Гарем-академия 3. Капитан (СИ) - Мадоши Варвара

Только Дракон мог назвать сорокалетних магов особого отряда мальчишками!

Почему-то это окончательно успокоило Даари, она даже хихикнула; по ее разбитому, измученному телу курсировала эйфория, все казалось одновременно нелепым и прекрасным, включая Дракона в чужом теле — теле собственного сына, толстяка-принца, вот умора! Или — еще смешнее: вдруг Лаора вообще никогда не существовало или он давно умер, просто его тело — удобная личина для Дракона, тайком ходящего «в народ» (не зря же говорят, что он частенько так делает!)

— Мертвы, — подтвердила она с неуместным счастьем в голосе. — На куски! Мы тоже умрем, Владыка?

— Может, и нет, — буркнул Дракон. — Держись там.

«За что держаться?» — подумала Даари.

Она валялась на каменном полу, головой почти в проходе, телом в основном в пещере. Держаться ей было не за что: до стен не достанешь. Да и в любом случае она не могла и пальцем пошевелить.

С ее ракурса плохо было видно, что сделал Дракон, но что-то сделал точно. Вой и грохот затихли на секунду — потом взвыли снова, сильнее, чем было. А еще через секунду спина генерала Лаора и вовсе пропало — и вместо него под купол пещеры взвился сам дракон, Владыка во всей мощи своей.

Даари никогда прежде не случалось видеть Владыку воочию ни во время парадов, ни в его резиденции (полюбоваться на полет Владыки пускали либо по специальному разрешению, иногда даже за отличные успехи в учебе), а также за деньги по специально отведенным дням. Конечно, как и все, она видела его по каналу всеобщего оповещения, на картинках и записях; а еще некоторые спецэффекты в фильмах весьма недурно смотрелись (впрочем, дурное изображение Владыки просто не пропускал Цензорат). Но все-таки это даже близко не подготовило ее к присутствию этой невероятной мощи.

Невозможная, невероятная громада!

Даари знала, что Дракон вовсе не непредставимо огромен: где-то с небольшой поезд. Однако для зверя это очень, очень много, и куда больше — в замкнутом пространстве каверны. У Даари перехватило дух, и стало даже страшнее, чем когда она поглядела в глаза Прорыву.

Но и эйфория никуда не делась. Даари засмеялась в голос от страха и счастья: как хорошо! Как здорово, что она видит это великолепное, чудовищное, невозможное создание, эту воплощенную силу, яростным огнем метнувшееся в самое хитросплетение паутины, в самую гущу прорывающегося хаоса!

Сама битва походила не столько на битву, сколько на фейерверк посреди метеоритного дождя. У Даари совсем голова шла кругом, она не поняла бы ничего, даже если бы разбиралась в магии гораздо лучше — но красиво было неимоверно. Золотые нити магических каналов протянулись от потолка каверны до пола густой сетью; изначальная паутина истаивала в клочья, вспыхивая разноцветными вспышками; портал — нет, порталы, их уже стало несколько — пульсировали и плевались огненными вспышками, от которых Дракон умело уворачивался.

Едва ли десяток лучших режиссеров-сценаристов-рисовальщиков спецэффектов придумали бы зрелищнее, даже на самый большой бюджет!

Даари вопила и хохотала — или, скорее, ей казалось, что она хохочет; вряд ли в ее состоянии она у нее получился бы настоящий смех — и чудилось, что это она сама лавирует между каменными наростами и магическими аномалия, разнося все в прах и пыль силой своей неудержимой магии.

В этот момент Даари искренне полюбила Дракона: его нельзя было не полюбить! Как нельзя было не восторгаться им, и нельзя было не бояться его.

Вот Дракон буквально дыхнул огнем — нет, не совсем огнем, конечно, просто его дыхание начало воспламеняться на воздухе, сжигая тварей. Даари показалось, что это она сама вспыхнула — от макушки до пяток, как в душевном, так и в самом что ни на есть телесном смысле.

Все то, за что она недолюбливала Дракона раньше — его издевки, манерность, властность, дурацкий слишком красивый, немужественный облик, тот факт, что он несколько раз кинул Даари в море, не озаботившись спасательными плавсредствами — все обиды осыпались с нее пеплом.

