Геннадий Ищенко - Проверка 2 (СИ)

— Это понятно, — согласилась Настя, — непонятно, зачем вы мне это говорите.

— Сейчас поймете, — сказал он. — Вы зомбировали меня, запретив причинять вам вред…

— Зомби — это те, кто теряют над собой контроль и подчиняются чужой воле, — сердито перебила его девочка. — Один запрет это еще не зомбирование, и у меня были основания так поступить!

— Я это сказал не в упрек вам, а по другой причине, — пояснил президент. — Я согласен с тем, что такие причины у вас были, хотя сам от этого не в восторге. Но я мог подчиниться вашим требованиям и не оказывать вам никакого содействия. Сказать, сколько времени вы бы безбедно просуществовали, если бы я не приказал обработать всех тех, кто о вас знает? А с вашей смертью я освобождаюсь от зависимости. Естественно, что я перед этим воспользовался бы вашими услугами.

— Вы прониклись ко мне симпатией или сумели оценить пользу и, несмотря на мое зомбирование, оказали мне помощь и содействие! — сказала Настя. — Это я уже поняла. Вам остается сказать, чем я должна за это расплатиться.

— Давайте начнем разговор сначала, — предложил он. — Вы не позволите называть вас на ты? Как–то непривычно выкать девочке. Вам этого не предлагаю, а то еще войдет в привычку, и ляпните на людях.

— Тыкайте, — разрешила девочка, — и переходите к тому, из–за чего вы меня сюда вызвали.

— Я хочу с твоей помощью сократить число своих врагов, — сказал президент. — Не бойся, никто тебя не заставит их убивать. Ты знаешь, кто сегодня правит Россией? Не в Думе или в правительстве, а на самом деле?

— Откуда? — сказала Настя. — В интернете только пишут о кланах и делают многозначительные намеки. Конкретные фамилии мне не встречались.

— Если будешь мне помогать, узнаешь все это и многое другое. Ты можешь распознать ложь? В твоем рассказе об этом ничего не было.

— Могу распознать ложь и определить, как человек относится ко мне или к кому–нибудь другому. Вы хотите, чтобы я кого–то проверила? — догадалась девочка.

— И это тоже, — сказал президент. — Со временем проверишь чиновников в моей администрации и еще кое–кого. Что для этого нужно?

— Только уединиться с каждым в отдельности минут на пять, — ответила Настя. — Я их подчиняю, а потом задаю те вопросы, которые вы мне дадите, и оцениваю правдивость ответов. Если вы будете с ними общаться, а я окажусь рядом, смогу оценить то, как они к вам относятся. И делать это можно, находясь в шаре.

— Замечательно! — довольно сказал он. — В ФСБ тебя не просили заниматься чем–то подобным?

— Александр Васильевич сказал, что, пока будут строить клинику и организовывать все для изучения языков, у них нужно будет кое–кого проверить. Но это не сплошная проверка, потому что речь шла о нескольких офицерах.

— Я тебя тоже не заставлю проверять всех. Но это хоть и важная, но не первоочередная работа.

— Первоочередная — это враги, — кивнула девочка. — Кто они?

— Это очень влиятельные люди, — ответил он. — Всего наберется человек тридцать–сорок. Когда все сделаешь, мне будет гораздо легче делать свое дело. Сейчас у меня во многих вопросах связаны руки.

— Я согласна, — сказала она, — но будут два условия. Первое заключается в том, что я должна ознакомиться с досье на каждого и знать, что им нужно будет внушать.

— Не доверяешь мне и хочешь оценить их сама, — сделал он вывод. — Это можно сделать. А что у тебя было вторым условием?

— Если обо мне узнают, придется где–то прятаться или защищаться. В этой защите мне может понадобиться помощь государства, вплоть до серьезного оружия.

— Я постараюсь, но не могу твердо обещать, — сказал президент. — Я не император, а управляющий и тоже во многом обязан следовать законам, но если задействовать твои способности, эти ограничения, наверное, можно будет обойти. Теперь давай договоримся о связи. Возьми этот мобильный телефон. Он не заменит тот, который у тебя есть, а будет служить только для общения со мной. Он связан с одним из моих стационарных телефонов, поэтому ты можешь не дозвониться. В таком случае просто сообщи причину звонка. Все запишется, и я позже прослушаю. Ты можешь провести оптимизацию?

— Это займет с полчаса и нужно будет еще столько же времени каждый день в течение недели, — предупредила Настя, — да и потом не помешает провести два–три сеанса. Но все можно сделать проще, если вы согласитесь полностью мне подчиниться. Тогда я вам ненадолго надену свой браслет, а потом сниму. Подчинение — это страховка на тот случай, если вам не захочется его возвращать.

— Если только для этого, то я согласен, — сказал он и протянул руку. — Правая подойдет?

— Браслету все равно, — ответила она, надевая ему Раша на запястье. — Теперь нужно подождать. Если хотите, он заодно может вас омолодить. Не сильно, но лет пять скинете.

— И ты еще спрашиваешь, — засмеялся он. — Конечно, пусть омолаживает.

— Ответите на один вопрос? — спросила Настя. — Как далеко вы готовы пойти в противостоянии с США?

— Нам нужно не столько бодаться с Америкой, сколько укреплять себя, — ответил президент. — Они себе однажды сами свернут шею. Это будет счастливый день для многих, только не все его переживут. Знаешь китайскую пословицу? В ней говорится, что нужно спокойно сидеть на крыльце своего дома, и мимо пронесут труп твоего врага. Наша война с США станет для всего мира последней неприятностью, жаль, что многие в руководстве Соединенных Штатов этого не понимают. Они считают, что можно добиться такого подавляющего превосходства, которое позволит решить дело одним ударом и не получить такой удар в ответ. Вообще–то, если довольствоваться тем, что у нас есть и не тратиться на оборону, когда–нибудь так и будет. Мы живем в очень интересное и опасное время. Возникают новые центры сил, и прежним игрокам это нужно учитывать. Но к превосходству привыкают, а еще быстрее привыкают жить не по средствам и начинают считать такое в порядке вещей.

— А что можете сказать о других угрозах существованию человечества, кроме войны?

— Что о них скажешь, Настя? — пожал он плечами. — Потенциально их много, а вот реализуется что–то или нет, в этом нет определенности. В любом случае, пока столько сил тратится на войну и каждый заботится только о своих интересах, ничего сделать не получится. Чем хуже живут люди, тем меньше их беспокоят какие–то отдаленные катаклизмы, которые то ли будут, то ли нет. И они не склонны тратиться, чтобы их предотвратить. Нас ведь тоже обвиняют во многих грехах, а сами подрывают возможности нашей экономики. Деньги всегда тратятся на первоочередное — это заложено в природе человека.

— А коррупция? — спросила девочка. — Неужели с ней нельзя бороться? Ведь доходит до смешного…