Инна Кублицкая - Карми

— Я не верил, — поклонился Стенхе. — И не берег принцессу… Я ошибся, я виноват…

— Что, сглазили ее?

— Вроде того, господин мой. Ей нанесли вред чары чужого амулета.

— О боги небесные! — ахнул Карэна. — Как он к ней попал?

Чужие амулеты — в Майяре полагают — вещи опасные; с ними считаются и стараются избежать.

Стенхе вынул из-за пазухи мешочек и вытряхнул его содержимое на ладонь.

— А, бусы Савири, — узнал Карэна. — Это и есть амулет? С чего ты взял, что это амулет?

— Это не грошовые бусы, — сказал Стенхе, поднося амулет к глазам Карэны. — Ты видишь нить, на которую они нанизаны? Нет? Нельзя увидеть то, чего нет. Они связаны между собой этими металлическими шариками; ты видишь, господин, как шарик свободно скользит по телу бусины, а отверстия в бусине нет… Так связывается железо с магнитом, но эти шарики если и железо, то железо, потерявшее свои качества. Магнит, который я подносил к бусам, их не притягивает. Но я не знаю другой такой пары, обладающей магнитными свойствами; говорят, если натереть шерстью янтарь, то он притягивает к себе пух или крошечные клочки шелка. Но эти бусины — не янтарь. Твой ювелир не знает такого камня. Он легок, как янтарь, но прочен, как алмаз; ювелир сумел только чуть-чуть поцарапать камешки.

— Святые небеса! — воскликнул Карэна. — Брось их в море, туда, где поглубже; коли через тысячу лет они опять появятся на свет Божий, так пусть тогдашние люди над ними головы ломают.

— Они не тонут, — сказал Стенхе. — И в огне не горят. Я пробовал и то и другое, государь.

— Что же ты будешь делать?

— Буду носить при себе. Так, когда они в мешочке, они не действуют. И еще, мой господин, — продолжал Стенхе. — Разреши мне увезти принцессу к Горячим ключам. Там я буду уверен в ее безопасности.

— Зачем же увозить принцессу? — удивился Карэна.

— Я опасаюсь, пойдут слухи, что принцесса одержима демоном, — сказал Стенхе тихо.

— Что?

— Четыре дня назад принцесса прочитала мне надпись, выгравированную на моем ноже.

— Невозможно, — возразил Карэна. — Дети не настолько умны, чтобы учиться грамоте. Мальчики могут учить азбуку только после двенадцати лет, а уж девочки вообще редко способны чему-то научиться.

— Да нет, — покачал головой Стенхе. — Не в этом дело. Стенхе ничуть не удивил бы вид читающего малыша: он сам научился читать довольно рано. Но ребенок, который научился читать, хотя никто не показывал ему буквы?

Как и во всяком богатом доме, в замке Карэны на стенах трапезной висели вышитые полотнища с изречениями из молитвенных книг. Перед любой трапезой кто-нибудь из священников читал эти изречения, и девочка каким-то чудом связала неизвестные ей знаки с произносимыми словами, сопоставила их, разгадала смысл знаков и попробовала читать те надписи, звучания которых не слышала.

— Невозможно, — повторил Карэна.

— Я не знал миттауской грамоты, — ответил Стенхе. — Вчера, держа эти бусы в руках, я попросил Павитхе почитать мне «Маур-то виу Митттахоу». Теперь я умею читать по-миттауски. А ведь миттауская грамота не из легких — недаром поговорка есть.

— Святые небеса! — выдохнул Карэна. — Да, это колдовство.

— Поэтому-то я и хочу увезти принцессу к Горячим ключам. Кроме того, что это даст возможность укрыть ее от досужих глаз, это поможет отвлечь от нее те сверхъестественные силы, которые притянул к ней амулет.

Карэна замахал руками, прерывая Стенхе на полуслове:

— Да, да, увози. И амулет забирай с собой. Стенхе поклонился и ушел.

Во внутреннем дворе он спросил у одной из служанок, где принцесса.

