Кира Стрельникова - Дикая и опасная

Ознакомительный фрагмент

— Чего встала? Двигай давай к машине, — обронил он. — И без глупостей. — Мужик шевельнул рукой в кармане, и я скорее почувствовала, чем увидела сквозь ткань, что там пушка. — С тобой поговорить хотят напоследок.

— К-как напоследок?.. — вырвалось у меня, от неожиданности происходящего эмоции впали в ступор и сознание охватило странное оцепенение.

— Молча. — Шкаф пожал плечами. — Шевелись давай.

Время, замедлившееся с того момента, как я узрела мужика в плаще, рывком пошло дальше, мозг пинком отшвырнул накатывавшую панику и лихорадочно заработал, выдавая варианты последующего развития событий. Я экстрасенс, пусть и самоучка. Я знаю, где расположено сердце, почки, печень, желудок. Самое действенное, это заняться внутренними органами похитителя, но нужен физический контакт. Мелькнуло воспоминание, что в бывшем своем дворе мне удалось как-то загипнотизировать невольных свидетелей, однако как я это сделала, понятия не имею, и сейчас совершенно не место и не время для экспериментов в этой области. Буду делать то, что умею. Как заставить его коснуться себя? Или хотя бы за руку схватить? В голову ничего не пришло, кроме как банально споткнуться, когда разворачивалась спиной — хотя внутри все вопило, что этого делать не надо ни в коем случае.

Ага, аж три раза. Едва не въехала носом в асфальт, а этот, с пушкой, только гаденько хихикнул, и не подумав помочь.

— Не выйдет, притворщица. Шагай давай, черный джип вон стоит.

Это о чем он сейчас?! Закралось нехорошее подозрение, что амбал каким-то образом вызнал про мои способности и в курсе, как я Федьку грохнула. Черт, но как?! Ведь обычные люди не могут видеть, что я делаю! Я сглотнула, самообладание сдало позиции, прогнувшись под паникой.

— Ч-что не выйдет? — пробормотала, с трудом переставляя ноги, позвоночник чуть не в пружину сворачивался от ощущения наведенного из кармана дула. Может, закричать?

— Ничего не выйдет, — жестко отрезал мужик и зазвенел ключами. — Орать не вздумай, с такого расстояния не промахнусь, а выстрела не услышат.

Джип мигнул фарами, и я остановилась перед дверью. Похититель пугал все больше, особенно когда неожиданно прижал меня к машине и больно вывернул руки назад.

— Я знаю, что тебе видеть человека надо, — выдохнул он в ухо, пока связывал запястья. Паника набирала обороты, превращаясь в просто-таки животный ужас, мешавший думать. — И касаться его. Я подготовился, дорогуша.

Удерживая меня за плечо, мужик открыл заднюю дверь и грубо втолкнул на сиденье. Как назло, двор оставался тихим и пустым, и вряд ли я настолько удачлива, что кто-нибудь подойдет к окошку и заметит неладное. У нас вообще жители удивительно равнодушны и предпочитают закрывать глаза на то, что их не касается, и уж тем более может нести потенциальную опасность. Пока неизвестный обходил джип и садился, у меня закрались подозрения, кто это по мою душу. Я же получила предупреждение? И непозволительно расслабилась. Да, переехала тихо, но ведь училась в том же Технологическом институте, куда поступила. И квартиру продала, а у папочки Федора связи в строительном бизнесе. Наследила все равно.

— Тебя Федькин отец послал, да? — прохрипела я, завозившись на заднем сиденье и пытаясь принять вертикальное положение.

