Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд

об этом дикаре позже, когда тот станет проблемой. Он использует этих жестоких норукайцев для достижения своих целей. Он поклялся растоптать весь континент своей пятой — из верности императору и тайной любви к Мэджел. Теперь его внутренний стержень надломился, и поэтому Утрос должен сделать это для себя, а не по какой-то другой причине.

Норукайцы вернулись на утесы над рекой и спустились к своим поврежденным кораблям. Когда уродливые налетчики ушли, первый командующий Енох подошел к Утросу, глубоко обеспокоенный.

— Мы распределили еду, генерал, но хватило далеко не всем.

— Ожидаемо, — сказал Утрос. — Норукайский король кое в чем прав. Недавно наши разведчики нанесли на карту несколько новых поселений. Мы знаем, где можно взять провизию, — хоть сколько-то, — и должны сделать это. Разошлите отряды повсюду. Зайдите в каждый городишко и вычистите все до крохи. — Он опустил голову. — Для нас это единственный способ выжить.

Глава 4

Когда лучи рассветного солнца разлились по речной равнине, норукайские надсмотрщики забили в барабаны, поднимая стонущих рабов и пиная самых нерасторопных.

— Время работать! — взревела корабел Гара — мускулистая женщина с седыми косами, напоминавшими утонувших гадюк. — Работать, пока не закровоточат пальцы. — Она открыла свою змеиную пасть и щелкнула зубами.

Бэннон, привязанный к наклонной палубе разбитого норукайского корабля, скорчился, чтобы избежать жестокого пинка. Один из налетчиков разрезал его путы, и юноша присоединился к работе.

Пленники приступили к ремонту в тусклом предрассветном сумраке. Гара молотила киянкой, подбивая доски и колышки, но Бэннон видел, как уродливая женщина этой же киянкой разбила череп раба, который работал слишком медленно.

Пока Бэннон почесывал ободранные запястья, за ночь натертые веревкой, к нему подкрался призрачно-бледный шаман и схватил за плечи своими паучьими пальцами.

— Работай молотком или стань гвоздем!

Бэннон лишь отмахнулся. Его раздражало странное поведение изуродованного альбиноса. Он еще мог понять неотесанных норукайцев, но Мелок сильно действовал на нервы. По какой-то причине шаман нашел его занятным.

Бэннон был в плену уже несколько дней. Его избитое тело болело, а многочисленные порезы и ушибы после сражения на утесе Ильдакара еще только начали заживать. Он едва не убил Мелка и короля Скорбь, но они все вместе рухнули с утеса на груду тел и оружия.

Бэннон не погиб, но стал рабом. Сбылся самый большой кошмар, мучивший юношу с тех пор, как работорговцы попытались схватить его на острове Кирия. Тогда в рабство попал его лучший друг Ян, а Бэннон бежал. За тот момент трусости его терзала совесть. И вот, много лет спустя, он все-таки стал рабом.

Мелок снова потряс его за плечи, и Бэннон инстинктивно замахнулся, вспомнив, что они сделали с Яном.

— Не трогай меня, мерзкий норукаец!

Альбинос хихикнул, восхищенный реакцией Бэннона. При ярком свете дня король Скорбь заметил происходящее и шагнул вперед. Выражение его лица походило на бурю, прокатившуюся по морю.

— Прояви уважение или умри, раб! — Скорбь схватил Бэннона за шею и поднял над палубой. — Стоишь ли ты воздуха, которым дышишь? Стоишь ли ты воды, которой мочишься?

Бэннон отбивался, хотя знал, что за это его жестоко изобьют или убьют. Он не был трусом, но и примерной жертвой для этих монстров быть не собирался.

Нахмурившись, корабел Гара шагнула вперед, чтобы вмешаться.

— Сломаете его позже, мой король. Для починки корабля нужны рабочие. Вчера мы потеряли троих, а новых из города уже не получим. — Корабел взглянула на обрыв над рекой. Вершина утеса, где недавно стоял Ильдакар, выглядела как чисто срезанный пень. — Нужно использовать всех, кто есть, и закончить ремонт.

Скорбь ослабил хватку и позволил Бэннону плюхнуться на наклонную палубу. Он угрожающе поднял тяжелый боевой топор, вызвав у Мелка восторг.

— Топор рубит древесину! Меч рубит кости! — прокричал шаман.

Бэннон не знал, что имеет в виду шаман, но его болтовня часто не имела смысла. Мелок взглянул на Бэннона и кивнул, словно ожидая, что юноша согласится с ним.

— Топор рубит древесину! Меч рубит кости!

Скорбь не воспринял всерьез слова своего странного друга.

— Мой топор тоже может рубить кости. Он снесет эту голову с плеч после завершения ремонта кораблей.

— Отнюдь, мой Скорбь. Отнюдь. — Мелок погладил длинные рыжие волосы Бэннона, отчего по коже юноши пробежали мурашки. — Только не эту голову.

Группы рабов ремонтировали поврежденные корабли. Норукайский флот в сотню змеиных кораблей дошел по реке Киллрейвен до Ильдакара. Налетчики намеревались взобраться на утесы и захватить город, но они ничего не знали об армии генерала Утроса. Бэннон, Морасит Лила и сотни защитников города оборонялись на утесах, сбрасывая снаряды, сражаясь копьями и мечами. Но в итоге норукайцы смяли их.

Бэннон упал со скалы, потерял сознание и попал в плен. Он не знал, что случилось с Лилой. Даже если он сбежит от сотен бдительных норукайцев, то вряд ли воссоединится с друзьями. Когда город скрылся под саваном вечности, Натан возглавлял масштабную атаку на войско генерала Утроса, а Никки и вовсе находилась в Серримунди. У Бэннона не было никакой надежды снова встретиться с кем-либо из них, поэтому придется рассчитывать только на себя — если ему вообще удастся сбежать.

Когда магия переноса заморозила реку, лед зажал корабли и повредил их. Разгневанные норукайцы теперь трудились как муравьи, восстанавливая суда. Пленникам досталась самая тяжелая работа: рубить деревья в болотах, подтаскивать бревна и распиливать их.

Часть змеиных кораблей теперь покоилась на илистом речном дне. С них сняли канаты, чтобы починить оснастки других кораблей, перетащили полотнища темно-синей парусины, спилили мачты и сняли с корпуса уцелевшие доски. Опытные норукайские корабелы, такие как Гара, переходили с судна на судно, руководя группами рабов.

Бэннон, постоянно выискивая возможность побега, с неохотой перетаскивал длинные канаты с одной палубы на другую, переносил инструменты и припасы. Страдая от жары во время бесконечной работы, он подумывал использовать киянки и гвоздодеры в качестве оружия. Он мог ранить нескольких работорговцев, но против него были тысячи безжалостных норукайцев — в итоге он просто погибнет. Юноша ломал голову над тем, что ему делать.

Вчера один из ильдакарских рабов взбунтовался и напал на норукайца со спины. Бэннон мысленно аплодировал рабу, но его атака не была спланирована, и норукайцы тут же схватили непокорного мужчину. Они не торопились убивать его. Налетчики заставили Бэннона и других пленников смотреть, как они ломают рабу руки, а затем и ноги. После