Владыка битвы (СИ) - Хай Алекс

Всё ещё не имея сил встать на ноги, я медленно поднял голову.

— Что ты со мной сделал, жрец? — прохрипел я.

Монах кивнул своим людям — я заметил двух парней на год-другой постарше меня, одетых в грубые монашеские рясы, но вооружённых диковинными в наших краях мечами. Сопровождающие с неохотой отступили на шаг. Сам божий человек склонился надо мной и протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я инстинктивно отшатнулся.

— Я не враг тебе, дитя моё, — с приятной улыбкой проговорил монах. — Я не боюсь твоего колдовства и не намерен тебе вредить. Лишь не хочу, чтобы ты натворил глупостей. В Виттсанде колдовать нельзя и, прошу, не пытайся. Это мирное место. Ты понял меня, гость?

Я молча кивнул.

— Как твоё имя, язычник?

— Хинрик, — отозвался я, с сомнением глядя на протянутую длань. Мне не хотелось даже касаться этого человека.

Монах, казалось, угадал мои мысли, но нисколько не смутился.

— Рад знакомству, Хинрик, — мягко сказал он. — Я — отец Селвик. Служу королю Элериху, помогаю ему советом и молитвой.

Значит, важная птица. У этого жреца точно есть власть. Вопрос, насколько далеко она простирается. В любом случае моя жизнь сейчас зависела от него. Неприятно, но гордость подождёт. Они наверняка ожидали, что я разъярюсь, брошусь на иноверца с кулаками и дам им повод меня прикончить. Значит, нужно быть умнее.

Стиснув зубы от ненависти к самому себе, я принял протянутую руку. Монах легко, удивительно легко для его хрупкой комплекции, поднял меня на ноги и оглядел с ног до головы.

— А ты здоровяк, Хинрик, — улыбнулся он. — Вижу, тебе крепко досталось. Что с тобой случилось, дитя моё?

Руки наконец-то начали меня слушаться. Я торопливо откинул волосы со вспотевшего лба и поправил лямку сумки.

— Сейчас это неважно, отец. У меня дело к конунгу Альрику.

— Королю Элериху, — напомнил монах.

— Без разницы. Я должен его увидеть. Как можно скорее.

Отец Селвик наградил меня укоризненным взглядом, но удержался от наставлений.

— Значит, ты прибыл в Виттсанд по делу? Выходит, ты гонец?

— Иначе зачем начертателю сюда соваться? — огрызнулся я. — Думаешь, приятно лишаться силы?

— Твоя правда, юноша. — Селвик снова оглядел мою рваную одежду и раны на теле. — Очевидно, твоё дело настолько важное, что тебя были готовы убить из-за него?

— Да. Едва унёс ноги.

— Откуда? Из Маннстунна?

— Да.

— И дело лично к королю?

Я кивнул.

Божий человек нахмурился. Его благообразное лицо чуть заострилось. Он показался мне старше, чем подумалось на первый взгляд. Ниже меня ростом, худой, возраст точно не определить. Бороду он брил, отчего сперва и показался мне моложе. Темно-рыжие волосы он стриг по-эглински, по плечи, ровной линией. Несмотря на скромность облачения, отец Селвик не казался простаком. Умные цепкие глаза, казалось, видели меня насквозь.

— Боюсь, наш король больше не готов принимать язычников, — после долгих раздумий сообщил монах. — Но ты можешь поведать о своём деле мне. Я всё передам слово в слово и, если понадобится, запишу. Знай, что заботы короля — мои заботы. Моя жизнь есть служение богу, а бог избрал правителем короля.

Я мотнул головой.

— Нет.

— Ты можешь доверять мне. — Селвик прикоснулся к своему амулету. — Клянусь, что бы это ни были за сведения, я смогу тебя защитить.

— Нет, — повторил я. — Лишь Альри... Королю Элериху. Лично. С глазу на глаз.

Отец Селвик пробежался по моему лицу изучающим взглядом.

— Что же за тайну ты привёз в эти земли, начертатель? — задумчиво проговорил он, а затем, к моему удивлению, добавил. — Хорошо, Хинрик из Маннстунна. Я устрою встречу. Но буду присутствовать.

— Не...

— Либо так, либо плыви обратно, — отрезал монах.

Вот же хитрый властный ублюдок. Я мрачно уставился Селвику прямо в глаза.

