Повелитель дронов - Юрий Винокуров

— Что именно? — хором офигели гопники.

— Что я сын покойного графа.

— Ну-у-у… — протянул Дылда, почёсывая затылок. — Так-то, если верить новостям, ты и сам типа покойник получается…

Я позволил себе лёгкую улыбку.

— Неважно. А теперь слушайте сюда, — я обвёл их взглядом, который заставил всех выпрямиться. — По поводу моих сестёр. Если кто-то из вас, или ваших знакомых, или знакомых ваших знакомых, хотя бы вякнет где-нибудь о том, что вы их видели… Вам крышка.

Я говорил это медленно, тихо и очень убедительно. Парни заметно побледнели.

Михич нервно сглотнул.

— Да чё ты, паря… Мы всё понимаем. Мы с тобой.

— Вот и хорошо, — я снова улыбнулся, и от этой улыбки им, кажется, стало ещё неуютнее.

— Пипец, — выдохнул Дылда, вытирая со лба испарину. — Можешь ты, командир… Когда говорил, я чуть не обделался. А ты даже голос не повышал!

— Вам не о чем волноваться. Ровно до того момента, пока вы мне преданы.

Мы ещё немного пообсуждали детали, когда Пухлый снова показал мне свой телефон.

— Командир, глянь… Свежак.

На экране был экстренный выпуск новостей. Мой «дорогой дядюшка» Игорь объявил, что сегодня состоялось бракосочетание его племянниц — Маргариты и Эльвиры. На экране мелькали праздничные фотографии с якобы свадебной церемонии. Правда, все они были какими-то размытыми, снятыми со спины или издалека. Говорилось, что мероприятие было закрытым, так как девочки всё ещё в глубоком трауре, но ради блага и процветания рода они согласились на этот союз.

А потом показали их мужей. Двух потасканных жизнью мужиков лет под пятьдесят, в плохо сидящих мундирах и с такими пропитыми рожами, что даже смотреть было тошно.

Журналисты с придыханием рассказывали их героическую историю: как эти два «доблестных воина» до последнего защищали имение Бездушных, получили тяжёлые ранения, но выжили.

— Какого… — вырвалось у меня. — Где они этих алкашей вообще нашли? Что за бред?

— Кажись, они решили опозорить род, — со знанием дела произнёс начитанный Пухлый. — Это ж невиданное дело! Сколько бы гвардеец геройства ни проявил, хрен он графских дочек в жёны получит. Это вообще трэш какой-то!

Мой взгляд застыл на улыбающейся физиономии дяди Игоря на экране.

— Ну ты и чмо, — тихо произнёс я. — Мало тебе было моего предупреждения?

— Ты про кого, командир? — не понял Михич.

— Ай, неважно, — отмахнулся я. — Главное, чтобы сёстрам никто ничего не говорил. Это понятно?

— Но они же увидят в новостях, — осторожно заметил Пухлый.

— Не увидят.

Я мысленно отдал приказ.

«Сириус, в квартире сестёр. Телевизор — в режим перманентной поломки. Интернет на всех их устройствах — отключить. Оставить только функцию звонков. Исполнять».

«Принято, Повелитель. Операция „Информационная блокада“ начата».

— Хорошего отдыха, — бросил я парням и направился к выходу.

Я шёл по улице, и меня начало трясти. Не от холода. От злости. Я остановился и посмотрел на свои руки. Они мелко дрожали.

«Ну приплыли. Что, чёрт возьми, происходит?»

В памяти всплыли прошлые перерождения. Всё было просто. Пришёл, увидел, победил. Быстро вернулся к своему Рою, прокачал тело и жил как раньше, решая проблемы вселенского масштаба. Никаких эмоций. Только холодный расчёт.

А здесь… То ли это тело так брыкается, то ли что-то своё, давно забытое, просыпается.

Я поймал себя на мысли, что переживаю за этих девчонок. Переживаю, как они отреагируют на этот фарс, на это унижение.

Хотя сам же понимал — какая, к чёрту, разница? Аристократическая честь, достоинство, общественное мнение… Всё это — шелуха, придуманная людьми, чтобы оправдывать свои мелочные амбиции и держать друг друга в узде. Всё равно всё будет по-моему. Но волнение никуда не уходило.

«Бляха-муха, Феликс, успокойся! — мысленно приказал я себе. — Вспомни, кто ты. Вспомни, что ты сделал за свою долгую, мать её, жизнь. Разве эти жалкие, ничтожные уроды стоят таких эмоций?»

Вроде стало легче. Дрожь утихла. Я сделал глубокий вдох, выдох…

— Сука! — прошипел я сквозь зубы. — Да. Стоят!

«Сириус! — мысленно рявкнул я. — Кажется, наш дорогой дядюшка Игорь плохо понял намёки. Приготовься к операции „Унижение“!»

Я развернулся и решительно зашагал в противоположную от дома сторону.

А я… Я пойду пока в Агентство. Заберу наш лут с того отряда орков. Задолбало играть по правилам этого мира!

Я — Феликс Бездушный. И с этого момента я буду играть только по своим правилам.

Кто не спрятался — я не виноват!

Где-то на окраине Многомерной Вселенной

Человеческая плоть слаба.

Это была аксиома, которую Механический Пастырь знал с детства. Когда-то он тоже был простым человеком, и у него тоже была человеческая плоть, которая довольно быстро показала свою неэффективность по сравнению с металлом. С металлом, из которого, ещё будучи человеком, Пастырь начал изготавливать своих механических питомцев.

Люди считали его гением. Люди оценили его талант. И один из сильнейших людей просто посадил его на цепь, заставляя изобретать всё новые и новые механические устройства, которые мгновенно отбирал для своих личных целей, используя их по своему разумению.

Нельзя сказать, что такое положение ему нравилось, но… человеческая плоть слаба. И этой человеческой плоти при желании можно причинить много боли. Очень много боли, которая корёжит разум и душу и которая заставляет людей делать совсем не то, что бы они хотели на самом деле.

Будучи человеком, механический Пастырь понял одну простую истину: люди злы и неблагодарны, а механизмы — преданны и послушны.

В то время Пастырь, который ещё не был Пастырем, а носил глупое человеческое имя, смирился, применяя весь свой разум и навыки ради совершенствования своего ремесла. И в какой-то момент он преуспел. Однако, наученный горьким опытом, он не стал спешить требовать свободы или другого к себе отношения.

Нет.

Он просто продолжил совершенствовать свои навыки и строить других, более совершенных механизмов. И тогдашний человеческий повелитель был счастлив. Он думал, что сломал непокорного работника и смог заставить его подчиняться, получая много денег и власти. Да-да, именно власти, ведь в какой-то момент Пастырь начал делать воинов, которые сражались за его человеческого повелителя.

Вот только одной темной ночью внезапно и одновременно все механические легионы получили новую программу и убили всех людей в мире. Без остатка. Пастырь не разбирал, кто прав, кто виноват. Он просто уничтожил всех людей.

И когда в залитом кровью мире он