Запястья ныли, вывернутые плечи тоже, страх не проходил, балансируя на грани ужаса и паники. Мужик молча пожал плечами и завел машину. Я еще пыталась что-то придумать, прикидывала так и эдак, но моих знаний о собственных способностях катастрофически не хватало, и, несмотря ни на что, я оставалась восемнадцатилетней девчонкой, сиротой, одинокой и очень, очень испуганной. Когда джип выехал за пределы города и за окнами потянулся серый осенний лес, паника выплеснулась обжигающей ледяной волной, затопив сознание до самого верха. События того вечера в памяти не отложились, стертые напрочь инстинктом самосохранения, и даже потом, позже, уже в институте, этот блок снять не смогли. Назвали обтекаемым словом «неконтролируемый выброс способностей», и на том остановились. Я только поняла, что хочу жить, со страшной силой поняла, и все существо рванулось к этой мысли.

Кажется, до меня донесся вопль водителя, и это было последнее четкое воспоминание. Сознание сузилось до точки, а потом его словно выключили. Единственное, я осознавала, что не в обмороке валяюсь на заднем сиденье джипа, и дальше всем происходящим, как понимаю, правили дремучие инстинкты. А когда пришла в себя и снова начала воспринимать окружающее, выяснилось, что все совсем худо: джип стоял, уткнувшись мордой в дерево, водитель лежал лбом на руле, хорошо хоть не на гудке, и я увидела толстую струйку крови, сползшую из его уха по шее. Сердце колотилось в ушах, в них же звенел противный тоненький звук, как комар, и воздуха не хватало, я дышала со всхлипом и неровно. Со страшной силой захотелось курить, но руки по-прежнему были связаны за спиной. И еще лоб саднило — кажется, я ударилась о подголовник переднего сиденья. Надо выбираться. Не знаю, сколько времени прошло с момента аварии, но наверняка кто-то уже вызвал нашу доблестную полицию. Снова светить в сводках свою фамилию не хотелось, тем более что я точно знала: водитель мертв. Вдруг начнут вопросы неудобные задавать, как я оказалась в этой машине, да еще со связанными руками. Рассказывать о своей мести вообще, обо всей этой мутной истории с Федором и его отцом совсем не хотелось.

Башка болела, в висках неприятно пульсировало, запястья уже занемели — на совесть связал, скотина такая, да еще и волнами тошнота накатывала, от голода, видимо. Последний раз днем в столовке институтской ела. Скрипнула зубами, скорчилась на сиденье, подтянув колени к подбородку, и, кряхтя и матерясь, перевела связанные руки вперед. Потом еще зубами теребила узел веревки, обкусав губы до крови, и наконец, когда издалека послышался вой полицейской сирены, запястья освободились. Постанывая, кое-как с третьего раза справилась с дверью и выпала наружу. Грязь, поломанные ветки и, к моему счастью, пустая обочина — видимо, или мне безумно повезло и в момент аварии никого на трассе не наблюдалось, или все водители разом стали глухими и слепыми. Что-то подсказывало вероятность второго варианта. Оглядевшись, определилась с направлением к городу по следам от джипа, и поковыляла со всей возможной скоростью прочь, надеясь, что попадется попутка и подбросит до ближайшего метро.

Меня знобило, и непонятно, от чего больше: от холодного ветра и начавшегося мокрого снега или от пережитого. Сознание впало в ступор, заморозив эмоции, и я просто шла вперед, глубоко засунув руки в карманы, даже позабыв о желании курить. Честно, как добралась до города, помню очень смутно, кажется, все-таки кто-то подкинул до Парнаса — очень удобно, как раз по прямой до Петроградки. Как не загребла полиция, тоже не знаю. Всю дорогу в метро продремала и, только закрыв за собой дверь моей маленькой уютной квартирки, поняла, что отделалась малой кровью и хорошо еще, что жива осталась. Колени ослабли, я сползла по двери, не сняв одежды, и у меня вырвался истеричный смешок. Два раза роняла сигарету, пока наконец не прикурила, перед глазами все плыло, а мозг настойчиво бился в глухую стену, пытаясь понять, что же случилось на трассе. Попытки оканчивались неудачей, и я махнула рукой.