Хоббит, или Туда и обратно - Джон Рональд Руэл Толкин

чтобы выглядеть, совершенно как склон горы. Это обычный способ Карликов, — кажется, так, не правда ли?

— Совершенно так, — подтвердил Торин,

— Так вот, — продолжал кудесник, — я забыл сказать, что к карте прилагается ключ, маленький и необычный ключ. Вот он. — И он подал Торину серебряный ключик с длинным стержнем и вычурной бородкой. — Сохраните его!

— Разумеется, — ответил Торин, прикрепляя ключ к цепочке у себя на шее и пряча его под куртку. — Теперь дело начинает проясняться. Эта новость значительно изменяет его к лучшему. До сих пор у нас не было ясного представления о том, что нужно делать. Мы хотели двигаться на восток, как можно дальше и осторожнее, до самого Длинного озера. После этого должны начаться затруднения …

— Задолго до того, насколько я знаю пути на восток, — прервал его Гандальф.

— Оттуда мы сможем двигаться вверх по Быстрой реке, — продолжал Торин, словно не услышав его, — вплоть до развалин Дола, — старого города в долине, под тень Горы. Но никому из нас не хотелось и думать о Главном входе. Река вытекает прямо оттуда через большую расселину в южном склоне Горы, и оттуда же появляется Дракон, — слишком часто, по-моему, — если он не изменил своих привычек.

— Этот вход не годится, — возразил кудесник, — если с вами нет могучего Воина или даже Героя. — Я пытался найти кого-нибудь из них, но воины сражаются друг с другом в дальних странах, а героев здесь очень мало или совсем нет. Мечи в этих краях большей частью тупые, боевыми топорами рубят деревья, щиты используются как детские колыбели или как крышки для блюд; а Драконы, к счастью, далеко и превратились в легенду. Вот почему я остановился на взломе, — особенно когда вспомнил о Тайной двери. И вот вам наш доблестный Бильбо Баггинс, Вор-взломщик, отмеченный и избранный Вор. Так что мы можем сесть и обдумать какие-нибудь планы.

— Что ж, прекрасно, — сказал Торин. — Предположим, что опытный Вор подскажет нам какие-нибудь идеи. — Он насмешливо учтиво повернулся к Бильбо.

— Я хотел бы прежде всего узнать обо всем этом побольше, — произнес тот, чувствуя себя смущенным и слегка испуганным в Душе, но все еще по-Туковски решив не отступать ни на шаг. — То есть, о золоте и о Драконе, и как оно туда попало и кому принадлежит, и все такое.

— Ох-ох! — воскликнул Торин. — Разве вы не видели карту? Разве не слышали нашу песню? И разве мы не говорим все время только об этом?

— Все равно, я хочу, чтобы мне рассказали прямо и просто, — упрямо возразил Бильбо, прибегая к своей деловой манере (которую приберегал обычно для тех, кто приходил просить у него денег взаймы) и делая все, чтобы выглядеть мудрым, осторожным и опытным, и оправдать рекомендацию Гандальфа. — И я хотел бы узнать насчет риска и денег на расходы, и сроков, и вознаграждения. — Это у него означало «Что я получу за свое участие? И вернусь ли я живым?»

— Ох, ну ладно, — сказал Торин. — Когда-то, еще при моем дедушке, некоторые Карлики были оттеснены далеко на север и пришли, со всем своим имуществом и орудиями, к вот этой Горе на карте. Там они рыли, копали и буравили, и прорыли в ней огромные залы и обширные мастерские; а кроме того, я думаю, нашли там много золота и самоцветов. Во всяком случае, они очень разбогатели и прославились, и мой дед был Королем Горы, и его очень уважали смертные Люди, жившие южнее и постепенно распространявшиеся по Быстрой реке до самой долины, над которой высится Гора. Там они построили веселый город Дол. Короли часто призывали наших кузнецов и щедро награждали даже наименее искусного из них. Отцы просили принять их сыновей в ученики и платили нам хорошо, особенно съестными припасами, которых мы сами никогда не заботились собирать или выращивать. Да, это были для нас прекрасные дни, и у каждого из нас (всегда бывали деньги, чтобы тратить, и досуг, чтобы выделывать красивые вещи просто для забавы, не говоря уже о превосходных волшебных игрушках, подобных которым больше не сыщется в мире. И залы у моего деда наполнились чудесными драгоценностями, и изваяниями, и кубками, а игрушечные мастерские в Доле был зрелищем, на которое стоило взглянуть!

Это, несомненно, и привлекло Дракона. Драконы, как вы знаете, похищают золото и драгоценности у Людей, и Эльфов, и Карликов, как только увидят; и они берегут свою добычу, пока живут (практически вечно, если не будут убиты), и никогда не тратят ни медного колечка из нее. Правда, они едва ли сумеют отличить хорошую работу от плохой, хотя обычно хорошо осведомлены о продажной ценности; и они не умеют ничего сделать для себя сами, даже починить отставшую чешуйку на своей броне. На севере в то время было много Драконов, и золота там становилось, вероятно, все меньше, ибо Карлики бежали к югу или погибали, а злодейств и разрушений, вызванных Драконами, становилось все больше. Был там особенно алчный, могучий и злобный Дракон, по имени Смауг. Однажды он взмыл в воздух и полетел на юг. Сначала мы услышали шум, словно от урагана, летящий с севера, и стон и треск сосен, росших на Горе. Некоторые из Карликов случайно были снаружи (к счастью, среди них был и я, — в то время я был большим озорником, вечно убегал бродяжничать, и это спасло мне жизнь в тот день), — так вот, мы издали увидели, как Дракон обрушивается на нашу Гору в облаке пламени. Потом он пополз вниз по склону и поджег все леса на своем пути. К тому времени все колокола в Доле звонили, и воины вооружались. Карлики кинулись из ворот наружу, но там их ждал Дракон. Никто не спасся. Река вскипела и поднялась паром, и туман упал на город, и в этом тумане Дракон кинулся и истребил большинство воинов, — обычная злосчастная история, очень частая в то время. Потом он вернулся, вполз в Главный вход и обшарил все наши залы, дворы и туннели, ходы, погреба и кладовые. После этого внутри не осталось ни одного Карлика, и он забрал все наши сокровища себе. Вероятно, — так обычно делают Драконы, — он собрал их большой грудой где-нибудь далеко в глубине и спит на ней, как на постели. Позже он выползал из Главного входа по ночам и отправлялся в Дол и уносил жителей, особенно девиц, пока город не погиб, а все его жители не умерли или не бежали. Что делается там теперь — не знаю наверное; но думаю, что никто не