Власть во власти Власти - Тюняев Андрей Александрович

- Не знаю я, - упрямо отмахнулся Свейн, - но маятник показывает! Сами видите.

В своём споре собеседники организованно зашли в тупик: ясно же, что квадрата или куба в природе быть не может...

- Вспомните опыт в школе! - вдруг буквально выкрикнул Свейн. - Соль растворили в воде. Вспомнили? А что потом? А потом стали выпаривать. Получился кристалл соли. И он - квадратный! Кубический! Вот вам и требуемая форма! И никаких дополнительных энергий не требуется.

- Но кристалл, - не собирался так просто сдаваться поражённый таким «железобетонным» доводом академик, - это твёрдое вещество, а мы...

Он сделал неожиданную паузу. Казалось, какая-то яркая искра вспыхнула у него в мозгу и осенила академика своим первозданным светом.

- Я понял! - вскрикнул он, распалённый нахлынувшим эвристическим решением. - Я ведь даже не задумывался над этим...

- Над чем?

- Помните мою работу «Вакуум: структура, свойства»?

- И что?

- В ней я описал структуру вакуума...

- И что?! - начал терять терпение Свейн. - Какое отношение имеет вакуум к нашей системе?

- Прямое! Вакуум - это кристаллическое вещество! Вакуум - это кристалл! Вот он ваш кристалл! Внутри которого мы живём.

Академик воинственно вперился взглядом в собеседника, ожидая от того явной контратаки на сказанное им только что. Но Свейн молчал и непроницаемо смот-

рел на академика. По его полностью потерянному лицу было видно, что собеседник усиленно обдумывает услышанное. Скрежет шестерней сознания становился всё громче. Они цеплялись друг за друга, но в ламинарное движение перейти не соглашались.

- Как это? Ведь вот же мы сидим здесь, и никакого кристалла нет! - наконец, произнёс он, и сказал это больше для того, чтобы выиграть время, а не для того, чтобы получить какой-то ответ на свой ничего не значащий, автоматический вопрос.

- Сейчас объясню, - со всё сильнее разгорающимся азартом первооткрывателя принялся объяснять академик. - В девятнадцатом веке все выдающиеся физики в своих исследованиях неминуемо приходили к идее эфира...

- А при чём здесь девятнадцатый век? - взял себя в руки Свейн.

- Сейчас... Слушайте дальше... Так вот. Все физики приходили к идее эфира и рассчитали, что он должен представлять собой твёрдое вещество и быть кристаллическим.

- Вакуум! Твёрдый? Кристалл? - ухмыляясь, сыпанул надменными вопросами Свейн.

- Да! И это получалось у всех физиков. Собственно, поэтому от идеи эфира и отказались. Потому что никто так и не смог объяснить, как может твёрдое тело проходить через кристалл. Очевидно, были убеждены все, этого просто не может быть.

- Ну, да.... - вздохнул Свейн.

- И вот, для того чтобы закрыть тему с эфиром, выпустили Эйнштейна, и он все эти выкрутасы прихлопнул чугунной крышкой теории относительности, - блеснул красноречием Адамов.

- К чему это всё?

- А вот к чему. Эйнштейн прихлопнул эфир в двадцатые годы двадцатого века. И все успокоились и стали забывать этот самый кристаллический эфир. А в тридцатые годы, то есть уже через десять лет после этой инквизиции, появились первые открытия в сфере сверхпроводимости...

-И?

- И дело-то в том, что сверхпроводимость существует совместно со сверхтекучестью. И эта самая сверхтекучесть - именно она обеспечивает прохождение одного тела сквозь другое. Дело в том, что всё это я уже описал в своей книге и много раз доложил на конференциях в Сарове, Обнинске, Черноголовке. Вы понимаете их статус?...

- Да...

- Если исходить из этого, то вакуум - это кристаллическое вещество, и оно обладает сверхпроводимостью и сверхтекучестью. А все остальные вещества - горячие - всегда будут проходить через вакуум сверхтекуче, то есть без трения и без сопротивления.

- То есть..?

- То есть мы с вами действительно находимся в кристалле! В кристалле вакуума.