— Ладно, — сдался я. — Ты знаешь, кто такие Химмелинги, божий человек?

Селвик пожал плечами.

— Древний нейдский род, насколько мне известно. Очень древний. Я ещё не очень хорошо знаю ваше рунное письмо, но встречал упоминания о Химмелингах на многих камнях.

— Ага. Древний род, происходящий от самих богов. — При упоминании о богах монах скривился, но ничего не сказал. — Химмелингов очень почитают в Нейдланде. Почитают насколько, что капля крови каждого потомка Химмеля ценнее золота и сундука любой южной пряности. Поют пророческие песни.

— Я понял, — оборвал монах. — К чему это?

— К тому, что у меня есть сведения о Химмелингах. Важные. Пророчество сбывается. И если весть попадёт не в те уши, быть беде.

— А королю ты, стало быть, доверяешь? — удивился монах.

— Есть причины.

Божий человек улыбнулся и сделал знак своим людям. Они подошли ближе, и один из юношей указал на мой топор.

— Интересный ты человек, начертатель Хинрик. Отдай братьям оружие и иди за мной.

Он повернулся ко мне спиной и направился в сторону города.

— Может ещё догола меня разденешь, брат Селвик? — крикнул я ему вслед. — Или боишься?

Монах обернулся с широкой улыбкой.

— Безопасность, Хинрик, — ответил он. — Мир и безопасность для всех людей Виттсанда — вот всё, чего я хочу. Не думаю, что твой член способен напугать местных жителей, но на всякий случай давай не будем проверять.

— Тогда лучше побрызгай этой своей волшебной водицей мне на штаны, а то кто знает!

Селвик расхохотался и продолжил путь.

— Топор и ножи, — скомандовал боевой монах и жестом поторопил меня. — Схороним, не бойся.

Я послушно сдал оружие и сейчас действительно ощутил себя немощным и словно калечным. Ни силы, ни стали. Мозги остались, да только я не был уверен, что додумаюсь до чего-то путного. Тем не менее монах хотя бы согласился устроить встречу.

— Ему точно можно доверять? — спросил я у братьев, кивнув в сторону Селвика. — Давно его знаете?

— Достойный муж. И умный. Север любит. Мало кто из эглинов здесь приживается, а отец Селвик говорит, что должен был здесь родиться. До того ему всё здесь родным кажется. — Парень легонько подтолкнул меня в сторону берега. — Поторопимся. Отец Селвик не любит ждать.

Я пожал плечами и осторожно зашагал по оживлённой пристани в сторону города. Боевые монахи — не знаю, как они именовались на самом деле, но мне нравилось называть их именно так — неотступно следовали за мной.

И все равно их слова о Селвике меня не убедили. Любить Север означало любить его таким, каким его создали боги: знать и ценить особенности и нравы всех его народов, соблюдать обычаи, передавать потомкам историю. А если ты приходишь на чужую землю и насаждаешь чуждые порядки, то это, как по мне, не любовь. Видал я на Свартстунне девиц, которых выдавали замуж против их воли: и против воли властного отца ней пойдёшь, и через себя не переступишь. У тех девиц были такие же глаза, как у местных жителей. Не чувствовал я, что они приняли волю короля добровольно. Но он, очевидно, был настолько могущественным, что противиться ему никто не смел.

Я быстро преодолел пирс и нагнал Селвика уже на рынке. Мы протискивались меж узких рядов торговых лавок. Торговали здесь всем, что только можно представить, причём каждая улица и каждая площадь имели свою направленность. Мы прошли через владения рыбаков, миновали улицу скобарей, едва продрались через толпу, скопившуюся у лавок гончаров. Здесь кипела жизнь. Рабы вели скот, тащили мешки с зерном, свободные женщины в богатых одеждах важно прогуливались меж лотков с серебряными украшениями. В Виттсанде жизнь не просто бурлила — она кипела. Удивительно, что здесь было так много людей, ведь Свергланд представлялся мне не самым гостеприимным краем.

Я ловко увернулся от едва не врезавшегося в меня раба, тащившего тюк овечьей шерсти, и наконец-то нагнал Селвика.

— Тебя называют отцом, — сказал я, поравнявшись с монахом. — Чем отец отличается от брата?

Божий человек обернулся ко мне и просиял.

— Значит, ты уже видел других священников? Где? В Маннстунне?