Она даже потянулась, чтобы захлопать в ладоши от восторга — и не смогла. Руки не слушались.

«Умираю, — подумала Даари. — Ну и ладно. Главное, он пришел в себя...»

Она больше не думала о том, как ей жалко себя или братьев. Все это отступило, стало неважным. Братья выживут — вот и ладно. Может быть, будут даже гордиться ей. Все остальное...

Огненный цветок погас под потолком, шоу кончилось. Стало очень тихо. Или это у Даари темнело в глазах? Нет, все закончилось по-настоящему: Даари почувствовала, как Дракон подхватывает ее на руки.

Он был, конечно же, обнажен: шинель Лаора оборота не пережила. А мышцы стальные: так надежно Даари чувствовала только в детстве, когда отец нес ее, задремавшую на диване, спать в детскую.

Она прижалась щекой к его плечу, думая: ну хоть что-то приятное наконец-то.

— Даже не думай, — сердито сказал Дракон у нее над ухом; это снова был не совсем голос Лаора, в нем опять чувствовались обертоны рыка и рева. — Помирать она собралась! Ты выдюжишь, девочка. Я доставлю тебя лекарям... а там — просто не сдавайся.

Показалось Даари, или нет, что в его голосе не хватало уверенности?

— А вы меня еще поцелуете? — тихо спросила она.

Дурацкая, конечно, формулировка, но оно как-то само вырвалось.

— И не один раз... — заверил Дракон. — Кстати говоря! А это выход.

С этими словами он изменил траекторию движения. Даари не видела, куда они шли, было темно; но потом почувствовала, как Дракон кладет ее куда-то —- и стал свет.

Светились нити магических каналов, которые снова, как тогда, во время давней-предавней церемонии в зале башни Сияющего Центра в Академии, оказались повсюду: очертили стены, пол, протянулись от пола до потолка новогодними украшениями. Кстати говоря, не каверны: они находились в гораздо меньшей по размеру комнате, тоже прорезанной в толще скалы. Посреди комнаты возвышался постамент, составляющий с полом единое целое; стены, сходящиеся кверху куполом, украшали многочисленные фрески... на сей раз не героически-аграрного, а самого что ни на есть любовного содержания!

Даари вспомнила, как они с Беорном рассматривали похожие картины в зале для Желтых дуэлей, вспомнила шуточку насчет количества мужских органов у Дракона — и подумала: «Ну вот, похоже, сейчас и пересчитаю!»

Дракон подтвердил ее догадку. О положил Даари на постамент, но не на голый камень — на переплетение магических каналов, которые неожиданно мягко пощипывали кожу. Склонившись над девушкой, взял ее за руку.

— Дайки, слушай внимательно, — сказал он. — Физически ты почти в порядке, но твое тело приняло в себя слишком много магии, с которой оно не может справиться. Если успеем доставить тебя в хорошую больницу, тебя вытащат, успеть реально. Но быстрее — полевым методом. Тантрический ритуал с более сильным магом позволяет избыток энергии сбросить без вреда для тела. Готова?

— Ага, — сказала Даари.

Если бы у нее были силы развить тему, она сказала, что ничего не хотела сильнее в жизни: тело все еще горело. Как половое возбуждение рождает избыток магической энергии (Желтые дуэли), так и наоборот: избыток магической энергии порождает половое возбуждение.

— Но я не буду это делать в теле своего сына, — продолжил Дракон (ну да, он все еще носил лицо Лаора). — Какой облик ты хочешь, девочка?

«А вы можете принять, без кольца?» — хотела спросить Даари, но тут же поняла, до чего это дурацкий вопрос: кольцо было явно каким-то стабилизатором личной магии, да еще и с защитой от посторонних прикосновений. Способность Дракона менять облик явно от него не зависела, иначе он бы не выглядел сейчас как человек... А еще такие кольца давно бы продавались на рынке для всех желающих!

— Настоящий, — сказала она, имея в виду его внешность.

— Настоящий в тебя не влезет, — грубовато усмехнулся Дракон. — Серьезно, какой? Мне все равно.

Его лицо начало меняться, плыть. Вот оно стало лицом тронной версии Владыки (золотоволосый мужчина в самом расцвете сил), вот — Кетара Сиита (ого, и про это он знает?), вот вместо Сиита вдруг появилась Гешвири...