Геннадий Ищенко - Жених

— Законов мало, — ответила девушка. — Нами правят традиции. Их позволяют нарушать немногим. Обычно это очень знатные и богатые оригиналы, которые к тому же чем-то прославились. Такими эльфы были в Изначальном мире, и здесь с этим ничего не изменилось. Наверное, это связано с большой продолжительностью жизни.

— Мы живем самое большее сто лет, — сказал он, — так что зря ты со мной связалась. Останешься молодой вдовой. Второй раз можно выйти замуж?

— С помощью магии твои сто лет можно будет увеличить в два раза, — ответила Ларка, — а я свой срок все равно не проживу, поэтому и беспокоиться не о чем. Сестры не угомонятся, пока не увидят меня в семейном склепе, а ты не сможешь оберегать меня вечно. Вот моя дочь уже не будет иметь права на трон, поэтому ее никто не тронет, еще и помогут по-родственному после моей смерти. Ты меня, главное, полюби, чтобы я смогла почувствовать вкус настоящей жизни. Узнать твою любовь, родить тебе дочь, а потом можно будет спокойно уйти.

— Если я тебя полюблю, я сам им всем разорву горло! — сердито сказал Игорь. — Что за дурацкий обычай рожать дочерей, чтобы они потом друг друга убивали. Хотя у нас было примерно то же самое, только из-за наследства дрались сыновья. Но, вообще-то, детей можно воспитать так, чтобы любили друг друга и помогали наследнице.

— Так и воспитывают в большинстве семей, — кивнула девушка. — В королевской семье все по-другому. Править должна не самая старшая, а самая сильная и изворотливая. Старшую только назначают, а королевой станет выжившая. И уйти в сторону от борьбы это не выход: все равно в покое никто не оставит.

— А сколько лет королеве? — спросил парень. — Ей еще долго править?

— Матери немногим больше семидесяти, — ответила Ларка. — С ее магической силой можно дожить и до пятисот лет. А сколько будет править… Когда из трех ее дочерей в живых останется одна, она сделает все, чтобы вслед за сестрами ушла и мать.

— Банка с пауками, — сделал вывод Игорь. — Мать может ее прибить или ей разрешается только защищаться?

— Конечно, может, — удивилась вопросу принцесса. — Если не останется дочерей, она будет править лет сто, а потом родит других.

— И какие же средства допускаются в этой… борьбе? — спросил он. — Войны бывают?

— Войны в клане быть не может, — ответила она. — Борьба за корону — дело королевской семьи, для остальных это только развлечение. Наемников привлекать можно, но не дружины вассалов. А сейчас и дружины есть не у всех, потому что многие для своей охраны используют даштов. Они сильнее и быстрее большинства эльфов и обходятся дешевле.

— А кто это? Я о них слышу второй раз, но в книгах еще не добрался.

— Расскажу, — пообещала Ларка, — только, если ты уже наелся, пойдем в спальню. Игорь, у вас все такие здоровые?

— Есть всякие, — ответил он, направляясь вслед за ней в спальню. — Рост у людей самый разный, а эти мышцы я развивал занятиями. В детстве я был высоким мальчишкой, но особой силой не отличался.

— Ложись на кровать, — предложила принцесса. — Она у меня большая, так что мы не будем друг другу мешать. После еды нужно немного полежать.

— А где я буду спать? — спросил он, забираясь на кровать, которая была по площади раз в пять больше его земной. — Десять дней…

— Да здесь и будешь, — засмеялась она. — Если захочешь, ляжешь на другой конец кровати, но я надеюсь, что ты не станешь мной пренебрегать.

— Тебе действительно этого хочется?

— Теперь уже да, — ответила Ларка. — Знаешь, я ведь не рвалась замуж, просто искала того, кому понравлюсь. Даже когда приказала Дарше вытащить жениха из другого мира, мной больше двигало любопытство, а не желание. А после твоего появления все в душе перевернулось! Я и сейчас не понимаю, как совсем незнакомый… даже не эльф, а кто-то другой, может сразу стать таким родным и желанным! Нянька говорила, что поиск будет вестись по мне, и мы с женихом будем двумя половинками единого целого, но одно дело — такое слушать, а совсем другое — таять от нежности к тебе! Ни за что не поверила бы, если бы утром кто-нибудь сказал, что в обед на моей кровати будет валяться и тыкать какой-то здоровенный мужчина, а я этому буду только рада!

— О том, что во мне нет ни капли магии, я уже слышал, — сказал Игорь, — а нельзя ли ее как-то развить?

— Магия редка, особенно сильная, и она всегда только у женщин, — ответила принцесса. — Но это справедливо только для эльфов, а как будет с тобой, я не знаю. Давай я тебе расскажу о даштах. Обезьян видел?

— Много раз и самых разных.

— Вот дашты на них и похожи, только лица у них почти как у эльфов. Рост такой, как у тебя, но немного шире в плечах и длиннее руки. Тело не покрыто шерстью, но смуглое и очень волосатое. Они очень смышленые, сильные и проворные. Это не животные, а разумный вид, у которого есть свой язык. Когда их отлавливают, заодно обучают нашему языку и подчиняют магией. Таким дают оружие и учат сражаться, а потом используют в городской страже или дружинах. Самок для них сюда не берем, поэтому они обходятся эльфийками. Я этим как-то не интересовалась, а нянька сегодня просветила, что к ним чуть ли не в очередь становятся. Мол, нашим мужчинам до них далеко. Есть и другие разумные, которых отлавливают для работ по дому и для других надобностей. Этим занимаются маги, которые потом продают свой улов на рынке.

— Дашты вас охраняют, а вы сами? — спросил Игорь. — Задаю такой вопрос, потому что люди очень драчливые. Как с этим у эльфов?

— По-разному, — ответила Ларка. — Есть драчливы эльфы, которые охотно дерутся на дуэлях и служат в дружинах, а есть домоседы. Многие не любят драться, но могут за себя постоять. Среди дворянок не так уж редки любительницы оружия. Я сама неплохо владею мечом и кинжалом.

— А лук? В наших легендах все эльфы — непревзойденные стрелки из лука.

— Это было когда-то очень давно, — сказала девушка. — В старых книгах так и написано, как ты сказал. А сейчас луком владеют немногие любители. Это очень сложное искусство, с арбалетом намного проще. Так что, как видишь, не такие уж мы консервативные! Игорь, я тебе действительно только нравлюсь? Может, ты меня уже хоть немного любишь?

— Слушай, не гони лошадей, — попросил парень. — Ты мне сильно нравишься, но я тебя совсем не знаю. Расскажи о себе.

— Я не поняла твои слова о лошадях, — наморщив лоб, сказала Ларка, — и я не знаю, что о себе рассказывать. В моей жизни не было ничего интересного. Может, будет лучше, если ты меня обнимешь? Меня еще никто не обнимал.

— Так говорят о лошадях, когда просят не спешить, — объяснил он, — а обниматься я с тобой сейчас не буду. Если не хочешь о себе рассказывать, я пойду читать книги.