Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Amazerak

— Всего-то два раза. Занят был, — задумчиво произнёс я.

— Мы о чём договаривались? Ты учёбу не забрасываешь. Я должна воспитывать тебя, следить за твоей успеваемостью, пусть и для проформы. Или хочешь, чтобы попечителем назначили Евсевия? Дождёшься. Он тебе и почесаться спокойно не даст. А что он за твоей спиной будет делать, и вовсе не узнаешь.

— У меня всё под контролем. Моё слово будет определяющим. Герусия не пойдёт против меня.

— Если Евсевий накапает старцам на мозги, то они могут и сами принять решение. Благо рода, забота о наследнике и всё такое.

— Это моё дело, и я сам буду решать проблему с Евсевием и старцами. А ты делай то, что должна, и получишь своё, как мы и договаривались.

— Да, конечно, — безразлично произнесла мачеха и погрузилась в чтение газеты, но через полминуты снова заговорил. — Слышала, Евсевий и с Андреем рассорился. Теперь, оказывается, и Андрей плох. А я-то думала, они два сапога пара.

— Нет, Андрею можно доверять, — заверил я. — Он просто старается хорошо делать свою работу. А Евсевий тебя очень сильно недолюбливает, как, наверное, и многие.

— И кто же? — хмыкнула мачеха. — Если всё так, как же меня наместницей-то назначили? Я тебе сразу сказала: поменьше слушай его болтовню. Евсевий жаждет власти и пойдёт ради этого на что угодно. Дмитрий слишком многое доверил своему брату, и тот почувствовал себя чуть ли ни наследником. И армия на него плохо повлияла. Считает, раз он до таксиарха дослужился, так теперь его все слушаться обязаны.

В голосе Ирины сквозили неприязнь, недовольство и даже злоба. Тема эта была для неё болезненной.

— Я разберусь, — осадил я её. — Ты поменьше занимайся интригами и побольше делом.

— Да что вы говорите? А вы-то знаете, чем я занимаюсь, — с нескрываемым сарказмом произнесла Ирина и, сделав паузу, фыркнула. — Интригами… Ну да, а то мне заняться больше нечем. Кручусь, как белка в колесе.

— Да вижу я, вижу, — успокоил я её, поскольку сам прекрасно знал, что Ирина не бездельничает. — Просто хотел сказать, что не стоит недооценивать угрозу со стороны Птолемеев.

— И что я сделаю? Пойду воевать с ними? Не мне с этим разбираться. Кстати, послезавтра собрание в гранд этерии. Скучное плановое заседание, но если тебе хочется, можешь тоже подъехать. Оно как раз вечером состоится.

— Подъеду, — кивнул я.

Чем больше я узнавал мачеху, тем больше проникался к ней, пусть пока не доверием, но определённым уважением. Вела она себя, конечно, надменно, но дело своё знала и подходила к нему ответственно. Да и не каждая женщина согласилась бы взвалить на себя такой груз забот вместо покойного супруга. И всё же я не совсем понимал, что ей нужно. Власть? Будущее для собственного сына? Как бы то ни было, мы с мачехой сработались, она если и третировала меня, то в той же степени, что и я её. И главное, она больше не противилась тому, что я вникал в дела рода и всё больше вопросов решал сам.

А вот Евсевий вызывал у меня серьёзные подозрения. Он тоже стремился к власти, но методы его дурно пахли. Попытки наябедничать в герусию, давление на меня и на Андрея — всё это настораживало. Я подумывал даже над тем, а не придётся ли однажды отстранить его дел?

Разговор с ним у меня тоже состоялся. Это случилось после недельной службы, когда дядя Евсевий с семьёй заглянул к нам в гости. После обеда они с Леонидом долго обсуждали бытовые вопросы, касающиеся особняка. Я сказал, что есть разговор, и когда мы уединились, спросил, как дела в наших компаниях.

Оказалось неплохо. В этом году начали сотрудничать с какой-то индийской этерией, заключили ещё один контракт с машиностроительным заводом Солунских. В мире же Эпсилон из-за участившихся атак хироптеров пришлось усилить охрану шахт, что потребовало дополнительных расходов. И всё равно компания процветала, в этом году прогнозируемая прибыль была на десять процентов больше, чем в прошлом.

— Это не может не радовать, — сказал я. — Вижу, всё под контролем.

— Ещё бы! Мы с тобой много дел сделаем. Кто ещё-то позаботиться о процветании рода, как не мы? — дядя Евсевий довольно толсто намекнул на свою значимость.

