Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю

— И как же это объяснить? — удивилась Надя.

— Вот именно такой же вопрос задал себе и Семен Борисович, — радостно закивал Серапионыч, — и впервые предположил, не кроется ли за этим нечто, скажем так, неведомое современной науке. Тогда он подговорил учителя физики произвести некоторые замеры, и тот, вооружившись разными амперметрами, вольтметрами, осциллографами и прочими счетчиками Гейгера, установил, что кое-какие, чуть заметные отклонения и впрямь имеют место быть, а их эпицентр находится неподалеку от Заболотья, вблизи от пригорка, увенчанного двумя каменными столбами.

— На Гороховом городище? — Надя чуть не подскочила на стуле.

— Ну да, — подтвердил доктор. — И когда Семен Борисыч стал расспрашивать деревенских бабушек об этом холме, те с ужасом крестились и либо кричали «чур меня!», либо шептали «Отче наш» — в зависимости от степени набожности. А те, кого ему все же удалось разговорить, сообщали жуткие вещи: будто бы на том городище и есть самое страшное место, где исчезают люди, а по ночам нечисть устраивает шабаши. И тогда, с целью отделить зерна истины от плевел вымысла, Семен Борисович стал целенаправленно исследовать холм и его окрестности.

Надя понизила голос до почти полной конспиративности:

— Так, может быть, он и до тайны столбов докопался?

С доктором Чаликова могла говорить совершенно откровенно — Серапионыч не только знал о существовании параллельного мира, куда можно было попасть через столбы на Гороховом городище, но и участвовал в одной из экспедиций в эту удивительную действительность. В тот раз Серапионыча пригласили с определенной целью — вывести из запоя царя Дормидонта, что было крайне необходимо из-за угрозы Кислоярскому государству. И Серапионыч с честью справился со своей задачей, за что получил не только шубу с царского плеча, но и почетный титул «боярин Владлен».

— Как вам сказать, Надюша, — чуть призадумался доктор. — Семен Борисыч мало с кем делился своими исследованиями, разве что с Татьяной Петровной. Даже мне он рассказывал далеко не все. Очень возможно, что он знает о свойствах столбов больше, нежели мы с вами. И вообще, я склонен согласиться, что все здешние места, включая городище, Заболотье и Покровские Ворота, чем-то сродни Бермудскому треугольнику или Зоне из «Пикника на обочине». Поэтому вполне понятны предостережения Семена Борисыча, чтобы вы были осторожнее.

— Пусть так, но не призрак же убил Свинтусова, — упрямо возразила Надя. — И не потусторонние голоса я слышала сегодня у озера. Я уж не говорю о том негодяе, что едва не застрелил нас с Иваном Покровским.

— В вас стреляли? — вскричал доктор. Наде показалось, что возглас прозвучал как бы стереофонически. Журналистка обернулась и увидела за спиной участкового Аксиньина. Он держал в руках поднос с комплексным обедом «Ельцин в Дублине».

— Наденька, скажите, что вы пошутили! — дрогнувшим голосом проговорил Серапионыч.

— И рада бы, — уныло развела руками Чаликова, — но увы: это истинная правда.

И Надя, стараясь не упустить не одной подробности, рассказала доктору и участковому о ночных происшествиях и о подслушанном разговоре у озера.

— Да, Надя, вы еще легко отделались, — промолвил Аксиньин, когда журналистка окончила свое повествование. — Представляю, что было бы, если бы они вас таки застукали… Вы уже сообщили куда следует?

— Если под «куда следует» вы, Федор Иваныч, подразумеваете правоохранительные органы, то вам первому, — улыбнулась Надежда. — Но Вася Дубов о ночном покушении уже в курсе.

— И даже после этого он все еще не здесь? — возмутился Серапионыч. — Не узнаю Василия Николаича!

— Думаю, он знает, что делает, — примирительно, хотя не очень понятно возразил Аксиньин.

Журналистка глянула на часики:

— О, уже довольно поздно. Мне пора возвращаться в Покровские Ворота.

— Ну, что за спешка, — возразил Серапионыч. — Так хорошо сидим — и вот вам пожалуйста.

— Может быть, мы с доктором вас проводим? — предложил Федор Иваныч. — Раз уж такие страсти…

— Да нет, благодарю вас, — отказалась Надя. — А кстати, Федор Иваныч, тут на всех планах Покровские Ворота и Заболотье чуть ли не рядом, а добираться приходится в обход, по дороге и по шоссе. Неужели нет более прямого пути?

— Ну конечно, есть. — Аксиньин отпил фирменного компота «Трилистник». — Можно пройти через болота, мимо бывшего Дома культуры, а дальше дорога уже получше.

«A, это та, по которой Семен Борисыч особо остерегал ходить», припомнила Надя.

— Вот, смотрите, — Федор Иваныч стал водить вилкой по карте «из салата», все еще лежащей на столе. — Идете по главной улице, а дальше она как бы переходит в гать, то есть деревянный настил через болото. Он и доведет до Дома культуры, а потом — по большаку, и прямо к Покровским Воротам. Только если вы собираетесь идти этим путем, то не очень медлите — там, когда стемнеет, не особенно уютно.

— Хорошо, так и сделаю, — Надя поднялась из-за стола. — Но странно как-то: Дом культуры построили не в селе, а где-то за болотом.

— Так ведь это не совсем Дом культуры, — объяснил Федор Иваныч. — То есть таковым он стал после революции, а до того был чем-то вроде флигеля или павильона баронов Покровских — они там устраивали домашние спектакли и прочие безобразия.

Надя хотела вернуться в Покровские Ворота не только до темноты, но и до начала так называемых похорон — журналистское чутье подсказывало ей, что вечер принесет новые сюрпризы, и вовсе не обязательно приятные. Поэтому, простившись с сотрапезниками, она покинула паб и зашагала по пути, указанному Федором Иванычем. Доктор вздохнул и поплелся к стойке за следующим стаканом чая, а участковый, поспешно докончив «Ельцина в Дублине», направился к себе в милицейское отделение.

Сразу же за последней избенкой начинались болота, вернее сказать, последний огород плавно переходил в болото, а улица — в настил из досок. Поначалу Надя с опаской прислушивалась, как хлюпает трясина у нее под ногами, но скоро привыкла и даже начала приглядываться к болотным пейзажам, уныло обступившим ее со всех сторон.

«A что если меня тут подкараулят злоумышленники? — вдруг подумала Чаликова. — Вот тогда мне действительно хана, и помощи ждать неоткуда». Но отступать было поздно, и Надя продолжала идти вперед, с опаской поглядывая в осенние небеса. Ветерок незаметно нагнал множество туч, столь же незаметно заморосило, и журналистка ускорила шаги, чтобы не оказаться посреди болота, если дождь усилится.

Не прошло и получаса, как впереди показалось мрачное заброшенное здание с заколоченными окнами и дверями. Несмотря на гипсовую девушку с обломком весла перед входом, архитектура бывшего Дома культуры выдавала стиль если не самого Растрелли, то кого-то из его последователей.