— А вон там, — махнула рукой девушка. — Даже смотреть страшно.

Стенхе задрал голову. Маву, посадив на плечи принцессу, разгуливал по верху недостроенной башни, показывая Савири широкую реку и неспешно плывущие по серебристо-черной воде лодки. Одной рукой Маву придерживал девочку, другой размахивал, указывая на что-то вдалеке. Если бы он потерял равновесие, он бы упал с огромной высоты, но на опасность Маву внимания не обращал. Савири высота тоже не смущала — к таким прогулкам она привыкла с пеленок; она тоже тыкала пальчиком в голубеющую даль и звонким голосом расспрашивала Маву. Впрочем, стоя далеко внизу, Стенхе голосов не слыхал.

Он коротко и мощно свистнул. Маву повернул голову и глянул вниз; Савири тоже перевела взгляд и приветливо замахала руками.

Стенхе указал жестом: «Спускайтесь вниз». Маву кивнул и скрылся за стеной башни. На тесной лестнице ему пришлось снять принцессу с плеч, и он появился во дворе, неся ее в охапку. Принцесса капризничала, дрыгая ногами: «Я сама, сама…»

— Сама так сама, — добродушно ответил Маву, ставя девочку на камни двора. Принцесса топнула ножкой и побежала выдирать изумрудный хвост у важно разгуливающего петуха. Маву вовремя поймал ее и поставил рядом с собой.

— А? — спросил он не очень вежливо.

— Иди попрощайся со своими милашками, — усмехнулся Стенхе. — Завтра мы уезжаем к Горячим ключам…

— Вдвоем? — удивился Маву. «Как же принцесса без нас останется?» — было написано на его красивеньком лице.

— Вместе с госпожой, — ответил Стенхе и обратился к девочке: — Поедем завтра, а, госпожа?

— Поедем, поедем! — обрадовалась маленькая принцесса.

День прошел в хлопотах. Няньки и мамки укладывали узлы и сундуки. Стенхе спокойно указывал, что упаковывать отдельно, этот-то небольшой узел он и привязал на муле; остальное так и осталось лежать грудой во дворе. Бабий рев («как же без ничего ехать, ни одежек, ни постелей пуховых?») оборвал голос Карэны, прогремевший из окна:

— Уймитесь, бабы! Стенхе, ты готов?

— Да, мой господин, — отвечал невидимый в утренней тьме хокарэм.

— Так откройте ворота, — приказал Карэна. — Пусть берегут вас святые, Стенхе.

Принцесса, разбуженная сегодня непривычно рано, капризничала спросонья, но, когда ей напомнили, что она уезжает, оживилась и безропотно дала собрать себя в дорогу. Теперь она сидела на коне впереди Маву и в ожидании выезда заплетала в косички лошадиную гриву.

— Попрощайся, — подсказал Маву, и девочка послушно замахала рукой, оборачиваясь лицом в неясную толпу, едва освещенную факелом.

С резким скрипом отворились ворота, поднялась решетка, и опустился мост через ров.

— Что ж, поехали, — сказал Стенхе, и две лошади и мул, миновав башню-ворота, оказались на дороге, проложенной через скошенное ячменное поле.

До Горячих ключей было около двух дневных переходов. Маленькая принцесса с любопытством посматривала вокруг, задавала бесчисленные вопросы. Путешествие было для нее в новинку. В сущности, до сих пор мир она видела только со стен замка Карэны; теперь же, когда она наконец оказалась на воле, буквально все привлекало ее внимание, все она хотела рассмотреть поближе, дотронуться до всего руками. Поэтому небольшой караван часто делал остановки, а Маву едва успевал следить за принцессой. Несколько раз он предупреждал ее, чтобы не тянула в рот что попало, потом нарочно не заметил, когда она сорвала волчью ягоду: одной ягодой отравиться мудрено, зато горечь надолго запомнит. И точно — почувствовав горький вкус, девочка долго плевалась, зато стала осторожней, и поздние осенние ягоды теперь ела только с разрешения взрослых.