Охотник на магов (СИ) - Ллиамах Василий Сергеевич

Но бывают ситуации, когда ты просто не можешь больше держать в себе свои переживания. И чтобы тебя не разорвало изнутри, приходиться изливать кому-то душу, пускай даже незнакомцу и врагу.

— В том огненном аду я выжила лишь чудом. Мой друг, сохатый олень, вынес меня из пламени, после чего сам пал от ожогов. Насколько мне известно, из всего поселения выжила только я одна. Хотя нет. Та беззаботная девушка, что дружила с лесными зверями и ухаживала за деревьями, в тот день тоже умерла. Огонь, что спалил мой дом, не тронул мое тело, но поселился у меня в душе. «Баланс в природе», «гармония» перестали для меня быть смыслом жизни, а стали какими-то далекими, ничего не значащими словами. Любовь и созидание покинули меня, теперь мою душу переполняет злость и жажда мести. Думаю, это заметно по моему окружению. — Чародейка с горькой усмешкой кивнула на хищные растения, усыпанные колючками и шипами. — Это отражается и во внешних признаках. Даже на моих подопечных это сказывается. Видишь, с кем приходится из-за этого иметь дело. — как бы извиняясь, развела она руками. — Моими первыми солдатами были лесные звери, но увидев, в кого из-за меня они стали превращаться, я зареклась использовать младших братьев в своей вендетте. С разумными надо сражаться другим разумным. Смешно, но раньше я всегда считала, что посредством способностей альв можно влиять только на растительный и животный мир. Оказалось, нет. Видимо, в каждом из вас в той или иной степени живет животное.

С хрустом в голове в общую картину встал очередной фрагмент. Все первые жертвы — мужчины. По всей видимости, в тот карательный отряд, уничтоживший поселение альв, входили только мужчины. И в первую очередь чародейка ненавидела именно их, а уж потом весь род человеческий.

— Мне кое-что непонятно. — перебил я ее философские размышления.

— Да?

— Почему ты мстишь именно этому городу и его жителям, вместо того чтобы искать убийц своего племени.

— О, да вы все убийцы. — фыркнула чародейка. — Я в курсе, как вы обращаетесь с меньшими братьями. Да и стоит ли присматриваться к каждой травинке, если перед тобой поле сорняков? Моя месть абсолютно для всех людей. Ну, а что касается города. Я шла туда, куда приведет меня тропинка, и она привела меня сюда.

— Если ты ненавидишь людей, то зачем привлекаешь кхасса? Не проще было бы стравить нас между собой? Как ты, между прочим, делала уже несколько раз.

— К сожалению, это не так просто выполнить. — женщина и в самом деле печально вздохнула. — Когда я создаю Связь с животным, она остается навсегда, либо до тех пор, пока я сама не захочу ее расторгнуть, или один из нас не покинет этот мир. С людьми все гораздо сложнее. Стоит мне выстроить Связь с кем-то из вас, и она сама по себе начинает деформироваться, пытаясь развеяться окончательно. Ее хватает совсем ненадолго. После чего человек освобождается от моего влияния. В этом плане иметь дело с крысолюдами проще, в них гораздо больше от зверей, чем от разумных. Но даже так, мне практически каждый день приходится обновлять с ними Связь.

— И все же, как бы ни было сложно тебе воздействовать на людей, ты все равно периодически это делаешь. — намекнул я на все странные инциденты, случившиеся за последние четыре месяца.

— Пра-авда. — медленно протянула женщина. — Видишь ли, для того огня, что горит в моих венах, нужна постоянная подпитка. Хворост. А иначе он угрожает спалить меня. Не всегда удается контролировать его, иногда все как раз наоборот — он управляет мной. И как бы мне не хотелось сидеть тихо и наращивать свою армию, порой приходится отвлекаться на такие вот мелкие акции. Я надеялась, что в таком большом городе на них не обратят внимание.

— Обратили. Тебе не повезло.

— Это не имеет значения. — отмахнулась альва. — Что мне терять? Мой клан уничтожен. Я осталась одна, и мне его не возродить — а значит мертва и я. Все, что у меня осталось, это последнее дело всего клана. Его месть за себя. Месть мертвеца.

— И ты надеешься отомстить, поведя в бой против тысяч людей горстку, по сравнению с целым городом, мелких крысят? Вас порубят на куски, даже не напрягаясь. Это не месть, а изощренный способ самоубийства. Тебе не выстоять, не лучше ли сдаться?

