Денис Чекалов - Призраки кургана

Горкан высыпал на лестницу немного порошка, который хранил в рукаве, в потайном кармане. Колба с таким же снадобьем была привешена к поясу, однако шаман не хотел тратить даже пары секунд, поэтому не стал доставать ее.

Прозрачная пыль пушистым снегопадом осела на ступени. Каждая крупинка вспыхивала — то ярко-голубым светом, то изумрудным, то вдруг становилась черной.

Могло показаться, будто они меняют цвет, но шаман знал, что это не так. Падая, частички порошка поворачивались к нему разными гранями, каждая из которых была особой.

Тот, кто следил бы за этим представлением с другой стороны, увидел бы совершенно другую радугу оттенков.

Пылинки шипели, касаясь невидимых нитей. Горкан понимал, что они разрушат барьер за несколько мгновений, и все таки выждал полминуты, чтобы не рисковать. Затем зашагал вверх.

В коридоре, как он и ожидал, стояли два мертвеца. Шаман разрубил первого пополам, прежде, чем те успели опомниться. Все-таки упыри немного глуповаты, и движутся недостаточно быстро.

Верхняя часть мертвеца плашмя упала на пол. Руки тут же задвигались, приподняли обрубок и поставили его ровно. Второй замахнулся, и Горкан снес ему руку вместе с головой. Затем рассек первого на две части, точно по линии носа.

Заклинание вылетело из его горла, словно сдавленный крик. Волшебство вынесло толстую дверь, превратив в щепки. Горкан переступил порог. Там было пусто — ни алтаря из костей, с тайником для священных реликвий внутри, ни ложа, усеянного мелкими обломками черепов. Ничего.

Лорд успел покинуть таверну.

Шаман настороженно обернулся. Он ожидал ловушки. Однако нападения не последовало — зомби не рассчитывал, что полуорк нанесет ему нежданный визит.

Он оставил трех мертвецов охранять пустую комнату, просто из осторожности. Теперь Лорд наверняка покинул город, а значит, магическая сила вновь вернулась к нему. Горкан упустил шанс расправиться с ним.

Когда шаман покидал комнату, он был собой недоволен.

Горкан не мог убивать. Он убедился в этом сегодня утром, когда на рассвете выскользнул из таверны, в которой остановился, без труда обманув умертвий.

Лорд приставил к нему двоих соглядатаев — один оставался в общей зале трактира, делая вид, что травит байки с завсегдатаями. Второй околачивался на другой стороне улицы, заигрывая с торговкой.

Шаман использовал Кожу хамелеона — простое, но действенное заклинание. Он опасался, что более мощную магию нежить сможет почувствовать. Выскользнув из окна, Горкан поднялся на крышу по водостоку, прошел по карнизу и спрыгнул в полутемном дворике. Оттуда он вышел, уже никем не замеченный.

Здесь снова пригодилось человеческое тело. Орка не выдержала бы не только труба, но и сама крыша.

Шаман вышел из города, смешавшись с толпой паломников-берендеев. Его путь лежал по главной дороге, ведущей в Киев с юга. В нескольких верстах от ворот, из нее вытекала крохотная тропа, вившаяся между холмами.

Горкан хорошо знал это место. Люди бывали здесь редко — рассказывали, что однажды русалки насмерть защекотали здесь одного греческого богослова.

У полуорка не было определенного плана, но замысел сразу сформировался в его голове, как только на тропе показались двое крестьян. Первого он сожжет заклинанием, второму перережет горло.

Ему нравилось это мгновение, — когда один вздох разрезает нить, натянутую между жизнью и смертью.

Он любил ощущать тело врага, прижатое к его груди, слышать его судорожное дыхание, видеть кровь, стекающую по бороздке ножа.

Потом руки разжимаются, и мертвое тело падает наземь, — а вместе с ним из тебя словно выходит все злое, мерзкое, что накопилось в душе.

Убивать приятно.

Двое крестьян прошли мимо него, а он даже не пошевелился.

Маг не солгал. Волшебное зелье действительно лишило его способности убивать. Впрочем, этот запрет не касался нежити. Убить мертвеца нельзя, — по крайней мере, в точном смысле этого слова.

Поэтому Горкан мог уничтожить Лорда.

Зомби все равно убьет его, рано или поздно. Конечно, и не собирается отдавать чашу. Расправиться с неупокоенным надо было как можно скорее — пока тот в городе, и благословленные камни блокируют его силу некроманта.

Шаман отправился к гному. Калеб был очень пристыжен, что выдал старого друга. Однако они оба слишком хорошо знали жизнь и смерть, чтобы останавливаться на этом.

Алхимик пообещал узнать, где остановился Лорд, и вскоре в калите полуорка лежал кусочек пергамента, с адресом и названием таверны.

К несчастью, зомби оказался быстрее. Он покинул город раньше, чем его удалось найти Горкану. Теперь оставалось только одно — продолжать игру, и сделать вид, будто он выполняет соглашение с нежитью.

Надо было убить мага и амазонку. Как это сделать, если ты не можешь никому причинить вреда? Решить задачку было несложно, и шаман уже знал, как он это сделает.

— Вы уверены, что Огнемеч не хотел убить вас? — спросил Горкан.

Он сидел напротив меня, слегка откинувшись на спинку стула — чисто человеческая поза, которая недоступна оркам. В правой руке держал кусочек дерева, из которого выгрызал кораблик.

Вот это была забава, которую знают только его собратья. У орков четыре ряда зубов, и они славятся тем, что могут создавать ими самые разные фигурки — от всадника на драконе до боевой колесницы.

Редкая улыбка Горкана говорила о том, что челюсти у него человеческие.

Однако, по всей видимости, его резцы были гораздо крепче и острее, чем выглядели, поскольку работа продвигалась быстро и ловко.

Все же ему было очень сложно, поскольку приходилось орудовать одним рядом зубов, вместо четырех. Но, по всей видимости, шаман научился этому еще в детстве, когда не уметь выгрызть себе свистульку считалось среди его сверстников таким же позором, как недостаточно хорошо владеть булавой.

— Я много изучал память, — ответил я, не став уточнять, что делал это не из простого любопытства.

Мою мне стерли, когда исполнилось десять; впрочем, даже в этом я не мог быть до конца уверен.

— Руфус показал нам то, о чем мы просили. Его сознание было отключено, но разум способен действовать и тогда. Не думаю, что нам всерьез угрожала опасность.

— Ну, раз вы так говорите.

Полуорк не стал спорить.

— Я вспомнил об еще одном человеке. Имени его я не знаю. Он бард, и стал знаменит благодаря песням о Всеславе. Бездельник часто похвалялся, будто знает, где найти череп, но не может сказать. Страшная печать тайны закрыла его уста, и прочий поэтический бред.

Горкан взмахнул рукой, давая понять, что думает об изящном искусстве.