Дебра Дойл - Ученик магов

В ожидании ужина мальчик огляделся. Как и все виденное им в Тарнсберге, таверна была огромна: в обеденном зале уместилось бы две или три небольших сельских харчевни. Рэндал заметил, что таверна не испытывает недостатка в посетителях.

В одном углу за столом сидела компания юношей и девушек; они внимательно слушали мужчину постарше, который расхаживал вокруг стола и что-то непрерывно говорил. На ораторе были длинные одежды из небесно-голубого атласа; золотая кайма и струящиеся рукава были столь же чужды окружающему миру, как и грубый северный наряд Мэдока.

Почти все слушатели носили будничную, довольно поношенную одежду. У всех у них поверх обычного платья были надеты свободные черные накидки. Рэндалу стало интересно — может быть, это какие-то знаки отличия?

За годы прислуживания у стола лорда Элайна Рэндал выучился искусству прислушиваться к беседе так, чтобы никто этого не замечал. Вот и сейчас он пустил в ход это умение и с удивлением понял, что попал на урок. Глубоким голосом с сильным акцентом человек в голубом читал лекцию о методах волшебства.

— Что такое, спросите вы, жизненная сила? Это то, что движет магией, то, благодаря чему она возможна, — мужчина в голубом замолчал, а молодежь лихорадочно записывала его слова на обрывках бумаги или в книжечках с кожаными переплетами. — Жизненная сила присутствует везде, — продолжал он. — Везде и во всем. Но наша сила лучше развита просто потому, что мы знаем о ней. А теперь скажите, — он указал на одну из слушательниц, — каков главный символ жизненной силы?

— Кровь, учитель, — ответила девушка. — Потому что если из тела вытечет кровь, то уйдет и жизнь.

Человек в голубом кивнул.

— Но существуют предметы волшебного искусства, — сказал он, — которые содержат жизненную силу, хотя и не являются живыми существами. Кровь — это символ и ничего больше, но очень мощный символ. Кто из вас хотя бы слышал о других сферах бытия? Чем дальше вы удалитесь от вашей собственной сферы, тем труднее удержаться там и еще труднее сохранить силу. По этой причине сферы хаоса и порядка оказывают мало влияния на нас. Но если обитатель одной из этих сфер отведает вкуса крови… которая является символом жизненной силы… то его мощь в нашем мире станет неимоверной.

Рэндал не до конца понимал то, что говорил этот человек, но все равно был восхищен. Он бы слушал и дальше, но в эту минуту Мэдок принес ужин: два мясных пирога, от которых исходил ароматный пар, и графин темно-корич-невого сидра. Мальчик с волшебником устроились за свободным столом, и Рэндал с жадностью принялся за еду. Едва он допил из кружки последние капли сидра, как за их столик сел человек в голубом.

— Мэдок! Ах ты, старый конокрад, какая нелегкая тебя сюда принесла?

Рэндал чуть не поперхнулся сидром. Что себе позволяет этот разряженный незнакомец? Даже лорд Элайн разговаривал с Мэдоком почтительно! Но Мэдок только рассмеялся.

— В своих странствиях я кое-что отыскал, — сказал он — Послушай, Краннах, — и он заговорил на языке, которого Рэндал не понимал. Это было не Древнее Наречие, и, конечно, не хорошо знакомая речь Брисландии.

Пока мужчины были погружены в беседу, Рэндал улучил минуту и еще раз оглядел комнату. Компания, ранее слушавшая человека в голубом, рассеялась: одни сидели, погрузившись в книги и бумаги, другие разбились на кучки по двое-трое и углубились в серьезные разговоры. В них не чувствовалось того веселья, какое наполняло беседу Мэдока и его друга; наоборот, они казались чем-то обеспокоенными.

«Кто это? Ученики Школы волшебников? — задумался Рэндал. — Но почему же они такие мрачные?» Их суровые лица встревожили его: если он станет учеником, то ему предстоит узнать, почему никто из них не улыбается.

Из размышлений Рэндала вывел голос Мэдока.

— Знакомься, малыш, это мой друг Краннах. Он согласился представить тебя Регентам Школы.

Рэндал перевел взгляд с Мэдока на мужчину в голубом.

— Значит, у меня в самом деле есть шанс выучиться волшебству?

— Есть, есть, — ответил мастер Краннах. — Если Регенты, управляющие Школой, тебя примут, и если ты сумеешь найти наставника, который станет обучать тебя, а еще если у тебя хватит силы духа на это.

Он внимательно посмотрел на Рэндала.

— Мастер Мэдок говорил мне, что тебе не хватает подготовки и что ты только недавно решил изучать волшебство. Боюсь, из-за этого учиться тебе будет труднее. Но если ты всерьез решил посвятить себя магии, то Школа с радостью примет тебя.

Глава 3

Школа волшебников

Рэндал прожил в «Смеющемся Грифоне» еще три дня. Он спал в одной из небольших комнат наверху, а почти все оставшееся время проводил в обеденном зале, прислушиваясь к беседам Краннаха с группами студентов. Мэдок то приходил, то уходил по своим делам, ничего не объясняя.

Утром на четвертый день волшебник разбудил Рэндала на заре и подождал, пока мальчик оденется. Сероватое небо над улицами едва начало светлеть, в небе еще светились последние утренние звезды. Не сказав по дороге ни слова, Рэндал и Мэдок пришли к огромному каменному зданию в центре города и поднялись на крыльцо. Невысокая широкая лестница привела их к тяжелой деревянной двери. Та была закрыта; из узких ниш по обеим сторонам от двери на Рэндала смотрели резные фигуры мужчин и женщин.

На верху лестницы волшебник остановился и обернулся к Рэндалу.

— Сегодня утром ты предстанешь перед лицом самых главных волшебников — Регентов Школы. Они станут задавать тебе вопросы. Будь уважителен и говори правду.

— О чем они спросят?

Мэдок жестом велел Рэндалу замолчать — дверь распахнулась. В проеме стоял человек в капюшоне Он поманил Рэндала. Мэдок слегка подтолкнул мальчика вперед.

— Здесь, малыш, я тебя покидаю. Удачи.

Рэндал шагнул через порог, и тяжелые двери закрылись за ним Безмолвный проводник повел его вверх по длинной лестнице. Вместо балясин в деревянных перилах были гротескные фигуры человекоподобных существ и вымышленных животных, вырезанные так тщательно, что казались живыми. На верхнем этаже проводник указал на еще одну закрытую дверь. Перед ней они долго стояли в молчании.

Неожиданно, без единого звука, дверь распахнулась. Перед Рэндалом открылась большая комната, длиннее главного зала в замке Дун и почти с таким же высоким потолком. Все стены, от пола до потолка, занимали полки с книгами. Через высокие витражные окна струились бледно-молочные лучи раннего утра, но куда более яркий свет исходил от пары канделябров со множеством свечей, стоявших на столе в дальнем конце комнаты.