Василий Горъ - Нелюдь

Словосочетание «делать вид» не означало бездействия. Поэтому Неддар умерил свой гнев и утвердительно кивнул:

— Пожалуй, соглашусь…

— Далее, нам стоит проверить, насколько эта информация соответствует действительности: нападать только потому, что нас дезинформировали — глупо. Опять же, у Седрика — довольно сильная армия, и война с Белогорьем в любом случае превратится в затяжную…

— А затяжная война губительна для экономики… — буркнул Латирдан.

— Да, ваше величество, вы совершенно правы — армия, не перекладывающая бремя своих расходов на плечи врага, рано или поздно проигрывает…

— Конфискация имущества сторонников Варлана идет полным ходом… — заметил Неддар. — И расходы на двор я приказал сократить. Однако со средствами у нас все равно пока не очень…

— Я знаю, сир. Поэтому и говорю, что мы должны делать вид, что о их союзе — ни ухом, ни рылом…

— Хорошо, сделали вид… Что дальше?

— Дальше хорошо бы вбить клин в отношения Алата и Белогорья, создать в каждом из этих королевств внутренние проблемы и, по возможности, найти им внешних врагов…

Латирдан задумчиво побарабанил пальцами по столешнице:

— Звучит красиво. А как это будет выглядеть в действительности?

Рендалл ушел в себя и минуты две молчал. А потом ехидно усмехнулся:

— В принципе, уже сейчас можно столкнуть между собой Белогорье и Омман…

— Каким образом?

— Дней десять тому назад сваты Ладвира Диренталя просили у Седрика Белоголового руки его дочери…

— Набожный решил женить Бальдра?

— Да, сир! Так вот, Седрик заявил, что не представляет свою дочь замужем за Диренталем-младшим… Бальдр — вспыльчив. Даже очень. Поэтому он может последовать примеру принца Гарката и начать готовить поход на южного соседа. Естественно, в тайне от отца…

Неддар вспомнил монолог баронессы Этерию и улыбнулся:

— Ну да! Это же жуткое оскорбление, которое может быть смыто только кровью обидчика!

— Можно сказать и так… Седрик, получив такую информацию, задергается. И на всякий случай переместит часть армии к северной границе…

— А ополчение собирать не будет — решит, что рано. Поэтому, скорее всего, оголит границу с Алатом…

— Именно! — кивнул граф. — Это вызовет недовольство Оммана и, скорее всего, вынудит Набожного объявить мобилизацию. Что послужит лишним доказательством нашей дезинформации для Белоголового. Кстати, если в этот момент мы вынудим ал'Арради двинуть на восток хотя бы одну тысячу солдат, то…

— …то Белоголовый засомневается еще и в союзнике… — хохотнул монарх.

— Конечно, для того, чтобы столкнуть их друг с другом, этого будет недостаточно, но я постараюсь найти два пограничных лена, отношения между которыми далеки от дружеских. И попробую спровоцировать их на конфликт посерьезнее…

— Чтобы они были вынуждены попросить помощи у своих сюзеренов?

— Да, сир…

Неддар подумал и поморщился:

— Знаете, граф, а ведь политика — ужасно грязная вещь! Те, кто участвуют в этой большой игре, манипулируют и союзниками, и врагами. Союзники и враги, в свою очередь, манипулируют ими. В результате для тех, кто видит истинные первопричины событий, внешне красивый и чистый Горгот становится похожим на одно большое зловонное болото…

— Знаю… — вздохнул Рендалл. — Однако иногда такое вот манипулирование позволяет сберечь не одну тысячу жизней…

— Позволяет. Но мне очень не нравится осознавать, что в мире этой самой политики данное слово или заключенный союз не дороже гнутого копья…

— Я тоже не в восторге, сир. Однако вынужден копаться в этой грязи, ведь в противном случае эта грязь зальет весь Вейнар…

— Ладно, покопаемся вместе… — угрюмо вздохнул король. Потом подумал и добавил: — Это — проблемы внешние. И только для одной пары королевств. А что насчет внутренних?

— Пока не придумал, сир…

— Тогда… переложи все свои обязанности на кого-нибудь еще и занимайся только этим…

Глава 32. Баронесса Мэйнария д'Атерн

Десятый день третьей десятины третьего лиственя.

— Вот и все, ваша милость… — закрепив последнюю прядь, буркнул мэтр Мишо. Потом отошел на пару шагов и уставился на дело своих рук: — Хоть сейчас — да на королевский бал…

Мне было не до балов, пусть даже и королевских. Однако обижать одного из самых известных куаферов Аверона, потратившего на меня аж два часа своего времени, мне не хотелось. Поэтому я посмотрела в зеркало и заставила себя улыбнуться: — Спасибо, мэтр! У вас воистину золотые руки!

— Ну, что есть — то есть… — самодовольно осклабился Мишо. — Хотя… такую роскошную гриву, как у вас, можно вообще не укладывать…

Я скептически оглядела свои волосы и вздохнула:

— Вы мне льстите! Что в ней роскошного?

Куафер изогнул одну бровь дугой и удивленно уставился на меня:

— Да все: волосы у вас густые, длинные, послушные…

— А что, бывают редкие, короткие и непослушные?

Куафер посмотрел на меня, как на юродивую и… расхохотался:

— Добрая четверть моих клиентов вынуждена носить парики, так как изобразить что-либо нормальное, используя то, что им дал Вседержитель, не могу даже я…

Я представила себе леди Этель Геррен, прижимающую к лысой голове завитый парик, и недоверчиво уточнила:

— Неужели среди них есть и женщины?

— Представьте себе!

— Какой ужас!!!

— Вот именно, ваша милость! Поэтому, работая с такими волосами, как ваши, я получаю истинное удовольствие. И не столько создаю прическу, сколько оттеняю их естественную красоту…

Взгляд мэтра Мишо был чист и светел, как вода в горном ручье, а голос дышал искренностью и восхищением. Однако сама фраза в точности следовала канонам изящной словесности, описанным в свитке «Рассуждения о красноречии…» графа Бертрана Виттиара, который меня заставляли штудировать лиственей с пяти. Поэтому, дав ему выговориться, я встала, подошла к столу и вытряхнула из лежащего на нем кошеля две золотые монеты:

— Большое спасибо! Надеюсь, я воспользуюсь вашими услугами еще не раз и не два.

Куафер понял намек, взял деньги, довольно резво сложил в подобие арнотта свои инструменты, изобразил куртуазнейший поклон и, пятясь, вышел из комнаты.

Хлопнула дверь в коридор, скрипнул табурет, потом половицы, и за моей спиной раздалось тихое покашливание:

— Ваша милость, экипаж уже подъехал…

Я развернулась к Крому и… покраснела до корней волос: он смотрел на меня так, как будто видел в первый раз!

— Да-а-а…

«Хм… С красноречием у него не очень…» — опустив взгляд, подумала я. И, вспомнив, как он на меня смотрел, мысленно добавила: — «Зато не кривит душой…»