— Да это понятно. Каждый делает своё дело. Ты — своё, Ирина и Андрей — своё. А я постоянно слышу, будто ты лезешь в их ответственность, оказываешь давление. Так вот, хотел бы я тебя попросить, чтобы больше такого не было.

— Послушай, Костя, — голос дяди стал резче. — Всё что я делаю — делаю на благо рода и тебя. Я вижу, как тебя пытаются использовать. Ты не видишь, а я вижу. И защищаю род по мере сил. Будь жив твой отец, он сделал бы то же самое.

— Пока я вижу, как ты мутишь воду и разжигаешь конфликт. Как бы ты ни относился к Ирине или Андрею, мы — один род, и я требую, чтобы отношения внутри нашего коллектива были подобающими. И не забывай о субординации.

Было видно, как Евсевий растерялся, услышав такое от Кости — юноши, которого все считали никчёмным и ни на что не способным. Дядя даже не понял, как реагировать. Указывать он мне не имел права, ругать — тоже.

— При всём уважении, ты ещё слишком мал и многие вещи просто не понимаешь, — процедил Евсевий. — Ты лезешь туда, куда пока не следует лезть. Теме могут лгать. Водить тебя за нос.

— Я понимаю достаточно, — произнёс я, глядя Евсевию в глаза. — Если у тебя есть претензии, выскажи их прямо. Не надо вести игру у меня за спиной. И пожалуйста, конкретнее. Хватит общих фраз. Если имеешь доказательства, предъяви их, а если нет, то прошу не разбрасываться словами.

Евсевию было нечем крыть. Он обещал, что предоставит доказательства своей правоты. Я сказал, что буду ждать.

Но ждать я просто так не собирался. Попросил Андрея установить прослушку и на телефоны Евсевия, и на телефоны Ирины. Больше всего меня волновало, не связан ли кто-нибудь из них с Птолемеями или «Ахейским союзом». Если такая связь обнаружится, можно считать, причастность к убийству отца почти доказанной.

Так же через Андрея я нашёл одного из сослуживцев Евсевия. Это был этайр, работавший в главной конторе нашего металлургического предприятия. Он тоже являлся участником Третьей Сиамской войны, тоже служил в пятнадцатой тагме.

Человек это поведал мне много интересного. Рассказал о боях в джунглях и о том, как вырезали целые деревни, в которых отыскивались повстанцы. Как оказывается, дядя Евсевий не просто был знаком с Никанором Птолемеем, но и находился с ним в тесных дружеских отношениях. Когда боевых действий не велось, гуляли и развлекались они все вместе: Евсевий, Никанор и ещё три или четыре десятника, приближенных к их кругу.

Однако сведений о том, что дядя Евсевий после войны поддерживал отношения с кем-то из клана Птолемеев, я не нашёл. Когда в Лао ситуация стабилизировалась, Евсевия отправили на западные границы. Там он служил в дружине собственного клана и с Птолемеями не пересекался. Возглавлял вначале тагму, потом являлся заместителям командующего таксисом, а потом внезапно решил прекратить военную карьеру. Андрей считал, что случилось это из-за злоупотребления алкоголем.

Таким образом, расследование зашло в тупик. На Никанора Птолемея я выйти не мог ни прямо, ни косвенно, уличить родственников в преступном сговоре тоже не удавалось. Пришлось отложить дело в долгий ящик и надеяться на то, что государственные органы в расследовании убийства моего отца добьются больших успехов.

Во вторник Зоя договорилась с подругой, что та прикроет её: скажет отцу Зои, будто его дочь отправилась в чайную с одноклассницами. Сделала она так для того, чтобы мы могли встретиться и погулять после уроков. Однако в ходе недолгого обсуждения решили просто поехать ко мне домой. И Зоя, и я были не прочь повторить то, что у нас случилось в каморке на третьем этаже, но только в нормальных условиях.

Свою машину Зоя оставила на стоянке возле гимназии, поехали на моей.

На перекрёстке, который я всегда проезжал по пути на учёбу и домой, в пятиэтажном угловом здании находился магазинчик. Тут были удивительно учтивые продавцы — кланялись всем посетителям и улыбались. Иногда я покупал здесь газету, чипсы или кофе (которое, впрочем, было не сравнить с тем, что готовили у меня дома). Последние дни я, следя за ситуацией в городе, каждое утро брал свежий номер газеты, но сегодня этого не сделал, поскольку опаздывал на уроки.