Ольга Романовская - Ведьмины пляски

Нет, так нельзя, я не хочу! У меня ещё столько дел в этой жизни! И дворец принцессы, или кто там она, и новая линия белья, и покупка собственного дома, и деликатный отказ Свену с просьбой остаться друзьями, и Андреас... Он вернёт себе прежнюю сущность, а я не узнаю.

- Хватит рыдать! - Из мира грёз и несбывшихся ожиданий меня вывел тычок под рёбра.

Он же придал сил.

Укусив ближайшую ведьму, ринулась к главной мучительнице, чтобы задушить её собственным ожерельем. Если не сбегу, то хоть умру с честью, отомстив врагу.

Увы, задумка не удалась, а жаль! Зато на память обо мне у архиведьмы осталась красная полоса на шее.

Шипя, Верховная жрица собирала разлетевшиеся бусины, а её подручные, заломив руки за спину, тащили меня к центральному камню.

В бессильной ярости выкрикивала проклятия и матерные слова. В ответ слышала то же от ведьм.

Самая младшая из Круга очистила камень и воткнула факелы по каждой из сторон света.

- Ложись, - приказала архиведьма. - Твоя участь предрешена.

Я не подчинилась, в результате на теле прибавилось синяков, а меня распяли без помощи верёвок. Как, сама не поняла. Только что могла шевелиться, а через мгновение уже нет. А всё из-за очередного порошка, которым под бормотание архиведьмы осыпали меня её подручные.

Все, кроме Верховной жрицы, заняли свои места - взобрались на камни, взялись за руки и начали раскачиваться.

- Крови не будет, - наклонившись к самому уху, прошептала архиведьма, и картинным жестом поправила задравшийся подол моей рубашки. - Ты откроешь Круг, а я замкну его.

Усмехнувшись, она повернулась ко мне спиной и нарочито медленно направилась к единственному свободному камню.

Оставалось только гадать, как именно предстояло умереть. Воображение, подогретое намёками ведьм, рисовало картинку 'разнесло Иру по городам и весям'.

Верховная жрица грациозно взобралась на камень и замкнула хоровод.

Ведьмы запрокинули головы и вознесли благодарность новорожденной луне, затем затянули какую-то песню, покачиваясь в такт словам.

Тем всё убыстрялся и убыстрялся, голоса звучали всё звонче. Солировала архиведьма, раз за разом исполняя куплет. Она же первая подпрыгнула, приведя в движение живую волну.

Ведьмы легко перескакивали с камня на камень, не размыкая рук и не переставая петь. Они сделали три полных оборота против часовой стрелки, а потом столько же по часовой и застыли.

Камень подо мной ощутимо нагрелся.

Я заёрзала, но смогла лишь прогнуться в пояснице.

Так и есть, камень не только нагрелся, но и завибрировал, засветился. Плохо дело, потекли мои последние минуты в этой жизни, а вот будет ли другая, науке неизвестно.

По идее, самое время проклясть мучителей, что я и сделала. Неумело, запинаясь, но всё-таки обещала им смерть на костре в течение года.

Услышал ли кто-нибудь тихий злобный писк, или я просто сотрясала воздух? Ладно, у богов точно есть уши, и Ио, раз уж решил прибрать к себе мою душу, исполнит пожелание. Ох, надеюсь!

Архиведьма затянула арию и простёрла руки к камню-жертвеннику.

Меня подняло вверх мощным потоком воздуха.

Камень затрещал. Его пронзили лучи света. Стремительно набирая мощь, они поднимались всё выше и выше...

Падение вышло жёстким. Ударившись, я ненадолго потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что нахожусь в движении.

Истошно визжали ведьмы. Пахло палёным.

Что-то поминутно взрывалось, болью отзываясь в ушах. Так недолго и оглохнуть!

Перед глазами всё плыло: искажённое ненавистью лицо архиведьмы, менгиры, окровавленное тело на снегу, расколовшийся надвое жертвенный камень...

Голова билась о тёплую куртку. Она пахла хвоёй и ещё чем-то знакомым, но никак не могла вспомнить, чем или кем.

- Потерпи! - шепнул Андреас, стремительно перепрыгивая из сугроба в сугроб и уворачиваясь от сошедшей с ума природы, которая пыталась то зацепить корнем, то оглушить булыжником. - Скоро всё кончится, я сильнее.

Всё, что могла - это тихо пискнуть от радости. А после... После я вновь потеряла сознание. Видимо, как и полагалось благородным девицам в руках спасителя. Но мне позволительно - столько всего за четыре дня свалилось, ни одна принцесса не выдержит.

Андреас не бросит, Андреас вытащит из этого ада...

Глава 22. Глаз дракона.

Я лежала на чём-то мягком. Кажется, обморок перешёл в сон, потому что пробыть столько времени без сознания невозможно. Потеряла я его ночью, а теперь уже утро.

Заворочалась и поняла, тёплое и мягкое - это плечо Андреаса.

Наши глаза встретились, и он прошептал: 'Доброе утро'.

Никогда не считала себя излишне застенчивой, хотя избытком противоположного качества тоже не страдала, но смутилась и снова закрыла глаза. Банально не знала, как себя вести, что ответить.

Андреас рассмеялся и аккуратно переложил меня на плащ. Он ещё хранил тепло его тела. Ну, и запах - своеобразный с точки зрения горожанина двадцать первого века. Меня подобное не смущало, а травы давно заменили Kenzo.

- Тебе несказанно повезло. Ещё чуть-чуть и было бы поздно.

Приоткрыв глаза, увидела, что Андреас разжигает костёр. Воспользовавшись тем, что он не видит, пригладила волосы и одёрнула рубашку. За время сна она задралась и оголила несколько больше, чем следовало.

Я не замёрзла, значит, всю ночь согревал Андреас - либо собой, либо магией. И то, и то приятно.

Улыбнувшись, потянулась и вспомнила о ведьмах. Как Андреасу удалось уйти от них, как он вообще меня нашёл? Вскочив на ноги, поспешила задать столь волновавшие меня вопросы и получила уклончивый ответ: 'Всему своё время'.

Андреас кашеварил. По всему видно, торопился, потому что, пробуя полученное варево, обжигал губы и язык. Я слушала тихие ругательства и улыбалась: сам виноват, нечего огонь винить.

Есть пришлось так же быстро, как Андреас готовил. От меня не укрылось его беспокойство, то, как он нервно вздрагивал и косился на кромку леса.

Ночь мы провели в чистом поле, под одиноким кустом.

Чащобы остались слева - синяя полоса на горизонте. Где-то там затаился, ожидая новую жертву, Круг. Где-то там бесновалась архиведьма, пелись странные песни, призывали Глойя...

Лошадь Андреаса бродила рядом, выискивая под снегом прошлогоднюю траву.

Маг ненадолго отлучился, чтобы достать из седельной сумки торбу с овсом и привязать к морде животного - заботился. Интересно, что у него ещё припрятано? Обе сумки полные, доверху набитые и уж точно не одеждой.

- Всё, поела? - Андреас буквально отобрал у меня миску, обтёр снегом и убрал.

Сам он давно проглотил последнюю ложку - как не подавился?

- Попьёшь в пути, - Андреас кинул фляжку и затушил костёр.