Виталий Сертаков - Охота на Уршада

— Когда я умру, моя душа выберет дорогу, — увернулась от ответа Кеа. — Если ты имеешь в виду тело, то предпочтительнее упасть в море.

— Упасть? Это как?

— Это очень просто. — Кеа с хрюканьем поедала сладкий древесный картофель. — Святая обязанность внуков — столкнуть своих ослепших стариков во время прилива. Тогда они не вернутся на Плавучий остров.

— Кеа, ты могла бы прекратить жрать, хотя бы на последних проводах моего мужа? — взмолилась Марта.

От Толика не ускользнуло, что хитрый нючах быстро переглянулся с Рахмани. Явно это был их общий план — постоянно злить Женщину-грозу, чтобы не уступать ее нутро черной тоске.

Затем Марта подняла факел и выполнила последний супружеский долг.

— Подле этого огня я клянусь исполнить то, что ты задумал. — Она надолго склонилась, вдыхая дым. Барабаны гремели, сотни невидимых соплеменников глядели из мрака.

— Ты могла быть очень богатой женщиной, домина, — грустно произнес нюхач. — Торговые фактории дома Ивачичей приносят тебе много золота, но теперь султан…

— Ты забываешь о тайных схронах Зорана, — прервала Женщина-гроза пустые речи. — Перед смертью Зоран открыл мне недостающие тайные знаки. Теперь я знаю обо всех кладах, которые он зарыл. Почти обо всех. На эти деньги я смогу купить три сотни боевых слонов, пять сотен единорогов и столько же ядовитых летучих гусениц.

— Ты собираешься воевать с султаном? Собираешься протащить войска с Великой степи? Война разрушит твою торговую империю. Еще ни одна война на Хибре не приносила блага.

— Мой погибший супруг, Зоран, мечтал о свободе для своего гордого народа. Он мечтал не о мести, а о справедливости. Он собирался нанять на Великой степи катафрактов из свободных войск великого Искандера, чтобы освободить свою родину от власти султанов… Я исполню его клятву, даже если потрачу все деньги. Даже если мне придется снять последние ножные браслеты и продать себя в рабство!

Когда догорели угли, жители деревни и гости неторопливо растворились в ночи. Толик обнял дрожащую Юльку и, спотыкаясь о корни, повел к отведенному им домику на воде.

Они просидели без сна почти всю ночь, хотя вокруг, в других домиках на сваях, все давно храпели. Именно просидели, поскольку при попытке улечься Юлька моментально вскакивала.

— Ты слышал? Крадется кто-то!

— Никого, я проверил. Это просто змея.

— А вдруг… вдруг это враги? — спустя минуту вскочила Юлька. — Толик, старухи ведь говорили, что враги вокруг! Что Марту ищут, и перекрыли все дороги…

— Сюда враги не пройдут. Волчицы почуют любого недруга, и кобры проснутся. Спи…

— Толя, это… это же дикари. Настоящие дикари, наверное — людоеды!

— Тише говори, у них слух в сто раз острее нашего. Услышат — съедят нас сырьем, — неловко пошутил Ромашка.

После чего ему долго пришлось уговаривать девушку, что самые страшные и самые разрисованные деды в деревне — все они милые и приятные родственники Марты Ивачич и вряд ли нападают на туристов. Однако стоило Толику самому закрыть глаза, как с потолка хижины на него свалилась ящерица. При следующей попытке их обоих разбудил душераздирающий хохот и визг. Хохотал явно не человек. Похоже, никого из соседей вопли ночных зверей не волновали.

— Толя, я… я поверить не могу. Вдруг мы все-таки на Земле?

— Я сам до конца не верю, — отозвался он и в кромешной темноте поцеловал ее в нос. — Но все это оказалось правдой. Это не Земля. Ты видела зверей у них в клетках? Их готовят к жертве. Такие зверюги на Земле не водятся! Похожи на винторогих антилоп, но раза в два крупнее и с рогами до земли. Если такие и водились, то их давно перебили охотники. А птицы чего стоят, а эти…

— Зато хрюшки — как у нас… — Юлька вздрогнула, потому что журчание реки перекрыл далекий смачный рев. — Слушай, я все время мокрая, потная. Футболка на нитки расползается, скоро придется переходить на их тряпки. Это же Индия, да? Потому так жарко?

— В какой-то степени Индия… В нашей стране Вед, кажется, есть такой штат — Раджастан. Только у нас Индия на юге не граничит с Африкой. А здесь, как я понял, вместо океана на юге начинается пустыня, они называют это Южный материк. И на севере их Гималаи намного ниже. Но не все три планеты такие… Рахмани рассказывал про Зеленую улыбку, там уже изобрели паровой двигатель и электричество…

В джунглях снова захохотали, заухали, затем раздался далекий топот и треск. В одной из соседних хижин застонал грудной ребенок. Какие-то мелкие зверьки прыжками пронеслись по крыше, в сторону реки. Гневливая луна развесила над джунглями плаксивую перевернутую улыбку.

— Толя, слышишь? Я боюсь. Может, мы зря это затеяли, а? Они вчера весь день меня мучили. Укладывали в грязь, заставляли жевать вонючие корешки и пить давали серое что-то… Вдруг Марта ошиблась, и никакой ведьмы из меня не получится? Я не чувствую в себе силы, о которой они твердят. Я вызубрила наизусть формулу Невидимости, это самое простое. Но меня все видят…

— Из тебя получится самая замечательная колдунья. — Ромашка погладил ее по вздыбленным кудряшкам. Под ладонью пронеслись голубые искры.

— Господи, Толик, ты бьешься током. Почему это? И борода у тебя за два дня отросла, словно месяц в лесу жил! И глаза… Ты видел вечером свои глаза? Они светятся, как у кошака! Здесь все не так… Ты видел, две луны, и такие огромные?! Это же с ума сойти! Смотри, становится светлее…

— Это не я бьюсь током. — Хирург улыбнулся, во мраке блеснули его зубы. — Это от тебя исходит сила. Ты — настоящая волчица, только пока не научилась командовать стихиями. А вот я — всего лишь скромный доктор.

— Ты не скромный доктор. — Девушка прижалась к нему. — Ты… ты самый милый и любимый доктор, вот как. Давай еще раз попробуем поспать, а?..

Утром Ромашку разбудил паук. Жирный мохнатый паучище нагло расхаживал прямо по щеке, намереваясь, видимо, присоединить обросшую физиономию доктора к своим охотничьим угодьям.

Толик прогнал паука, обернулся и… обнаружил, что остался один. Юлька куда-то подевалась. Багаж лежал нетронутый. Чемоданчики с инструментами, ящики, набитые бесценными ампулами и таблетками, а главное — длинный жесткий саквояж, приобретенный в специальном магазине, предназначенный для перевозки особо опасных бактерий. Внутри саквояжа, разделенные мягкими перегородками, дремали прочные капсулы с крышками.

Для пойманных живых уршадов…

Беспощадные лучи Короны врывались сквозь щели в пальмовой оплетке. Несмотря на раннее утро, температура, как пить дать, перевалила за тридцать. Из леса доносились вопли обезьян и попугаев. Где-то у реки смеялись дети. Толик натянул бесполезную рубашку, шорты, на которые с недоумением пялилась вся деревня, и высунул нос наружу. Он сразу услышал разговор, хотя не понял ни слова. Марта Ивачич беседовала с волчицами.