лишь раз вдохнуть аромат наследного принца. Он сводил с ума. Напоминал о нем. Показывал, насколько я стала зависима.

Не забыла!

Как оказалось, с головой окунулась в поиски не потому, что должна или просто начала и не могла остановиться, а потому что по-прежнему помнила. Потому что до сих пор чувствовала ноющую боль. Потому что сама изменилась. Потому что без Шая я словно потеряла часть себя и теперь пыталась заполнить эту пустоту, однако до последнего не признавала свою зависимость, намеренно не задумывалась.

И сейчас, стоя под теплым дождем, вдыхая запах утренней грозы, так остро напоминающем о моем аристократе,