Леонида Подвойская - Тьма

- Но па! Разве ты забыл… ты видел, как тогда… что они с…

- Ладно, не об этом сейчас. Вот это - что с тобой?

- Папа, папуля, ты только не пугайся, хорошо? Ты веришь тому, что я говорю?

- Приходится верить, - кивнул в его же сторону отец.

- Так вот, па. Я подозреваю… что… мы… - собирался с мужеством Максим, - что мы… вообще не люди! То есть, люди, - но…, поспешно поправился Максим, увидев, как побледнело лицо Белого-старшего, - но другие, понимаешь. Ну, как люди произошли от обезьян, так мы - от людей.

- Людены, - вдруг усмехнулся Максимов отец. - Ничего нового и оригинального. Стругацких и я в юности до дыр зачитывал. - Только вот не выплясывается, сынок. - Им, после как ты говоришь, «происхождения от людей» все наши проблемы до фени были. А ты только и делаешь, что болтаешься неизвестно где, лечишь кого ни попадя и разборки с бандюганами устраиваешь…

- Они могли уже делать, что хотели. А меня оттуда сбрасывает назад и - опять в какую-нибудь новую кашу. А последний раз какая- то девчонка так приветила, что вот такой стал.

- Подожди! - потряс головой отец. - Ты ешь, пока я это переварю…

- Каламбурчик, - фыркнул Максим, но послушно взялся за ложку.

- И ты ещё смеёшься?

- А что, плакать? Уже. Когда боялся к тебе прийти таким…

- Ладно-ладно, - ласково погладил отец обгоревшую лысину Максима. - Эк тебя потрепало - от смеха в слёзы… Супермен! Ешь, сказал!

Он замолчал и думал до тех пор, пока Макс не выскреб последнюю капельку борща и не облизал ложку.

- Очень вкусно! Спасибо! Почти как у нас, в военторговской столовой.

- В твоих устах - высшая похвала, - усмехнулся лётчик. - На здоровье. Но не я готовил.

- Догадываюсь.

- Ладно. Давай теперь кратко, по порядку, и самое эээ аномальное.

Рассказ получился недлинный - если самое аномальное, то многое можно и опустить. Ну, там, про девчат, например…

- Я интересовался этой девушкой. Думал, ты чудишь, - начал обсуждение отец.

- Я?!

- А что? Помнишь, на Новый год девушкой вырядился? Никто и не узнал. Поэтому всё - в компе. Файл «Ведьма». Почитаешь на досуге.

- Папуля, на каком «досуге»? Ты что, не понял?

- Кстати, если помнишь, людены - анаграмма от «нелюди». Я не дам сыну превращаться в чёрт знает что. Пускай другие дальше «происходят от людей».

- Кто… «другие»? Что ты ещё знаешь?

- Не знаю! Это ты сказал!

- Ничего я не говорил такого.

- Сказал! «Мы вообще не люди!» Что? Проболтался?

- Ах, папуля! - успокоено вздохнул юноша. - Ты только не пугайся, но «мы», это - я… и… ты! И ещё Наташа. Я это увидел раньше. Но не хотел говорить, потому что в тебе и ей это пока… ну, не проявилось.

Отец долго «переваривал» вторую порцию новостей.

- А у тебя… тогда… почему… уже? - поинтересовался, наконец, он.

- Я думаю, от потрясения, ну тогда, когда твой самолёт… От дикого желания помочь. Я ведь… так… тебя люблю, папуля! - порывисто обнял он отца. Тот, как прежде, боднул сына головой, улыбнулся, но тотчас вновь задумался.

- В конце концов, что со мной будет - увидим. Хорошо хоть, что предупредил. Что с тобой будем делать? В таком виде в школу…

- Папуля, дорогой, ну о чём ты? Какая школа? Ты что, так и не понял?

- Ага! Будешь суперменом - недоучкой?

