Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

Когда я взяла протянутую руку, Мистраль улыбнулся и обернул своей большой рукой мою маленькую ладошку, его улыбка была мягче, чем я когда-либо видела у него. Он повел меня обратно к костяным воротам. Трава на нашем пути больше не пыталась дотронуться до меня. Камни были просто камнями, как будто двигавшиеся в них существа ушли из них. Мы оставили Дойла и Шолто стоящими на коленях на кровати и все еще продолжавшими сверлить друг друга глазами. Когда вернемся в спальную Шолто, нужно будет выяснить причину их взаимной неприязни.

От прикосновения Мистраля костяные ворота рассыпались.

— То, что создало это место, исчезает, — крикнул он Дойлу и Шолто. — Принцесса должна быть в безопасности прежде, чем это место полностью разрушится.

Мистраль подхватил меня на руки и понес через груду костей. За воротами была видна спальня Шолто и взволнованное лицо Генри, смотрящего оттуда на нас. Можно было видеть, как срастались камни, как что-то живое и жидкое. Это было похоже на наблюдение за цветочным бутоном, если можно взглядом уловить почти незаметные изменений.

Мистраль пронес меня через открытие, и мы оказались в винно-фиолетовой спальне Шолто. Генри поклонился нам и опять повернулся к отверстию в ожидании своего короля. Отверстие продолжало сужаться, а мужчины не спешили выбраться из сада. Это было столкновение эго? Чтобы не случилось между ними, но мои нервы могли и не выдержать, наблюдая как срастаются края отверстия.

И я крикнула мужчинам:

— Я умру, если вы оба останетесь в этой ловушке. Сегодня же вечером мы уезжаем в Лос-Анджелес.

Мужчины переглянулись и побежали к нам. Наверное, в других обстоятельствах я бы наслаждалась видом бегущих обнаженных мужчин, но стена зарастала. Если она зарастет полностью, здесь некому было бы ее открыть вновь. Среди сидхе у кого-то были руки власти, которые могли разорвать камень, но ни Шолто, ни Дойл такими руками не обладали.

Я закричала:

— Быстрее!

Дойл сорвался на бег, став похожим на черное гладкое животное, под кожей которого текли мускулы и плоть. Мне было страшно за него. Он всегда походил на скалу. Теперь же я поняла, что это не так. Он был как ветер, дождь или что-то стихийное и больше, чем просто плоть. Несколько месяцев назад я уже такое чувствовала. Тогда я наблюдала за ним и не могла поверить, что он, со всеми его возможностями, любит меня. В конце концов, я была просто человеком.

Шелто бежал позади Дойла, как его бледная тень. На мгновение мне показалось, что это был мой Холод. Он был парой Дойлу. Мои белое и черное, мои мужчины. Шолто был красив и стремителен, но не мог бежать так быстро, как Дойл. Он немного отставал и немного… более человечен.

Мистраль сказал,

— Попроси, чтобы стена осталась открытой.

— Что? — спросила я пораженно. Я все еще была у него на руках и все еще в спальне Шолто.

Он поставил меня на пол.

— Хватить смотреть на Дойла, как томящийся от любви подросток, и прикажите стене не закрываться.

Я не была уверена, что ситхен слуа послушается мне, но попробовать можно.

— Стена, пожалуйста, не закрывайся.

Казалось, на мгновение меня услышали, как будто стена колебалась повиноваться ли, но потом стена опять начала зарастать. Медленнее, чем было, но все равно не остановилась.

Дойл нырнул через отверстие, перекувырнулся и приземлился на ноги на ковер в водовороте черных волос и черных мускулов.

Шолто повторил нырок Дойла, но упал на ковер, тяжело дыша. Дойл тоже дышал тяжело, но казался готовым найти оружие и встать на мою защиту. Шолто же требовался хотя бы минутный отдых.

Он выпалил,

— Мне показалось, или пока мы бежали, дорожка становилась длиннее?

— Да. — Кивнул Дойл.

— Почему? — Спросила я.

Шолто встал на ноги и посмотрел вверх. Я тоже посмотрела вверх, но как не приглядывалась, видела только камень.

— Здесь кто-то или что-то. — Он пошел к платяному шкафу у противоположной стены комнаты и вынул одежду. Она была белой и золотой и не соответствовала комнате, но очень походила его совершенным глазам и волосам. Он бы очень подошел ко Двору Благих, если бы не особенности его генетики и дополнительные органы. Но даже Двор Неблагих считал его ужасом. В прошлом даже Благой Двор был бы счастлив ему. Но Шолто, как и я, не мог скрыть смешанную кровь. Не существовало такого гламора, который мог бы сделать нас одними из них.

Дойл внимательно огляделся. Он тоже что-то видел? Что-то чего я не ощущала?

— Что это?

— Магия, магия слуа, но не… моя, — сказал Шолто и пошел к двери.

— Мой Король, — сказал Генри, и все посмотрели на него. Я не забыла, что он был там.

— Вы были в волшебном сне несколько дней. Некоторые слуа испугались, что Вас могли околдовать на столетия.

— То есть как спящая красавица, — сказала я.

Генри кивнул. Его красивое лицо было взволновано, но не была уверена, так как не очень хорошо знаю его.

— Они пришли сюда и увидели сад. Это было похоже на действия благих, мой лорд. Ни один из нас не мог войти в ворота или преодолеть стены. Это сдерживало нас и защищало вас ото всех, кто пытался приблизиться.

— Что случилось, пока мы спали, Генри? — спросил Шолто. Он подошел к нему и схватил его за плечо.

— Мой король, благие разбили лагерь около нашего ситхена. Они потребовали встречи, но у нас не было короля, чтобы выступить от нашего имени. Вы же знаете правило — без правителя, мы прекращаем быть слуа, прекращаем быть свободными. Мы бы были поглощены неблагим двором, но сначала должны были бы самостоятельно справиться с благими.

— Они выбрали другого короля, — сказал Шолто.

— Только временного правителя.

— Но это разделило власть короля, и у кого бы ни была эта часть власти, он не захочет, чтобы мы вышла из стены.

— Зачем пришли благие? — спросил Дойл.

Генри стал объяснять Шолто, а тот кивал в ответ.

— Они говорят, что слуа украли принцессу Мередит и держат против ее желания.

— Я не их принцесса. Почему они решили, что должны спасти меня?

— Они хотят и Вас и чашу. Они говорят, что обе были украдены, — сказал Генри.

«Ох», подумала я.

— Они хотят мою магию… не меня. Только какое право они имеют брать в осаду слуа?

— Право на родство — Ваша мать приехала, чтобы потребовать возвращение ее милой дочери, и внуков, которых она носит. — Генри выглядел еще более сконфуженным.

— Одним из отцов детей, которых я ношу, является Шолто. Право отца заменяет право бабушки.

— Благие утверждают, что дети принадлежат Королю Таранису.

Шолто пошел к двери.