Энн Маккефри - Полет дракона

— Новости распространяются быстро. Не видно ни одной женщины. Интересно, где же они? — усмехнулся Ф'нор, обращаясь к спешащему куда-то ремесленнику в халате пекаря. Тот невнятно пробормотал приветствие и заторопился дальше.

Ф'нор был прав. В такой час женщины обычно заполняли улицы холда. Они сновали между складами припасов, шли к реке, чтобы не упустить ясный тёплый день и выстирать бельё, или спешили на поля и фермы. Теперь же ни одной фигуры в женском платье не попалось на глаза всадникам.

— Мы привыкли к вниманию женщин. Это нас избаловало, — философски заметил Ф'нор.

— Давай сначала заглянем в швейный цех. Если мне не изменяет память…

— Не сомневаюсь, что она и на сей раз тебе не изменяет, — снова усмехнулся Ф'нор. Он не придавал большого значения их кровному родству, но вёл себя с Ф'ларом более свободно, чем с прочими обитателями Вейра, включая и других бронзовых всадников. В этом тесном сообществе равных Ф'лар слыл замкнутым человеком. В своём Крыле он поддерживал строгую дисциплину, но каждый всадник стремился попасть под командование Ф'лара. Обычно его Крыло первенствовало в Играх. Его всадники никогда не застревали в Промежутке и никогда не исчезали там, а их драконы были ухожены и здоровы. Вообще, если всадник плохо ухаживал за своим драконом, его изгоняли из Вейра, — надолго или же навсегда.

— Если память мне не изменяет, — повторил Ф'лар, — Л'тол направился сюда и поселился в каком-то из холдов Плоскогорья.

— Л'тол?

— Да, зелёный всадник из Крыла С'лела. Вспомни.

Неудачный поворот в воздухе во время Весенних Игр подставил Л'тола и его зверя под огненный поток, испущенный бронзовым драконом С'лела. Л'тол был сбит со своего дракона, когда тот пытался увернуться. Один из всадников Крыла ринулся вниз и успел подхватить Л'тола, но зелёный дракон, обожжённый, со сломанным крылом, погиб, отравленный парами фосфина.

— Да, Л'тол мог бы помочь нам, — согласился Ф'нор, и оба всадника направились к бронзовым дверям швейного цеха. Они немного постояли на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к тусклому освещению зала. Стены этого помещения были увешаны светильниками, они гроздьями нависали над большими ткацкими станками, за которыми трудились искусные мастера, производя прекрасные гобелены и яркие полотнища разных тканей. Повсюду царил дух сосредоточенного молчаливого усердия.

Глаза всадников ещё не привыкли к полумраку, как к ним подошёл невысокий человек и, после произнесённого вполголоса приветствия, пригласил их пройти в маленькое помещение, располагавшееся с правой стороны зала и отделённое от него занавесью. Там при ровном фосфорическом сиянии светильников всадникам удалось, наконец, получше разглядеть его. Это был нестарый ещё человек, с лицом, сплошь покрытым густой сетью морщин и шрамами от ожогов. Печальные глаза ткача слезились, к тому же, нервный тик заставлял его постоянно моргать. И все-таки что-то неуловимое выдавало в нем бывшего обитателя Вейра.

— Теперь меня зовут Лайтол, — хриплым голосом произнёс человек.

Ф'лар печально кивнул.

— Ты, наверное, Ф'лар, — сказал Лайтол, — а ты — Ф'нор. Вы оба похожи на своего отца.

Ф'лар снова молча кивнул.

Лайтол судорожно сглотнул, лицо его мучительно передёрнулось. Встреча с обитателем Вейра была нелёгкой для изгнанника. Он попытался выдавить улыбку.

— Драконы в небе! Новости летят быстрее Нитей.

— Неморта отложила Золотое Яйцо.

— Йора умерла? — с волнением спросил Лайтол, и лицо его на мгновение перестало нервно подёргиваться. — А Неморта? Кто догнал её? Хат?

Ф'лар кивнул.

— Снова Р'гул, да? — Лайтол горько усмехнулся и уставился в стену невидящим взглядом, веки его успокоились, но щека и висок опять задёргались от тика.

— Вам досталось Плоскогорье? Все Плоскогорье? — резко повернувшись и делая ударение на слове «все», спросил он.

— Да, — кратко подтвердил Ф'лар.

— Вы видели женщин Фэкса, — в словах Лайтола слышалось отвращение. Он не спрашивал, он только подтвердил очевидный факт. Помолчав, он добавил: — Так вот, лучших нет на всем Плоскогорье. — Его тон выражал высшую степень презрения. Он присел на массивный стол, занимавший почти половину крохотной комнатки. Руки его с такой силой сжали широкий ремень, стягивающий свободное одеяние, что толстая кожа сложилась вдвое.

— Похоже, ваши надежды не оправдались, — продолжал Лайтол. Он говорил слишком много и слишком быстро. Из уст любого другого обитателя холда такая речь была бы воспринята всадниками как оскорбление. Но Лайтол, человек равного с ними воспитания, мог себе позволить любой тон. Его многословие было результатом бесконечного горького одиночества, и это понимали все трое. Лайтол торопливо задавал вопросы и сам же на них отвечал, словно стремился утолить ненасытную жажду общения с людьми своего круга. Однако то, о чем он говорил, было действительно важно, и всадники старались не пропустить ни слова.

— Этот Фэкс любит женщин с пышным телом, женщин покорных, — бормотал Лайтол. — Он сломил даже леди Гемму. Все было бы иначе, если бы он нуждался в поддержке её семьи. Да, совсем иначе. А так — он заставляет её рожать раз за разом, втайне надеясь, что когда-нибудь роды убьют её. Он своего добьётся. Так оно и будет. — Лайтол сухо рассмеялся. — Когда Фэкс стал завоёвывать холд за холдом, все благоразумные люди отослали своих дочерей подальше с Плоскогорья или изуродовали их.

Он замолчал. Тень мрачных, горьких воспоминаний пробежала по его лицу, глаза сузились от ненависти.

— Я был глупцом… думал, что положение всадника — пусть, бывшего всадника — сможет меня защитить…

Лайтол встал, расправил плечи и резко повернулся к своим гостям. Казалось, он задыхается от ярости, но голос его был тихим.

— Убейте этого тирана, всадники, убейте во имя безопасности Перна. Во имя Вейра и его Повелительницы. Он только и ждёт подходящего момента… Он сеет недовольство среди лордов. Он… — Лайтол рассмеялся, зло, почти истерически, — он воображает себя равным всадникам.

— Значит, в этом холде поиски бесполезны, — голос Ф'лара прозвучал достаточно резко, чтобы привести в чувство человека, погруженного в пучину ненависти.

Лайтол уставился на бронзового всадника.

— Разве я не сказал вам? Лучших либо успели отправить, либо их погубил Фэкс. Остались одни ничтожества. Слабоумные, невежественные, глупые, вялые… Такие же, как Йора. Она… — Он прервал речь, судорожно стиснул челюсти, и, тряхнув головой, в отчаянии закрыл лицо ладонями.

— А в других холдах?