Повисла неожиданная тишина. Спорщики снова машинально оглянулись - и опять никакого кристалла не увидели.

- Естественно, его увидеть нельзя. Ведь наши органы чувств основаны на учёте воздействия - реакции. А сверхтекучесть - это отсутствие всякой реакции. Мы действительно в кристалле! - вконец распалился Адамов.

- Почему? - по-прежнему не понимал его выводов и не разделял уверенности Свейн.

- Вакуум имеет температуру ноль кельвинов. Это предел существования материи. Точнее, любое вещество при достижении нуля кельвинов превращается в вакуум и кристаллизуется. Даже самый лёгкий водород всё равно при достижении нуля превращается в кристаллический металл. Он, кстати, уже получен, - принялся подробно излагать физику академик. - А у водорода кристаллическое строение выполнено в наиболее элементарной форме - в виде куба. То есть элементарная форма вакуума - куб. Я именно об этом и писал в своей книге. И как же это я позабыл?! Хотя никто и не думал, что задача поиска строения Земли сведётся к кристаллу!

- А как же вещество? - ничего не понимая, протянул Свейн.

- Вещество получается так, - деловито пояснил Адамов. - Когда квант вакуума разрывается гамма-квантом, то из одного кванта вакуума получается один нейтрон, у которого есть две части. Одна сформирована электроном, а другая - позитроном.

- А они-то откуда взялись?

- Электрон и позитрон - единственные элементарные частицы, из которых состоит квант вакуума.

- А как же другие элементарные частицы?

- А другие - миф, - рассмеялся Адамов. - Я уже и об этом писал?! Поясню. Возьмите любую реакцию распада в ядерной физике. В результате любой реакции остаётся всегда некоторое количество фотонов, нейтрино и некоторое количество электронов или позитронов. Никогда не остаётся никаких других частиц. Это известно. Просто физики не хотят сами себе признаться в такой интерпретации известного факта.

- А где же ваша белая дыра37? - вспомнил Свейн недавний спор с академиков, в котором они дошли до белой дыры и вконец на ней рассорились.

- Вот здесь и получается белая дыра, - даже глазом не моргнул Адамов. - Изначально существует область вакуума, у которой температура равна нулю. Затем в эту область влетает гамма-квант. Фотон. Он разрывает квант вакуума, и тот превращается в первый в этой области нейтрон. При образовании нейтрона освобождается энергия связи, которая разрывает соседний квант вакуума, и начинается лавинный процесс. Как в ядерной бомбе. Только в ней взрывается вещество, а в вакууме - сам вакуум. Энергии выделяется столько, что вскоре вся область загорается новой звездой. Так формируется первоначальная звезда.

- А нейтроны где? - односложно подливал «масло» вопросов в «огонь» спора Свейн.

- После того, как звезда развивается до нейтронной звезды, в ней формируется железно-никелевая оболочка, внутри которой находится нейтронная жидкость. После взрыва нейтронной звезды внешние слои разлетаются, а остаётся только железно-никелевое ядро, начинённое нейтронами. А затем за счёт нейтринного испарения38 нейтронная звезда начинает выделять через полюса вещество. Это вещество оседает на внешней поверхности звезды, на её железно-никелевой

поверхности. Так постепенно формируется каменная планета.

- То есть мы всё-таки в кристалле? Вы же сказали - «каменная планета»! - встрепенулся Свейн.

- Если по этой версии, то - да! - охотно признался академик, ведь это была его концепция, которая всё обосновывала. - И сейчас мне с каждой минутой больше и больше кажется, что всё так и есть.

- Ну, а мы кто тогда?

- Мы? - академик задумался. - А мы, как мысли в голове!

- Мысли?

- Да! Представьте, что являетесь по отношению к своему мозгу и содержащимся в нём мыслям вышестоящим организмом. И вы можете наблюдать за жизнью мыслей. Вы смотрите, как мысль родилась и через нейронные связи соединилась с другой. Они образовали некий мыслительный процесс. Пока вы следите за ними, за своими мыслями, этот процесс идёт. Но как только вы теряете интерес к этой мысли, она исчезает - умирает. Вот так и мы.