Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

— Что — знаем? — фыркнул советник. — Тебе нечего мне сказать, Коровиц. Мое прошлое таково, каким я его делаю сейчас, а твое?

Павел прикусил губу:

— Будь ты проклят, Лосев…

— Довольно. — Лосев перестал обращать внимание на Павла и подался вперед, барабаня пальцами по дорогой, имперской работы столешнице. — Посол, то, что вы обвиняете одного из самых достойных воинов Кислева в столь страшных преступлениях, оскорбляет мою великую нацию, и я буду благодарен, если вы не станете больше повторять свои слова.

Каспар облокотился на стол, положив ладони перед Лосевым.

— Герр Лосев, это уже доказано, Саша Кажетан — Мясник. Мы обнаружили его логово, и у нас есть очевидец его жестокости. Чего еще вам надо?

— И ты тоже видел все это, Пашенко?

— Видел, министр, — подтвердил чекист. — Чердак, на котором держали в плену Софью Валенчик, представлял собой… неприятное место. Я осведомлен о репутации Саши среди простого народа, но вынужден признать, что все обстоятельства указывают на то, что он виновен. Вам лучше сообщить послу фон Велтену то, что ему нужно, и мы отправимся в путь.

— Чушь, — презрительно фыркнул Лосев. — Я не желаю слышать эту клевету.

— Клевету?! — взорвался Каспар. — Кажетан убил одного из моих старейших друзей и пытал Софью Валенчик. Он издевался над ней, морил голодом и избил почти до смерти. Он отрезал ей палец. Клянусь Сигмаром, я не собираюсь оставаться безучастным и смотреть, как бюрократ-ублюдок вроде тебя отпускает его! Немедленно говори, где находится его чертово поместье!

Лосев сделал глубокий вдох, оставаясь спокойным под шквалом гневных слов Каспара.

— Я ничего вам не скажу, посол, и, будьте так любезны, уходите, я человек занятой, у меня много дел.

Каспар набрал воздуха для еще одной вспышки ярости, но Пашенко схватил его за руку и покачал головой. Каспар повернулся и увидел семерых рыцарей Дворцовой Стражи, в бронзовых доспехах и шлемах с опущенными забралами. Он был так зол, что даже не услышал их приближения.

Лосев улыбнулся тошнотворной улыбкой гадюки:

— Эти рыцари проводят вас, посол фон Велтен. Доброго дня.

Павел глотнул еще квасу и поднял глаза на очерченный лунным светом силуэт публичного дома Чекатило. Мороз пробирал до костей, с каждой секундой проникая все глубже. Вина целиком лежала на его плечах, вина уже шесть лет день ото дня неумолимо росла и множилась, пока не стала вконец невыносимой. И вот он здесь, там, где когда-то пал, там, где начались злодеяния.

Когда они сегодня сцепились с Лосевым, ладони Павла были мокры от пота, а сердце грохотало в груди. Он точно знал, что надо сказать Лосеву, точно знал, как добыть информацию, в которой Каспар так отчаянно нуждался, как вытащить ее из этого продажного мешка с дерьмом, но в самый ответственный момент, в момент проверки его храбрости и твердости убеждений, он запнулся — и промолчал. Стыд жег его изнутри, но он не мог снова разочаровать Каспара, посол столько сделал для него, сейчас и в прошлом.

Он поднес бурдюк с квасом к губам, но, ощутив кислый молочный дух, с отвращением отшвырнул мех. Выпивка привела его к позору, и теперь безбрежное море ненависти к себе омывало его.

Чувствуя, что медлить больше нельзя, Павел толкнул дверь борделя и глубоко вдохнул густой аромат мускуса и пота.

Кивая немногочисленным знакомым лицам, он пробрался сквозь похотливую толпу к простенькому бару, бросил пригоршню копеек на заляпанную стойку и получил деревянную кружку с элем. Напиток оказался выдохшимся, но Павел, тем не менее, проглотил все до капли и стал ждать, тряся головой каждый раз, когда одна из шлюх пыталась выманить у него деньги, грубовато и бесстыже соблазняя мужчину. Он увидел девушку, ту, что в прошлый его приход сюда танцевала перед Чекатило. Она неловко демонстрировала свои прелести какому-то жирному борову, который — Каспар мог бы поклясться в этом — был пьян до бесчувствия. Завтра дурень очнется на улице, не помня ничего из того, что с ним случилось, и с пустой мошной в придачу. Павел слишком много времени провел здесь, чтобы не знать этого.

Ждать пришлось недолго — вскоре мозолистая рука хлопнула его по плечу.

— Привет, Режек, — сказал Павел, не оборачиваясь.

— Павел, — ответил подошедший человек, — он хочет видеть тебя.

Пояснять, кто такой «он», не требовалось. Павел кивнул и поднялся со стула.

— Хорошо, потому что и я хочу видеть его.

— Почему ты здесь, Павел? — проворчал Режек.

— Это касается только меня и Чекатило.

— Только не тогда, когда ты хочешь видеть его.

— Я хочу попросить его о любезности.

Режек рассмеялся, тоненько, гнусаво:

— Ты всегда обладал отличным чувством юмора, Павел. Думаю, только поэтому он оставил тебя в живых.

— Ты отведешь меня к нему или нет? Или собираешься всю ночь продувать мне задницу?

Покрытое шрамами лицо Режека дернулось, исказившись убийственной злобой. Затем тонкие губы наемника скривила улыбка:

— И впрямь отличное чувство юмора, — хмыкнул он и направился к той же двери, в которую несколько дней назад входили Павел, Каспар и Бремен.

Павел двинулся за ним, прекрасно понимая, какие жуткие последствия может повлечь за собой то, что он намерен сделать. Сегодня он уже не прошел одно испытание на смелость и не желал провалиться вторично.

Чекатило ел дымящееся тушеное мясо с картофелем. Весь Кислев голодал, а Чекатило уплетал за обе щеки. Когда Режек ввел Павла в комнату, главарь бандитов отхлебнул вина из деревянного кубка, даже не взглянув на вошедших.

Режек встал за спиной своего хозяина и скрестил руки на груди, наслаждаясь очевидной неловкостью Павла. Чекатило махнул рукой, приглашая гостя сесть напротив, и, по-прежнему не поднимая глаз, предложил:

— Вина?

— Нет, спасибо.

От запаха мяса рот Павла наполнился слюной.

— Павел Коровиц отказывается выпить? Что, Пустоши Хаоса заледенели?

— Нет. Я просто не хочу пить. Я и так уже выпил слишком много.

— Правда?! — кивнул Чекатило, очищая тарелку кусочком черного хлеба и приканчивая вино. Налив себе еще, он откинулся на спинку стула, а из-за спины Павла появилась девушка и убрала ненужную посуду. — Итак, что привело Павла Коровица ко мне в столь поздний час? — поинтересовался Чекатило.

— Он сказал, что хочет попросить о любезности, — вставил Режек.

— Неужто? — хохотнул великан. — С чего бы это? Похоже, у него сложилось явно ошибочное впечатление, будто я раздаю милости направо и налево, а, Режек?