Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.

Ох уж, эти люди! Фрейн знал наверняка, что большинство из них попросту паразитируют на теле общества. Он же, благодаря своей воле и выдержке сумел создать такое вампирское сообщество, в котором каждое звено является сильной единицей. Если отдельная личность перестает быть частью целого, пытается выделиться или что-то изменить под себя - такого вампира ждет мгновенное устранение. Неугодных и ненужных Фрейн попросту убивал. А вот неугодных, но полезных, подминал так сильно, что они могли едва глаза поднять. О, да, он, глава вампиров вот уже несколько столетий, он, самый сильный и непобедимый, он знал, чувствовал и умел управлять этими безмозглыми упырями. Лишь он один знал, как управлять их животными инстинктами. Когда-то это должно измениться - ему это было известно. Даже примерная дата уже была произнесена. Не знал Фрейн лишь, как все измениться, и сможет ли тот, другой, кто возглавит эту армию бессмертных, совладать с их животной сущностью. Но до этого еще есть время. Конечно, для вампира два-три года - это лишь капля даже не в море, а скорее в океане. Но, как говориться, чему быть - того не миновать. Что-то грядет…

- Как вы знаете, мы представлены во всех ключевых структурах, созданных людьми. Особенно важно то, что почти во всех отделениях полиции ведущими криминалистами являются вампиры. Именно они являются профессионалами в этом деле. А это, в свою очередь, позволяет нам констатировать, что полиция работает на нас. И в прямом, и в переносном смысле. Именно это (совокупная мощь внутренних войск Верройского Союза) и поможет нам в день, когда мы решим выставить нашу Конституцию на голосование. - Пока Фрейн держал слово, присутствующие знакомились с содержанием единственного экземпляра Основного вампирского закона.

- Поскольку мы проникли во все слои общества, а также захватили сласть во всех странах - членах Верройского Союза - то для нас не составит труда объявить о дне, когда состоится референдум с целью принятия Конституции. Естественно, для людей мы представим на рассмотрение их, человеческий, вариант основного закона. Ох уж, эти люди! С их Конституцией! Да никогда они ее не примут. Они слишком сильно ценят свою независимость. Но именно она-то и делает их разрозненными и беспомощными. Но мы вампиры иные. А потому мы воспользуемся этим хаосом в людских отношениях, и под прикрытием, коим будет служить их день выборов, мы выставим на голосование среди вампиров нашу Конституцию, ту, которую вы сейчас держите в руках, написанную моей кровью. Если, конечно же, у вас не будет никаких замечаний по поводу там изложенного. - Последнюю фразу Фрейн произнес несколько другим тоном, в котором можно было уловить даже насмешку.

И вновь, в очередной раз, он обводил долгим взглядом присутствующих. Его лицо было похоже на закостенелую маску, не выражающую никаких эмоций, в те моменты, когда он останавливался на очередном персонаже. Ни один мускул не выдавал его мыслей. А они, как это ни странно, могли бы удивить любого. Фрейн всегда это знал, и каждый раз, на очередном заседании он воочию в этом убеждался. Дело было в том, что это общество, так называемая вампирская элита, на самом деле состояло по большей части из противных недорослей: маленьких и неприятных, но очень быстрых, ловких и изворотливых упырей. Ни в одном из них не было ни природной грации, ни красоты, ни хотя бы даже нескольких приятных, располагающих черт. Сплошь уроды и отбросы общества. Вон сидит невысокий, лысоватый мужчина, лет сорока пяти. Алан. Лицо сплошь усыпано какими-то странными пятнышками. Крючковатый нос, слегка опущенные веки и искривленные губы делают его похожим на какую-то хищную птицу. Оттопыренные уши, некрасивая, женственная фигура и вовсе производят отталкивающее впечатление. А одежда. Ну, как можно так безвкусно одеваться?! Фрейн этого не понимал. Он вообще не понимал этого коротышку, у которого еще и дефект речи имелся: вместо буквы “р” он произносил “г”. А сколько алчности было в этом закомплексованом и одновременно навязчивом хлюпике! И где это все помещалось?

А вон там недалеко от этого уродца Алана высится другой колоритный экземпляр. Розалин. Надменная, отчужденная, самоуверенная и задумчивая… У нее, в отличие от ее соседа, все наоборот: почти под два метра ростом, дородная, с короткоострижеными черными, как вороново крыло, волосами, она в буквальном смысле слова возвышалась надо всеми остальными. А ее низкий голос, которым она пользовалась как оружием, мог и впрямь осадить любого. Когда она злилась, и он опускался до баса, то ее оппонентов тотчас же бросало в холодный пот. Но, несмотря на не очень привлекательную внешность, она была довольно неглупой и проницательной женщиной. Уже с недавних пор она была главой правительства Острова. В этом конкретном случае, если она и не нравилась Фрейну из-за своей внешности, то уважение его она все же сумела снискать. Она была одной из немногих, кто благодаря своим способностям, смог завоевать доверие и терпимость главы вампирского сообщества.

Фрейн медленно скользил от одного вампира к другому, частично припоминая характерные черты присутствующих. Вот его взгляд ненадолго задержался на Гере. О, это был еще тот напыщенный индюк. Худой, высокий, с тонким длинным носом, он и впрямь казался индюком, попавшим в общество наседок. Вздернутый подбородок выдавал в нем надменного и не слишком умного аристократа, который, однако, потеряв средства к существованию, не желает ни за какие деньги работать, просто потому, что работа - это что-то пониже его достоинства. Вот так и жил он в нищете, пока не встал у кормила власти немецких земель. Но, даже вновь разбогатев, ранее приобретенный имидж, казалось, остался с ним навсегда, как приклеенный. Фрейн скользил далее.

А вот этот персонаж - довольно интересная личность. Выше среднего роста, плечистый, статный, с густыми каштановыми волосами, довольно симпатичным лицом - он был воплощением мечтаний любой женщины. Бесстрашный, порой даже до безумия, он открыто заявлял о своем нежелании гнуть спину перед Фрейном. Он - один из немногих, кто осмеливался высказывать свое несогласие прямо в лицо, не таясь, не шушукаясь по закоулкам. Его звали Крейг. Он сам взял себе это имя. Глядя на него, можно было заметить, что его фигура частично выпадала из того окружения, с кем ему приходилось общаться. Он бы должен был скорее быть в приближении у Фрейна, нежели делить ту часть стола с остальными. Но на то была своя причина. Дело в том, что яблоком раздора между ними была Лейла. Та самая Лейла, которая была так предана и так влюблена во Фрейна. Но у него она отклика не находила вот уже сколько столетий. Да, он жил с ней, все считали ее его женой, но Фрейн относился к ней довольно равнодушно. Все это еще больше злило Крейга, заставляя делать необдуманные поступки. И вот сейчас, Фрейн дольше обычного был погружен в свои думы. Он взвешивал все “за” и “против” того, мог ли бы Крейг зайти так далеко в своей ненависти к Фрейну. Возможно ли, чтобы убийство одного из членов “Контры” и появление того вампира с клочком волос, которого убил Кирилл, что все это его рук дело? Теоретически, да, конечно же, возможно, но какое-то внутреннее чутье подсказывало Фрейну, что это не он.