Герои меча и багов - Ярослав Георгиевич Горбачев

хорошего желает, пусть и таким странным образом. Да и не такая уж и страшная она, если только привыкнуть к этим торчащим клыкам и к цвету кожи…

— Завязывайте миловаться, голубки. Ещё ничего не закончилось.

Пётр поднял взгляд от виновато опустившей глаза и прикусившей губу Ямы и посмотрел на очень недовольную Дылду. После этого оглядел недавнее поле боя. Недавнее — потому что, пока они разбирались с демоном и выясняли отношения, там уже всё закончилось. Через высокую траву от леса шагала троица орков в сопровождении одного-единственного, хромающего на трёх лапах и поджавшего четвёртую, волка.

Один из орков тащил на плече извивающуюся и бешено брыкающуюся эльфийку, второй волок за собой фею, а последний вёл на верёвке непонятную девушку. Что это может быть за неведома зверушка, идей у Петра не было.

Он пригляделся к пленнице повнимательнее, стараясь сделать это незаметно, так, чтобы не встретиться глазами с ведущим её зеленокожим пленителем.

«Неведома зверушка» была больше всего похожа на фею. Такая же одежда, такие же глаза, такой же небольшой рост, такие же ярко-салатные, практически светящиеся, глаза. Вот только из общей картины сильно выбивалась кожа с медным отливом, почти как у давешнего демона — только заметно светлее, и волосы: чёрные у основания, алые на концах.

Отличная стройная фигурка тоже была не такая «скромная», как принято у обычно очень маленьких и компактных во всех местах феечек. Едва прикрытая тоненькой полупрозрачной пародией на одежду, она неожиданно контрастировала с кукольно-детской внешностью и застывшим на ней невинным выражением. Будто взяли красотку из аниме про малолеток и сделали то же самое, только реалистичное. Возможно, такой эффект давали очень большие глаза.

И было в облике этой краснокожей что-то до невозможности неприличное и порочное. Может, вздёрнутый носик, может — наглый оценивающий взгляд, которым она прошлась по троллю.

Что до остальных двух пленниц — они были самыми обычными, по крайней мере настолько, насколько Пётр мог судить.

Фея была невысокая и светловолосая, с венком из полевых цветов на голове. Обращали внимание на себя такой же откровенный наряд, из треугольной набедренной повязки и невесомого топа, а также полупрозрачные, как у стрекозы, крылышки, торчащие из-за спины. Девушка была с виду юна и свежа, и весьма хороша собой.

Эльфийка тоже была светловолосой, но гораздо выше ростом. В отличие от остальных двоих, у неё были фигура и лицо взрослой женщины, и это не шло в минус — она тоже выглядела красивой. И даже несмотря на то, что из всей троицы эта пленница была самой одетой, это не делало её вид менее вызывающим. Зелёные штаны были настолько тесными и так сильно обтягивали хорошо развитые, сильные ноги, что выглядели почти второй кожей, а кофточка была с нюансом — глубоким зашнурованным вырезом.

Портили картину только синяки на лице и кровь на боку.

Все пленницы были до невозможности хороши собой. И все внешне нравились Петру гораздо больше, чем его «невеста». Пусть ещё недавно троллль думал, что она не такая уж и страшная… Но сейчас, при взгляде на этих троих, стало очевидно, что Яма проигрывает у каждой из них по всем параметрам. И, главное, эти ведь нормальные, без непотребных мужицких замашек, как у Дылды и зеленокожей красотки. Или просто они нормальные до тех пор, пока связаны?..

— Ну что, Яма? Куда теперь? Продолжим поход, даже несмотря на то, что от нашего войска ничего не осталось?.. — снова подала голос Дылда.

Пётр посмотрел сначала на неё, потом на свою «невесту». Последняя хмуро оглядела остатки той и без того не самой большой рати, с которой они заявились в эти края.

— Да. Вернуться сейчас было бы очень неплохо. Надо попытаться уговорить мужей нашего племени. В конце концов — вон, какая добыча богатая…

Победители тем временем уже доковыляли и встали рядом, свалив и посадив пленниц перед собой.

Один из орков постучал кулаком по груди и проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Славная битва! Славная победа! Голое Колено доволен!

После этого он присел перед связанной эльфийкой, и, вытянув два пальца «козой» и шевеля ими вверх-вниз, начал приближать их к её лицу:

— У-тю-тю-тю-тю! С кем сегодня возляжет на шкурах эта свеженькая эльфийка? С Голым Коленом сегодня возляжет на шкурах эта свеженькая эльфийка!

— Там у вас около леса остался ещё человеческих девок табун, Колено. Ты не забыл?..

Яма встала рядом с орком, подбоченившись, и кивнула в сторону, где оставили остальных пленниц. При этом Петру показалось, что Дылда, внимательно следившая за происходящим, немного помрачнела лицом.

Орк отмахнулся.

— Там обычные белокожие. Тут эльфийка! Свеженькая! Остроухая! Ароматная! Голое Колено больше хочет эльфийку, чем обычную белокожую!

— А фею-суккубу Голое Колено не хочет? — внезапно подала голос странная краснокожая. При этом, несмотря на связанные руки-ноги, она так изогнулась, что Пётр снова стал бояться за свою набедренную повязку. И вдруг понял, что чем-то эта девушка кажется знакомой, хотя раньше видеть её он никак не мог. Может, дело даже не во внешности, а в манере общения. А это могло значить только одно…

Тролль аж рот разинул в удивлении, внимательнее всмотревшись в лицо пленницы. Вот это чудеса пластической хирургии!.. Не слабо преобразилась «Бомба-бородавочница», та страшненькая толстушка, одна из их четвёрки, кого угораздило попасть в эту передрягу вместе с ним и Дылдой! Получалось, что вся их компания неудачников в сборе, кроме инвалида-матерщинника…

Голое Колено повернулся в сторону Бомбы, внимательно оглядел её и почесал в затылке. Наконец, несколько удивлённо, произнёс:

— Фею-суккубу Голое Колено тоже хочет!

— Ну так чего же ты, красавчик? Чего ждёшь?..

Пленница состроила орку глазки и опять изогнулась, ещё и прикусила губу — так, что Пётр понял, что вот-вот опять пропадёт… Но все были настолько поглощены зрелищем, даже Дылда и вредная девчонка, что никто очередное поднятие головы его «петушком» не заметил.

— Хм. А что я. И правда, а что я?..

В голове Голого Колена явно происходила бурная мыслительная деятельность и со скрежетом крутились старые ржавые шестерёнки. В конце концов он пришёл к каким-то поразительным для самого себя выводам, встал