Лорел Гамильтон - Рассказы из сборника "Странная конфетка"

Он остановился, чтобы придержать для меня дверь, но потом, улыбнувшись, просто прошел вперед. Я долго пыталась отучить его от привычки придерживать для меня дверь. Иногда новым трюкам можно научить даже очень старого пса.

Офис был отделан в восточном стиле. На стене в большой раме висело кимоно между двумя веерами, тоже в рамочках. Цветовая гамма всех трех сводилась к комбинации красного и синего. На красной лаковой ширме был изображен черный замок на черной горе. Письменный стол - резного черного дерева, надо думать, настоящего. Он присел на край стола, вытянув скрещенные в лодыжках ноги, сложил руки на колени и очень внимательно следил, как я закрываю дверь за собой.

- Прошу, ma petite, - он указал на черно-серебряный стул, стоящий у письменного стола.

- Мне и тут хорошо.

Я прислонилась к стене, скрестив руки под грудью, так что легко могла дотянуться до пистолета на боку. Стрелять в Жан-Клода я бы не стала, но то, что пистолет был у меня под рукой, как-то успокаивало. Он для меня все равно что для малыша - куцее, старенькое одеяльце, в которое можно завернуться, спрятавшись от буки. А, кроме того, я никогда не ходила без оружия после наступления темноты.

Он улыбнулся весело и снисходительно:

- Не думаю, что стена упадет, если ты прекратишь ее подпирать.

- Нам нужно выяснить, кто из вампиров собирается обратить Эми Маккензи.

- Ты говорила, что у тебя есть фотография девушки. Можно мне взглянуть?

Его улыбка несколько поблекла, но глаза по-прежнему выражали этакое чуть снисходительное веселье: обычная маска, за которой он прятал свои чувства. Вздохнув, я полезла во внутренний карман пальто. Я достала обе фотографии и протянула ему. Он вытянул руку, но подходить не стал.

- Я не укушу тебя, ma petite.

- Только потому, что я не дамся, - произнесла я.

Он изящно пожал плечами: жест, означающий все и ничего.

- Правда, но я не накинусь на тебя, если ты подойдешь чуть ближе.

Он был прав. Я вела себя глупо, но сердце все еще колотилось у меня в горле, пока я шла к нему. Кожаное пальто на мне поскрипывало, как любая новая кожаная вещь. Я купила его взамен старого, которое с меня содрал вампир. Я подала ему фотографии, а ему пришлось склониться, чтобы взять их. Я даже присела на стул, пока он рассматривал фотографии. Мы могли вести себя вполне цивилизовано. Конечно, могли. Но я не могла оторвать взгляд от его голых плеч, видных в прорехах алой рубашки. От высокого воротника, который подчеркивал чистый черный цвет его волос, почти таких же черных, как мои. Его губы были краснее, чем я помнила, как будто он слегка подкрасил их, и я бы не поручилась, что он этого не сделал. Но ему не нужна была косметика, он и так был невероятно красив.

Он заговорил, не отрывая взгляда от фотографий:

- Я не узнаю ее... Но если она бывала здесь не часто, я мог ее и не видеть.

Он поднял глаза и увидел, что я уставилась на его голые плечи. В его глазах я могла прочитать, что он точно знает, куда я смотрела. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы я залилась краской, и разозлилась на себя за это.

Я с удовлетворением услышала злость в своем голосе. Злость гораздо лучше смущения.

- По телефону ты сказал, что можешь помочь.

Он оставил фотографии на столе и снова сложил руки на коленях. Положение его рук было совершенно невинным, но они окружали определенное место, а атласные брюки были туго натянуты, и мне было отлично видно, отчего.

Я снова зарделась и еще больше разозлилась, совсем как в старые времена. Мне хотелось съязвить, заявив что-то вроде: "твои штаны даже на вид неудобные", но я не хотела признавать, что заметила, в каком он состоянии. Ничего вежливого на ум не приходило, так что я встала и отвернулась.

- Никто из моих вампиров не осмелится обратить кого-то без моего разрешения, - произнес он.

Я обернулась.

- Что ты имеешь в виду?

- Я приказал... как вы это называете?.. прекратить наем, пока окончательно не отклонен тот жуткий законопроект, который рассматривают в Вашингтоне.

- Прекратить наем, - повторила я, - ты хочешь сказать, что никто из твоих вампов не может никого обратить, пока закон Брюстера не накроется крышкой?

- Именно.

- Так что, ты на 100 процентов уверен, что это не один из твоих вампиров? - спросила я.

- Они не рискнут, побоятся наказания.

- Значит, ты мне не можешь помочь. Черт возьми, Жан-Клод, ты мог мне сказать это по телефону!

- Я позвонил Малкольму, пока ты была en route, - сказал он. (en route - фр. "в пути")

Малкольм был главой церкви Вечной Жизни, вампирской церкви. Единственной церкви на моей памяти, в которой отсутствовали изображения святынь. Даже витражи там были просто абстрактными картинами.

- Раз это не один из твоих, значит, это вампир Малкольма, - заметила я.

- Oui.

Честно говоря, я решила, что это один из вампиров Жан-Клода, потому что церковь очень строго следила за тем, кого они делали немертвыми, тщательно проверяла биографические данные.

- Подруга девушки сказала, что она познакомилась с вампиром в клубе.

- Разве нельзя быть членом церкви, а по выходным посещать клубы?

Я кивнула:

- Согласна. Что сказал Малкольм?

- Он свяжется со всеми прихожанами и прикажет разыскать этого вампира и девушку.

- Им понадобится фотография, - сказала я. Сработал мой пейджер, и я подпрыгнула. Черт. Я посмотрела на номер, это был мобильный Ронни. - Можно мне воспользоваться твоим телефоном?

- Располагай всем, что мне принадлежит, ma petite.

Он посмотрел на черный телефон, стоящий на черном столе, и поднялся, чтобы я могла подойти к столу, а не тянуться через него. Мило с его стороны, что, вероятно, означало, что он замыслил какую-то гадость.

Ронни подняла трубку на первом же звонке.

- Анита?

- Да, это я, что нового?

Она зашептала в трубку:

- Твой друг-детектив убедил Барбару, что если Эми умрет, то ее будут судить по обвинению в преступном сговоре с целью убийства.

- Не думаю, что Зебровски сможет провернуть это дело.

- Но Барбара в это поверила.

- Что она вам рассказала?

- Вампира зовут Билл Стакер.

Фамилию она произнесла по буквам.

- Вамп с фамилией, наверное, совсем новенький, - заметила я. Я знала только одного вампира с фамилией - он был мертв всего месяц.

- Не знаю, новенький он или старенький, знаю только как его зовут.

- Адрес она сказала?

- Нет, хотя Зебровски неслабо ее прижал. Она говорит, что никогда не была у него дома, и я ей верю.

- Ладно, поблагодари Зебровски от моего имени. Увидимся в субботу в спортзале.