Ольга Найдич - Охота на белочку

— Тоже художник, — заключил Тираель.

Дома однообразно повторялись в обе стороны, и потому черт пошел направо. Навстречу ему двигались разные люди, и для их идентификации снова пришлось рыться в памяти Феди.

Он шел так минут тридцать, и жизнь не поражала разнообразием. Черт уже хотел бросить это занятие и вернуться в Ад, как вдруг ему навстречу попался еще один «художник». Тут же проснулся Федя, радостно закричал: «Витёк, привет!» — и вырубился опять.

— Федя, ты что, женился? — радостно воскликнул Витёк. — Никогда не видел тебя бритым! Ну точно, женился, не скрывай! Это нужно срочно обмыть! — и, так и не дав ничего ответить, потащил приятеля за собой. А черт представления не имел, что значит слово «обмыть», и потому не сопротивлялся.

Лару разбудило мерное постукивание. Несколько минут она просто лежала, пытаясь угадать, кто из соседей затеял ремонт в половине третьего ночи. Затем что-то в этом стуке показалось ей подозрительно знакомым…

Господи, да это же похоронный марш! Кто-то художественно и вдумчиво исполнял сие известное произведение. Ростропович нашелся! Разъяренная Лара спрыгнула с кровати и, схватив тапок, замолотила по батарее. Вскоре снизу раздался ответный стук, а похоронный марш прекратился. Удовлетворившись результатом, Лара бросила тапок на пол и вновь нырнула под одеяло. Точнее, под два одеяла. А еще точнее, под два одеяла, плед и большое стеганое покрывало, сложенное в два раза. В квартире стоял бодрящий морозец, во многом благодаря ЖЭКу, который, очевидно, искренне полагал, что в доме номер одиннадцать на улице Ленина живут исключительно пингвины.

Радуясь наступившей тишине, Лара закрыла глаза и попыталась заснуть, но не тут-то было. Со стороны двери раздался легкий шорох, будто по полу что-то скользило. Лара протянула руку к ночнику, щелкнула кнопкой и…

По полу робко и даже как-то смущенно полз ее, Лары, старый чемодан! Лара ущипнула себя за руку. Чемодан на пару секунд притих, а затем осторожно подвинулся в ее сторону.

— А ну кыш! — автоматически брякнула Лара.

Чемодан обиженно поелозил на месте, но дальше ползти не рискнул. Недоуменно глядя на него, Лара попыталась сообразить, что сподвигло этот чемодан, до сих пор отличавшийся весьма мирным и приличным поведением, на такую хулиганскую выходку? Землетрясение, что ли? Да нет, тогда бы на люстре подвески шатались.

«Да какое там землетрясение! — вдруг осенило Лару, в голове у которой неожиданно всплыла последняя серия популярного сериала „Агент безопасной национальности“. — Просто резонанс. Вентилятор мощный… или просто откуда-то волны. Вон в газете недавно писали, что у старушки какой-то чашки в шкафу звенели, а оказалось — стройка через два квартала идет.»

Все же она привязала блудный чемодан веревкой к ножке шкафа и вновь завалилась спать, пообещав себе напоследок разобраться, кто из соседей столь художественно стучал этой ночью.

Витёк таки затащил чёрта в ближайшую забегаловку. Забегаловка именовалась гордо — «Колизей», и, по идее, в ней должен был тусоваться исключительно бомонд. Однако реальность быстро заменила бомонд на бомжей, алкашей и прочую интеллигенцию города. Да и само заведение напоминало Колизей в современном состоянии — то есть руины.

Ни слова не говоря, Витёк завалился за стол к господам столь же изящно одетым, как и он сам. Те дружно хрюкнули, но ничего не сказали. Федя — а точнее, Тираель — всё это время молчал, старательно впитывая новую информацию. Обычаи «художников» ему даже нравились, хотя его знания подсказывали, что пьют они вещество весьма вредное, можно даже сказать, яд.

— Официант, мне виски без содовой! — выдал Витёк.

— Сэр, вы уже полгода не можете заплатить за тот разгром в нашем приличном, к слову сказать, заведении, — в такт ему ответил бармен, огромный малый, способный выкинуть при надобности всех пятерых «сэров» на улицу. — Тебе водку или как обычно?

— Как обычно, водку, — стандартно ответил Витёк. Деньги у него сегодня водились — и этот факт «официант» давно прочёл в его глазах.

Когда Витёк сбегал за заказом и в водка оказалась в стаканах — опять ожил Федя. И тут же взял инициативу в свои руки.

— Ну, за живопись!

— Хряпнем! — поддержал Витёк.

Минут через десять язык у Феди стал заплетаться, но зато рассказывать он стал любопытные вещи.

— Понимаете, тут такое дело… Я сегодня вдруг стал голос слышать…

— Голос Америки? — брякнул один из собеседников.

— Да какой Америки, в голове, понимаешь? Разговаривает со мной кто-то.

— И что говорит? — вдруг заинтересовался Витёк. — Как всегда у тебя, про баб?

— Чёрт!

— Чего ты так волнуешься? Давай еще по одной!

— Да не волнуюсь я, чёрт, говорю, это. Настоящий, он сам сказал, — ответил Федя, предварительно выпив «еще одну».

— Э, Федя, да ты белочку поймал! — воскликнул вдруг Витёк.

— Белочку? Живую? — ожил один из собутыльников, с трудом отрывая нос от стола.

— Да какую живую, горячка, говорю, у него белая!

Федя вздрогнул и уставился на него испуганными глазами.

— Ты чё, серьёзно?

Витёк не ответил, он флегматично смотрел в рюмку.

— Всё, с завтрашнего дня я в завязке! — вскричал Фёдор. — Вот только последнюю выпью — и в завязке!

Если честно, то подобные заявления были не впервой, но на этот раз он был не на шутку перепуган. А Тираель помалкивал — ему было интересно, как люди среагируют на известие о живом чёрте. К его удивлению, люди вдруг заговорили о какой-то белочке.

Федя от души глотнул из стакана. Глотнул — и вырубился. Как-то вдруг, сразу отключился. Дальнейшие события Тираель наблюдал в неудобной позиции: под столом, да еще сквозь закрытые глаза.

В общем-то, ничего интересного не произошло, кроме того, что Витёк счёл Федю больным и упорно пытался сделать ему искусственное дыхание рот в рот, дыша перегаром и откровенно целуя Федю почему-то в лоб, и, что самое интересное, — массаж сердца, который, похоже, с его точки зрения заключался в переламывании ребер больного. Вдруг неведомая сила оторвала его от пола, подняла в воздух и аккуратно посадила на его собственный стул, после чего бутылка поднялась в воздух и наполнила его стакан. Философски настроенный после столь изрядной дозы принятого Витёк выпил, ничего не заметив.

В конце концов у него взыграла совесть, и Витя дотащил собутыльника до его дома. Он не заметил лишь одной мелочи — Федя к тому времени уже умер. Умер, отравившись некачественной водкой — что удивительно, единственный из пятерых. Впрочем, на этот удивительный факт никто в дальнейшем так и не обратил внимания.