Елизавета Абаринова-Кожухова - Два демона

— Непременно! — воскликнул Василий. — И чем скорее, тем лучше!

***

- Совсем недавно я получила письмо на адрес музея, — продолжала госпожа Свешникова, — вернее, это даже не столько письмо, сколько небольшая искусствоведческая статья, которую я передала в газету "Литература и искусство". Обещали напечатать…

— А о чем статья? — опять-таки больше из вежливости поинтересовалась Чаликова. Тамара Михайловна извлекла из стола почтовый конверт, а из конверта — сложенный вдвое листок, и протянула его журналистке. Вот что там было написано:

"Когда большой художник пишет картины к произведению большого писателя, то это уже не просто иллюстрирование, а нечто гораздо большее. Мне было очень интересно проследить это явление на примере "Демона" поэта Лермонтова и художника Врубеля, причем в динамике, в развитии. Оба мастера работали над поэмой и серией картин долгие годы и создали несколько вариантов — известны как ранние "очерки" лермонтовского Демона, так и картины молодого Врубеля, которые я видел несколько лет назад в Старгородском музее. Цель моего исследования — не сравнивать ранние и поздние варианты, а проследить сам процесс, как оба автора постигали глубины затронутых ими вопросов. Не уверен, что мне это удалось в полной степени — ведь для того чтобы судить о творчестве столь великих мастеров, надо и самому быть незаурядной личностью. Однако буду очень вам признателен, если вы поспособствуете публикации моей статьи. С глубоким уважением, Сидоров".

— Статья показалась мне очень интересной, хотя и довольно спорной, — пояснила Тамара Михайловна, — и было бы совсем неплохо, если бы "Литература и искусство" ее опубликовала. У меня у самой появились кое-какие мысли по этому поводу, но жаль — не смогу ими поделиться с господином Сидоровым.

— А что, обратного адреса нет? — удивилась Надя.

— Увы, — развела руками директриса. — видите, здесь только штамп, да и тот какой-то устаревший: "ПОЧТА СССР П/О СУББОТИНО".

— Разрешите мне пока взять конверт, — попросила Надя. — Может быть, Василий Николаевич сможет установить, что это за "Субботино".

— Да, пожалуйста, — кивнула директриса. — Как, вы уже уходите? А я хотела чайком вас напоить…

— Извините, Тамара Михайловна, я должна подготовиться к отъезду, ведь завтра мы отправляемся в Придурильскую республику — попытаемся что-нибудь выяснить на месте. Спасибо вам за помощь!

— Желаю удачи, — совершенно искренне сказала госпожа Свешникова.

***

Василий с нетерпением ждал водителя автобуса — и вскоре в дверь постучали.

— Да-да, пожалуйста! — крикнул сыщик. В кабинет вошел невысокого роста коренастый парень лет на вид двадцати пяти или чуть старше.

— Ну вот, пришел, — сказал он, неловко встав в дверях.

— Да вы проходите, присаживайтесь, — засуетился Дубов. — Рассказывайте, рассказывайте скорее!..

— Да чего там рассказывать, — совсем смутился водитель. — Я ведь только до омоновского поста доехал, а там мне эти гады так наваляли — два ребра сломали, сотрясение мозгов, и ни черта не помню.

— Погодите-погодите, — прервал Василий, — что за гады?.. Кстати, как вас звать-величать?

— Костя.

— Давайте, Костя, с самого начала. Значит, вы помогли директору музея Козицкому погрузить музейное имущество в грузовик и поехали. Так?

— Так, — кивнул Костя. — Дядя Сева сказывал, что это очень ценные вещи и что их нужно вывезти подальше из города.

— Дядя Сева? — удивился Василий. — Вы что, его племянник?

— Да нет, просто сосед по коммуналке. Я его с детства знал.

— Но вы профессиональный водитель?

— Ну, тогда я как раз на права сдал. А Сева позвонил и сказал — срочно нужна твоя помощь.

— Ну и куда вы должны были ехать? — продолжал выспрашивать сыщик. — Всеволод Борисович говорил о конечной цели?

Костя на минутку задумался:

— Да нет, говорил только, что надо подальше из Старгорода, где не бомбят. А куда — не сказал. Должно быть, и сам толком не знал.

— Ну хорошо, — Василий попытался зайти с другого конца, — а много ли было в баке бензина? Например, до Кислоярска хватило бы?

— До Кислоярска? — прикинул Костя. — Пожалуй, хватило бы.

— А в каком направлении вы поехали — помните?

— Почему не помню? Такое разве забудешь — в восточном. Там нас при выезде из города омоновцы и тормознули. Выволокли из машины и стали бить.

— За что? — изумился Дубов. Костя глянул на него с недоумением:

— Да омоновцы потому что. Спасибо еще, хоть не убили. Я уже потом только в больнице очухался, доктор сказал — перелом двух ребер и сотрясение мозга. И ничего не помню.

— А куда девался грузовик — тоже не знаете? — уже почти безнадежно спросил Дубов.

— Ну я ж говорю — сознание потерял, — ответил водитель. — А грузовика этого я больше не видел. И дядю Севу тоже. Хороший был мужик, жаль, что погиб.

— Как погиб? — тряхнул головой Василий. — Ведь про него известно только то, что он пропал без вести!

— Погиб, — совсем повесил голову Костя. — Такого человека убили!

— Постой-постой, почему ты так уверен, что Всеволод Борисович Козицкий погиб? — продолжал допытываться Дубов.

— Так ведь в газете об этом писали! — объяснил Костя. — Мол, погиб, но не отдал достояние Республики мордавскому агрессору…

— А, ну если в газете — то уж конечно, — тяжело вздохнул детектив. — Ну ладно, Костя, спасибо за помощь, не буду больше тебя терзать, но оставь свои координаты — если что, я к тебе еще обращусь.

— А что, завсегда пожалуйста, — откликнулся Костя. — Буду рад помочь.

***

Вечером, когда вещи в дорогу были собраны, Василий Дубов и Надежда Чаликова сошлись на "военный совет" в гостиной дубовской квартиры — а квартира эта занимала второй этаж особняка на Барбосовской улице, принадлежащего вдове банкира Лавантуса Софье Ивановне. Приглашен был и доктор Владлен Серапионыч — его советы, подкрепленные опытом и житейской мудростью, не раз помогали Василию в его запутанных расследованиях. А то дело, ради которого Дубов и Чаликова собирались с утра отправляться в Старгород, было именно таким — запутанным и требующим опыта и житейской мудрости.

Надя и Василий рассказывали друг другу и Серапионычу о том, что узнали за день, а доктор с непроницаемым лицом попивал чаек, одновременно разглядывая альбом Старгородского музея, и время от времени что-то записывал на листке бумаги.

Выслушав сообщения журналистки и детектива, доктор отложил альбом:

— Ну что ж, можем подвести некоторые общие итоги. Первое — давайте определимся, в каком направлении директор вывозил музейные ценности?