Владимир Холкин - Авгур

— Давай, чего уж.

Юргис аккуратно подкатил к остановке. На лавке сидела девочка лет тринадцати — худая, нескладная, с жидкими светлыми волосами. Да к тому же, кажется, конопатая. Может, конечно, из утенка вырастет лебедь, но пока это было не очевидно. Наряд у пейзанки тоже был явно не от кутюр — дешевые джинсы, простая белая майка и стоптанные кроссовки.

Увидев микроавтобус, она радостно вскочила на ноги и спросила:

— Вы в Гуняево едете?

— Вообще-то, мы дальше, — сказал Михалыч. — Но тебя подбросим, если хочешь. Дорогу знаешь?

— А то ж! Сто раз тут каталась.

— Ладно, садись впереди тогда. Шоферу будешь показывать.

Михалыч с кряхтением вылез наружу, а девчонка заняла его место. Сомнений насчет того, можно ли садиться в машину с незнакомыми мужиками, у нее, похоже, не возникало. Дикий народ, глубокомысленно подумал Андрей.

Рома вопросительно посмотрел на Михалыча, который перебрался назад. Тот развел руками. Мол — а что еще было делать? Километра через два девица сказала:

— Теперь налево.

Дорога петляла между деревьев, потом пошла через поле. Михалыч спросил:

— Далеко ты забралась, я смотрю. Как тебя родители отпускают?

— Я здесь всю местность знаю. А родители… — девчонка пренебрежительно махнула рукой.

— Понятно. Как тебя зовут, путешественница?

— Настя.

— Долго еще ехать?

— Не, вон за тем пригорком.

За поворотом, действительно, обнаружился городок. Или поселок городского типа — Андрей не разбирался в подобных тонкостях. Сначала попадались одноэтажные домики с аккуратным штакетником, потом мелькнула пара пятиэтажек — куда ж без них. На площади понуро стоял Ильич с неизменной кепкой. Горели фонари, но было почти безлюдно. Андрей подивился этому обстоятельству. Вроде бы, лето, вечер — самое время для гуляний и посиделок. Впрочем, мало ли — может, все тусовки на другом конце города?

— Ну, где тебя высаживать, Настя?

— А вот там, хотя бы, на перекрестке. Мне тут недалеко.

— Ладно уж, подбросим прямо до места. Повезло тебе сегодня. Давай, говори куда.

Дом, где жила девчонка, был, на взгляд Андрея, если не богатым, то уж точно зажиточным — с широким фасадом из белого кирпича и с красной черепицей на крыше. Из-за забора не доносилось ни звука. Юргис посигналил. Настя, тем временем, выбралась из машины и затараторила:

— Ой, спасибо! А то я уже думала, пешком придется идти. Так классно получилось, вообще!..

Ворота открылись, и вышел хозяин — небольшого роста, в очках, с холеным лицом. Чем-то он напомнил Андрею последнего докризисного премьера, прозванного в народе киндер-сюрпризом.

— Папа, — сказала Настя, — меня до дому довезли, представляешь?

— Да? Спасибо, мужики, — степенно сказал отец. Не похоже было, чтобы он испытывал особое беспокойство.

— Ой, а давай на ужин всех пригласим? Они аж из Москвы едут!

— Из Москвы? Действительно, заходите. Жена на стол собирает.

— Ну, если приглашаете… — сразу согласился Михалыч. У Андрея возникло стойкое ощущение, что именно ради этого они сюда и заехали.

Девчонка ускакала во двор. Юргис, дождавшись, пока все вылезут, запер машину и теперь с сомнением озирался вокруг. Хозяин правильно истолковал его взгляд:

— Не волнуйтесь, у нас спокойно. Я бы во двор предложил заехать, но там сейчас места мало.

— Нет, нет, не стоит, — сказал Михалыч. — Пускай здесь побудет, на улице. Тем более, сигнализация включена.

Они зашли во двор. Из конуры выбрался крупный лохматый пес, подошел к Михалычу, обнюхал его ботинки и задумчиво сказал:

— Гав.

После чего вернулся обратно в будку.

— Сторож — зверь, ёпта, — поделился Рома с Андреем.

На пороге их встретила миловидная женщина в шортах и легкой маечке. Она улыбнулась (как показалось Андрею, слегка устало) и показала в сторону кухни:

— Проходите. Вы как раз вовремя.

Они расселись за широким столом. В углу работал маленький телевизор. С камеры, установленной, похоже, на вертолете, показывали Щелковское шоссе. Скелеты машин тянулись нескончаемой вереницей. Диктор что-то трещал с пулеметной скоростью, но звук был приглушен почти до нуля, и Андрей ничего не смог разобрать.

— Ужас, что в Москве творится, — заметил хозяин спокойным тоном. — Вы на этой улице не были?

— Нет, — сказал Михалыч, — и вообще, мы раньше уехали. Уже потом, по радио все услышали. Действительно, ужас.

Хозяйка поставила на стол огромное блюдо с ломтями розовой ветчины, потом копченую курицу. Сказала извиняющимся тоном:

— Только все холодное, к сожалению. С газом перебои, ничего сготовить нельзя. Паштет вот еще берите.

— Ничего страшного, — бодро произнес Рома. — А мясо вкусное — объеденье.

Возникла пауза. Могли бы и налить по полтинничку, укоризненно подумал Андрей. Люди с дороги, хотят расслабиться…

Но хозяину это в голову не пришло. Похоже, он был не склонен к излишним увеселениям. И вообще, производил впечатление флегматичного человека. Задумчиво прожевал кусочек куриной грудки, потом спросил о ценах на бензин и солярку. Михалыч принялся объяснять.

Андрей, тем временем, искоса разглядывал женщину. Она к еде вообще не притронулась и сейчас сидела с отрешенной улыбкой, уставившись в телевизор и поглаживая бледно-зеленый, словно выцветший узор на предплечье. При этом он готов был поспорить, что кадры на экране проходят мимо ее сознания — с таким выражением люди глядят на огонь в камине.

Настя что-то спросила у матери, но та явно ответила невпопад. Конопатая надулась было, но, поймав взгляд Андрея, снова заулыбалась. Похоже, новые лица в доме очень ее порадовали. Андрей позавидовал подобному жизнелюбию. Сам он чувствовал, как наваливается усталость. Потер глаза, потом спросил у девчонки:

— Слушай, где у вас тут умыться можно?

— Пойдем, покажу, — ответила та с готовностью.

Андрей сполоснул лицо и поглядел на отражение в зеркале. Там торчал мрачноватый тип, совсем не похожий на развеселого хорошиста с выпускной фотографии. Вертикальная морщина появилась над переносицей, словно Андрей в последние полгода только и делал, что хмурил брови. Он вздохнул и вышел из ванной комнаты. Настя дожидалась под дверью.

— Ты сюда? — он посторонился.

— Нет, я тебя ждала.

— Да? А что такое?

— Ничего. Так просто. А куда вы едете?

— В Могилев, — без запинки сказал Андрей.

— Врешь ты все, — неожиданно грустно сказала Настя. — Я же вижу. Сейчас, только что придумал. И остальные врут…

Он несколько растерялся. Слева вдруг раздался приглушенный хлопок, потом треск и нечто похожее на сдавленный визг. Андрей напрягся:

— Это что было?