Патриция МакКиллип - Арфист на ветру

– Я едва не убил его... Я преследовал Высшего через весь Обитаемый Мир, чтобы расправиться с ним.

Знакомая резкая боль проснулась в его сердце.

– Он оставил меня в лапах Гистеслухлома. Он мог бы убить Основателя полусловом. Вместо этого он играл на арфе. Неудивительно, что я не мог его признать.

– Моргон, здесь холодно.

Рэдерле обвила рукой его плечи; даже волосы ее на ощупь были ледяными. Он попытался прояснить свои мысли, но там продолжали рыдать ветра, и он снова увидел лицо арфиста, невидящее, поднятое к небу.

– Настоящий Мастер...

– Моргон.

Он ощутил, что она проникает в его разум, удивленный тем, что допустил это. Новое ощущение его успокоило – мысли девушки были чисты. Он отстранился от Рэдерле и посмотрел в ее темное лицо.

– Ты никогда еще так не сердилась из-за меня.

– О, Моргон... – Рэдерле снова взяла его за плечи. – Ты же сам сказал: ты устоишь. Таким ты был ему нужен, вот он и бросил тебя у Гистеслухлома. Я как-то бестолково говорю... Ты научился выживать. Думаешь, что для него это было легко? Несколько сотен лет, играя на арфе, служить Гистеслухлому, дожидаясь Звездоносца?

– Нет, – ответил он миг спустя, думая об изломанных руках арфиста. – Он обращался с собой столь же безжалостно, сколь и со мной. Но для чего?

– Найди его и спроси.

– Я даже с места сойти не могу, – прошептал Моргон.

Разум Рэдерле снова коснулся его; он почувствовал, что его мысли окончательно засыпают в ее осторожном мысленном объятии. Он терпеливо ждал, пока она обследовала пространство впереди. Он шагнул, понятия не имея, куда он движется, и начал догадываться, какого терпения и доверия требовал от нее сам. Они ушли не очень далеко, но он снова ощутил невероятную усталость – однако шаг за шагом продолжался их путь через леса. На заре они достигли северного рубежа Имриса. И здесь, когда поднялось красное солнце, сулящее бурю, они отдохнули.

Потом они обернулись воронами и пролетели над Марчером. Дикое холмистое пограничье казалось спокойным; но ближе к вечеру птицы заметили внизу вооруженный отряд, охраняющий груженые повозки, с грохотом катившиеся к Кэруэддину. Моргон круто свернул и бросился вниз, к ним. Он вторгся в разум одного из воинов, когда приземлялся на дороге, чтобы избежать нападения во время перемены облика. И, став собой и достав меч из воздушных ножен, повернул его звездами к замершему от удивления имрисцу. Звезды тревожно блеснули в неярком свете.

– Моргон Хедский, – выдохнул воин.

Это был поседевший, израненный в боях ветеран; его глаза, запавшие и красные, видели страшные рассветы и горестные сумерки на многих полях. Он остановил вереницу повозок позади себя и спешился. Все прочие молча наблюдали за происходящим.

– Мне нужно найти Ирта, – сказал Моргон. – Или Алойла. Или Астрина.

Имрисец коснулся звезд на поднятом мече благоговейно, словно принося присягу. И тут же захлопал глазами, ибо черная ворона села на плечо Моргона.

– Я Лейн Марчер, двоюродный брат Высокого Владетеля Марчера. Я не знаю Ирта. Астрин в Кэруэддине; он может сказать тебе, где находится Алойл. Я везу оружие и припасы в Кэруэддин, авось пригодятся. Будь я на твоем месте, Звездоносец, я бы и носа не совал в эту обреченную страну. Не говоря уже о трех звездах.

– Я пришел биться, – сказал Моргон.

Тут земля стала шептать ему о своем законе, преданиях, древних мертвых под его стопами, и его тело словно принялось томиться по новому обличью. Глаза имрисца пробежали по его изможденному лицу, богатой, но очень поношенной рубахе, несколько нелепо смотревшейся среди этих диких, опасных, зимних холмов.

– Хед, – произнес он, и внезапно изумленная улыбка стерла отчаяние с его лица. – Что же, все прочее мы испробовали. Я бы предложил себя тебе в спутники, господин, но думаю, одному тебе будет безопасней. Есть лишь один человек, которого Астрин хотел бы увидеть больше, чем тебя, но я не стал бы биться об заклад, сможет ли он теперь его увидеть.

– Хьюриу. Все еще неизвестно, где он?

Воин устало кивнул.

– Где-то в Обитаемом Мире среди живых или мертвых. Даже волшебник не может его найти. Думаю...

– Я найду его, – вдруг сказал Моргон.

Имрисец молчал, его улыбку сменила откровенная и почти невыносимая надежда.

– Найдешь? Это даже Астрину не удается, и сны его полны мыслей о Хьюриу. Господин, кто ты и что ты? Ты стоишь здесь, дрожа от холода, а я верю в твое могущество. Я уцелел в бойне на Равнине Ветров. Иногда ночью, просыпаясь и вскакивая, я жалею, что не остался там.

Он покачал головой, и рука его потянулась к Моргону, но упала, так и не коснувшись князя Хеда.

– Теперь иди, – сказал воин. – Убери свои звезды с глаз подальше. Удачно тебе добраться до Кэруэддина. Поспеши, господин.

Вороны летели на восток. Путь их лежал над другими длинными вереницами повозок с припасами и караванов свежих лошадей; они отдыхали под стрехами богатых домов, где во дворах было душно от дыма и все дрожало от грохота кузниц. В дыму сверкали доспехи и угадывались темные потные бока пахарских лошадок – это собирались в путь ополченцы, чтобы вступить в Кэруэддин. Юнцы, почти мальчишки, и крепкие, много повидавшие пастухи, землепашцы, кузнецы, даже торговцы, наспех прошедшие обучение, готовились в поход. И вороны спешили вперед изо всех сил. Они летели вдоль Тула, бегущего к морю темными зигзагами среди опустевших полей.

Моргон и Рэдерле добрались до Кэруэддина на закате; небо походило на великолепное боевое знамя, раздираемое крепким ветром. Город со всех сторон был окружен тысячей костров, словно его осаждали свои же. Гавань же оставалась свободной – торговые суда из Исига и Ануйна входили в нее с вечерним приливом. Прекрасное жилище имрисских королей, выстроенное из обломков города Властелинов Земли, как самоцвет, полыхало в лучах заката. Вороны прянули в тень перед запертыми воротами и здесь, на пустынной улице, приняли прежнее свое обличье. Они не сказали друг другу ни слова, лишь смотрели друг на друга так, словно не виделись вечность. Моргон привлек к себе Рэдерле и подумал: неужели его взгляд настолько же иссушен усталостью? Он коснулся ее разума; затем, поискав в глубине дома, нашел разум Астрина.

Он предстал перед имрисским земленаследником, который сидел один в небольшой палате совета. Астрин был занят – карты, донесения, списки припасов занимали весь огромный стол перед ним. В палате сделалось уже слишком темно, но он не удосужился зажечь свечи, сидел, глядя прямо перед собой, с осунувшимся, бесцветным лицом. Моргон и Рэдерле, прямо с улицы шагнувшие в колыхание света и тени, ничуть не всполошили его, он лишь бросил на них такой взгляд, словно они были для короля не менее призрачны, чем его надежда на победу. И тут лицо его вдруг изменилось – он встал, и кресло его с грохотом опрокинулось назад.