— А кто сказал, что мы пойдем в бой открыто? — колдунья рассмеялась неожиданно визгливо и неприятно. — Нет. Мы нападем ночью, пока вы разрозненны и беззащитны. Прокрадемся под покровом темноты в ваши дома, которые вы считаете неприступными убежищами, пока вы спите и не ждете опасности, и вырежем всех, кого увидим. И так улицу за улицей, квартал за кварталом, пока эти зловонные подземные реки не окрасятся в алый цвет. Скоро. Это случится уже очень скоро. Как только прибудут последние семьи крысолюдов и пополнят мою армию.

Проклятье! Ее план конечно шит белыми нитками и вряд ли выгорит, но все же он сулит городу огромные жертвы. Сумасшедшую альву нужно остановить. Но как? Стоит мне сделать хоть один неосторожный шаг в ее сторону, и на мне тут же повиснут десятки мелких, но яростных тел, вооруженных когтями и зубами.

— Но хватит об этом. — легкомысленно махнула чародейка рукой, будто только что мы с ней обсуждали не уничтожение целого города, а какой-то светский раут, прошедший накануне. — Обо мне ты уже услышал, теперь поведай мне свою историю.

— Я не совсем понимаю.

— Кто ты? Чем занимаешься? Почему разыскиваешь меня?

— А откуда ты..?

— Кхасса, встретивший тебя, передал через Связь.

Теперь понятны его долгие паузы.

— Ну так что? — нетерпеливо поторопила меня женщина.

Почему нет? Я не нашел ни одной причины отмалчиваться.

— Мне особо нечего рассказывать. — пожал я плечами. — Я охотник на магов. Занимаюсь тем, что выслеживаю таких как ты.

— Охотник? — смех альвы на этот раз был звонким и чистым. Она веселилась от души. — Выследил меня, да уж. — Изящным пальчиком она обвела толпу зверолюдов, намекая на то, кто в этой ситуации охотник, а кто жертва, после чего вытерла им выступившие из глаз слезы. — Ух. Ну насмешил.

Я промолчал, ничего другого мне не оставалось. Но я все же позволил себе досадную гримасу.

— Расскажи мне вот что… охотник. — на последнем слове женщина ухмыльнулась. — Зачем, если ты надеялся найти меня в этом подземелье, надо было соваться сюда в одиночку? Почему ты не взял с собой солдат?

— Чтобы ты смогла воздействовать на них своей магией?

— Что мне помешает сделать это с тобой одним? — я вскинул брови, и она наконец поняла. — А… так ты из этих? — Альва чуть более пристально посмотрела на меня и после небольшой паузы продолжила. — Я слышала о таких как ты. Бедные калеки.

Ее последняя реплика, даже несмотря на обстановку, смогла меня удивить. Калека? Калекой себя я уж точно не ощущал.

— Знаешь, твоя смерть даже будет для тебя милостью. — задумчиво протянула женщина, сидящая на троне из стеблей. — И я тебе ее окажу.

— Что же ты тянешь? — я не торопился умирать, просто ожидание неизбежного вымотает кого угодно. Ждать всегда тяжело, а ждать того, что сулит тебе неприятности, с которыми ты вряд ли справишься — вдвойне тяжелее. — Чего ты ждешь?

— Я жду? — хитро ухмыльнувшись, переспросила волшебница. — Ты прав, кое-чего я и в самом деле дожидаюсь. Пока не придут остальные. Вот наконец и они пожаловали.

Женщина указала мне за спину, и я развернулся к коллектору, через который сюда и попал. Оттуда, в сопровождении двух десятков крысолюдов, в зал вошли четверо людей. И каждого из них я знал. Инквизиторы Ганс Вебер и Корвут Брут, экзорцист Якоб Малек и Алекс Агорник, мой духовник. При виде этой четверки у меня буквально отвисла челюсть.

— Что вы тут делаете? — изумленно спросил я у них.

Их лица переполнял весь спектр эмоций от хмурых до испуганных. Все кроме Алекса промолчали.

— А ты как думаешь, Касий? — безрадостно ответил мой духовник. — Тебя ищем. Сперва искали по собственной инициативе, а потом вон, под надзором и принуждением.

— Но зачем?

— Господин инквизитор, — Алекс сделал издевательский поклон в сторону Вебера. — Находящийся под прессом высокого начальства последние несколько дней, решил реабилитироваться в их глазах. Узнав, что ты продвинулся в расследовании, он надумал разобраться в том, что тебе удалось найти, и лично доложить об этом отцу Гилберту. Как видишь, спешка в любом деле приводит только в бездну. Ну или в ее вонючие предместья. — скривил нос Агорник.