Михаил Гвор - Спасатель. Вечная война

Ознакомительный фрагмент

Во, блин! Трахарь хренов!

— И что, жене понравилось?

Аполоныч приосанился.

— А то!

— А Верховному?

Ехидство пропадает втуне. Недобог сникает:

— Ему еще больше. Пока этим занимался я, он мог от нее отдохнуть.

— Что, так страшна?

— Не то слово… — да, тут одним лимоном дело не обошлось. — Это был кошмар!

Всё! С фэнтези завязываю! Надо же такое придумать! Бардак современной России во вселенском масштабе! Сейчас передохну полчасика, чтобы глюки исчезли, и попру дальше!

Сажусь на край волокуши, где лежат вещи и расслабляюсь. Проклятый глюк мало того, что не пропадает. Ходит вокруг меня и жалуется на жизнь. Как же ты меня достал, сука! Мне еще километров семь пистюхать, а сил совсем не осталось! Мышцы болят зверски! Все! До единой! А еще ты со своим нытьем! Господь недоделанный! Хорошо хоть, облики менять перестал!

— Короче так! — заявляю глюку. — Мне надо дотащить страдальца до базы. Хочешь, чтобы я тебя дальше слушал — впрягайся, и тащим вдвоем! А то я впахиваю тут, как папа Карло, взятый за жабры итальянским военкоматом, а здоровенный бугай идет рядом и песни поет!

— Я не пою, — возражает это чмо.

— А мне по фиг! — встаю на ноги. — Впрягайся!

Глюк-то он глюк, а тащить стало легче. Вполне ощутимо тянет! Скорее всего, это у меня второе дыхание открылось. Организм внутренние резервы изыскивает столь экстравагантным способом. А мне не по фиг?! Дело-то двинулось! Семь километров таким темпом я часа за четыре осилю! А может и за три! Чего он там несет?

— Я не могу обратиться к другим специалистам. Напишут рапорт о моей некомпетентности. Меня выгонят. У меня жена, дети…

— Угу, — ехидно хмыкаю. — Серна. Дети от Серны. И еще от одной женщины…

— Какая Серна?

Говорить тяжело. И страшно обидно, когда впустую. Этот недобог не знает классики! И это мой глюк? Вот бред!

— Проехали! А почему ты решил, что я могу спасти Кверт? Я ни разу не конфигуратор. И с компами вашими не знаком. Я и с нашими-то не слишком.

— Я загонял разные условия. Даже сумел просмотреть варианты разных вмешательств. В случае Вашего переселения на Кверт вероятность выживания разумных более 50 процентов! А если у вас будет помощник — еще выше.

— И кого ты метишь мне в помощь? Тоже спасателя?

— Как ни удивительно, но да.

— И что мы должны делать?

— Не знаю. Просто переселиться и жить.

— А ты сам не можешь переселиться и жить? С твоей-то божественной силой?

Через километр ущелье закончится. Включится рация. Вызову ребят, помогут. Не всё же мне на пару с выдуманным полубогом акью тащить.

— У меня не выйдет. Я считал такой прогноз. Моё присутствие ничего не меняет!

Ну понятно! Только русский богатырь может спасти мир. Ну или спецназовец, мент, спасатель… Одним словом, обычный русский псих. У богов этот процесс получается плохо. У американцев — еще хуже. Только псих и только русский. Вечно мы крайние!

Ладно, пора! Вытаскиваю рацию:

— База ответь Егору. Прием

Парни откликаются мгновенно.

— Егор, здесь база. Прием.

— Нашел живого. Сейчас на выходе из ущелья. Нужна помощь. Прием.

— Жди!

Вроде я адекватен. Почему же этот чертов глюк до сих пор здесь? Бормочет что-то…

— Прямое вмешательство у нас никогда не помогало. В вашем мире две тысячи лет назад конфигуратор погиб страшной смертью. На кресте распяли. Только хуже стало…

Ага, ну это понятно. Христианство я не люблю, впрочем, как все религии. Есть у кого глюку учиться…

— А мне это на хрена?

— В этом мире ты скоро умрешь. Это не шутка, я смотрел прогноз. А там можешь прожить дольше. Намного дольше. На Кверте немного другие физические законы. Интересные…

Ну да, конечно. Кнут и пряник. Нет у меня другого выхода. Или иди, спасай мир, или умрешь. Прямолинейное у тебя мышление, Егор Сергеевич!

— И от чего я умру? — ехидничаю я. — Пневмония или сердечный приступ?

— Я же говорил. Лавина, — отвечает он.

Вот ведь сука! Лавинами у нас шутить не принято! Я ведь тоже пошутить могу. Кулаком в харю. Не посмотрю, что ты плод моего воспаленного воображения!

Впрочем, не до него, вон уже парни бегут… Отщелкиваю тягу и передаю Витьку. Анвар уже прицепил вторую. Коля и Гэга прищелкиваются карабинами усов. Четверка свежих бугаев — это вам не одиночка на пару с глюком. Вон как понесли! Я уже и идти не могу так быстро…

Ну чего тебе глюк? Что ты мне там несешь? Что значит: 'Все расы генетически идентичны'? Если они идентичны, это одна раса. И уши у всех одинаковы! Чего? Уши разные, но могут иметь общее потомство? Фертильное? Что за бред? Даже интересно взглянуть! Хотя подвернется какая-нибудь зеленая с хвостом и кисточками на ушах, пересплю с ней по пьяни, а потом всю жизнь алименты бананами платить! Или за внуками по деревьям гоняться! Не надо мне такого счастья!

Да отстань ты! Сейчас дойду до базы и завалюсь спать. А ты исчезнешь. Слышишь, Амфи! Пропадешь, к чертям! Потому что ты глюк! Мой глюк! Ребята вон тебя не видели и не слышали, недобог хренов! Ну что тебе? Опять мир спасти? Да запросто! Только зачем? Не боюсь я смерти! Да и врешь ты! Что? Можешь вылечить Елку? А всех детей на Земле можешь? Почему? Бюрократ хренов! Скольких сможешь? Пятерых? Нет уж, десять давай! А лучше двадцать! Но десять минимум! Ладно, договорились. Дрын мой надо взять! И дежурный рюкзак со всем барахлом! Понял? Тогда вперед, какие проблемы…

Я протягиваю глюку ладонь…

Втаскивающая волокушу в ворота базы четверка обернулась на шум и успела увидеть, как совавшаяся с неопасного бокового склона лавина мгновенно набрала скорость, резко изменила направление движения и захлестнула устало бредущую одинокую фигурку.

— Егор!!! — заорал Витька, отстегивая тягу и бросаясь назад.

Увы. Поиски ничего не дали. Ни сразу, ни в течение следующей недели, ни позже. Через месяц начальник официально прекратил спасы, но парни рыли снег до самого лета. В любую свободную минуту. Весной лавинный конус растаял. Но тело так и не нашли…

Смерть Егора заслонила ряд загадочных исчезновений, произошедших в этот же день. И если на пропажу вещей погибшего еще как-то обратили внимание, а сенбернара Шарика, прибившегося к базе прошедшим летом, даже попытались искать, то недостача на складах некоторого количества разнообразных продуктов не всплыла и при очередной ревизии. Списалось на естественную усущку-утруску.

И только одно событие не прошло мимо всеобщего внимания. Десятилетняя Лена, дочь лагерной поварихи, страдающая детским церебральным параличом, в одночасье выздоровела. Девочке еще предстоял долгий путь к нормальной жизни, но теперь это зависело только от нее.