- Па, ну давай о главном. Мне надо найти ту девушку. Обязательно. И вот что. Где старый велосипед? Я же просил…

- Да-да. На балконе.

Вскоре Максим держал в руках те самые бусы.

- Ого! Хорошая схованка. Будет, куда заначку прятать, прокомментировал Белый-старший действия сына. - А это что за сокровище?

- Даже так? Уже - заначки? Быстро у вас всё нормализуется.

- Да нет, что ты, - покраснел отец. Мы - душа в душу. Просто офицер без заначки…

- Ладно. А это… не знаю. От одного бандюгана наследство. Надо с собой забрать - цыганка во сне видела.

- Забрать… с собой? Это куда «с собой», позволь тебя спросить?

- Па, но подумай, мне надо её искать. Ну, не дома же под кроватью!

- Не пущу!

- Ай, ну па, ну, как маленький! Я же тебе всё рассказал. Я же неуязвимый! Непотопляемый! Несгораемый!

- Вижу. Особенно, насчёт несгораемого. Прости.

- Да ладно тебе. Я к этой образине уже привык. Ну не веришь, хочешь вот, сквозь стенку пройду?

- Избавь от такого удовольствия. Собственный сын - как нечисть какая!

- Ну вот. Договорились. Пойду я, па, пока… эта не пришла. Ей то знать не надо, правда.

- У нас нет секретов друг от друга.

- Да, но пока мы обо всём этом точно ничего не знаем, чтобы не волновать…

- Не пущу!!!

- Но па!

- Тогда пойдём вместе. Всё брошу - и пойдём!

- Но па!!! Это моё и только моё! Я знаю, папуля, я… я чувствую. Умоляю, не мешай мне!

- Сынок, но я же… Если что случится, я же этого… просто… Нет! остаёшься и всё!

- Па, я таким не останусь. Не хочу и не могу. Не для этого я…такой.

- Но Макс, ты у меня… Если что…

Максим встал и подойдя к отчаявшемуся отцу крепко его обнял.

- Помнишь, па, ваш штурман Зубов, да? пел:

«Если случится со мною бедаГрустную землю не меряй шагами.Знай что сердце моё ты отыщешь всегдаТам за облакамиТам за облаками…».

Это теперь и про нас с тобой.

- Ты хоть звони.

- Я позвоню, а ты скажешь: «Хулиган». Давай какой позывной, а? Какой у тебя был в полётах самый странный?

- Гелла, - усмехнулся отец.

- Гелла? Но это же… это…

- «Служанку мою, Геллу, рекомендую»…

- Да, тот, кто такой позывной придумал, зачитывался Булгаковым.

- Это обозначало, что на борту… служанка Сатаны. Термояд.

- Ну, Гелла, так Гелла. На мой новый номер. Кстати… а как у тебя дела?

- Ну как, готовлюсь. Форсируем. Время-то мало осталось. Правда, дубль начал наступать на пятки. Сам пойми, не мог я заниматься во всю силу, когда…

- Но уже всё, папуля. Всё хорошо. Тебе надо побывать там сейчас, чтобы знать, что ждёт потом. А тебя… из-за моего… моей пропажи не тормознут?

- Наоборот, сочувствуют. Но спрашивают по полной программе. Без скидок.

- Па, ты давай, держи марку. Мы им покажем, на что нелюди способны, а? Выход человека в открытый космос без скафандра! Достижение отечественной лженауки! Только вот камеру придётся выключить. Когда проходишь через стены, одежда не проходит. Так что такие снимки будут скорее для «Плейбоя».

- Всё больше узнаю. Тебе лишь бы похохмить.

- Но что делать! Ну всё, папуля. Побежал.

- Побыл бы ещё…

- Папа, милый…, - Максим вновь обнял Белого-старшего и заглянул тому в глаза. - Насколько я понимаю, у нас впереди целая вечность. Ну, половина наверняка. Потерпим. Я ведь тоже очень скучаю. Но надо…