Чиби Сэнмин - Город воронов

 Ясу не бросился догонять девушку и закрыв дверь на замок, зашёл на кухню, чтобы выключить воду. В квартире воцарилась мучительная пугающая тишина. Было в ней что-то давящее и не выдержав, брюнет направился в комнату сестры. Руна стояла на прежнем месте, свесив руки, словно плети, и молча глотала слёзы. Ничего не говоря, Ясу крепко прижал её к себе и погладил по растрепавшимся спутанным волосам.

 - Тсс, моя хорошая, не плачь, - шептал он, убаюкивая Руну в своих объятиях.

 Неожиданно разрыдавшись, сестра уткнулась носом в его плечо, выпустив наружу всю боль, что собралась в ней за последние сутки. Парень растерянно вздохнул, не зная что сказать и стоит ли вообще говорить, но, почувствовав движение прямо перед собой, резко поднял голову.

 В большом зеркале на стене он увидел своё отражение. Ясу-двойник точно так же обнимал сестру за плечи, печально нахмурив брови. Но внезапно зеркальный брюнет начал жить своей жизнью и лукаво подмигнул Ясу-настоящему. Тяжело сглотнув и уже не обращая внимания на рыдания Руны, Ясу крепко зажмурился, тряхнув волосами. Когда он вновь открыл глаза, то увидел, что его двойник сжимает в руке неизвестно откуда взявшийся нож. Громко захохотав, он хладнокровно вонзил нож в спину Руны и зеркало тут же покрылось кровавой липкой плёнкой.

 - Аааа!!! – закричал Ясу, резко оттолкнув от себя сестру.

 Не удержавшись, девушка рухнула на пол, а зеркало, сорвавшись со стены, рассыпалось на осколки, мгновенно разлетевшиеся по углам. С трудом дыша, брюнет невидяще смотрел перед собой, а на смуглом лбу уже успели выступить холодные капли пота.

 - Ясу, что с тобой? – шепнула сестра, испуганно отодвигаясь к стене.

 - Н-н-нич-ч-чего, - заикаясь, ответил брат, бросившись прочь из комнаты.

 Пока Руна подметала осколки, Ясу успел собрать все оставшиеся в доме зеркала и затолкав их в пакет для мусора, прямо в домашних тапочках выбежал в подъезд, чтоб поскорее избавиться от ставших опасными вещиц. Сестра проводила его растерянным взглядом, но останавливать не стала – ледяной мороз пробежал по коже и если бы не Блэк, мирно разгуливающий по квартире, она бы уже давно свихнулась, побежав вслед за братом…

 Сидя на крыше многоэтажки, Ниа допивала уже вторую бутылку пива и равнодушно растирая слёзы, пыталась завести разговор с медвежонком, взятым с собой из дома. Плюшевый коричневый зверёк в смешной полосатой майке внимательно следил чёрными глазками за тем, как его хозяйка, шмыгая носом, вливает в себя всё новые и новые порции алкоголя. Добродушно улыбаясь он сидел напротив Ниары, готовый выслушать все её признания и даже высушить солёные слёзы тёплой мохнатой шкуркой.

 Сделав ещё один глоток, Ниара отставила бутылку в сторону и прижала колени к груди, подняв глаза в серое тяжёлое небо. С самого утра было солнечно, но погода резко испортилась сразу после обеда. Дождь ещё не успел пролиться, но тучи раздувались от гордости, что смогли спрятать за собой солнце, и копили в себе силы, чтобы устроить миру убойный ливень. Здесь, на крыше, небо казалось ещё ближе. Казалось, протяни руку и ты сможешь почувствовать на ощупь мягкость этих холодных облаков…

 - Бандо, мне так плохо, - всхлипнула Ниа, взглянув на медвежонка. – Я осталась совсем одна. Я никогда не думала, что это так страшно.

 Стая воронов, сидящих на рогатой, словно олень, антенне, с громким карканьем взвилась в небо. Разлетевшись в разные стороны, они поплыли над городом, разнося тревожным криком новость о приближении дождя, словно были предвестниками беды.

 - Куда мне сейчас идти? – вновь заговорила девушка, обращаясь к Бандо. – Руна больше не считает меня своим другом. Ясу я не могу смотреть в глаза. А Дайки я, пожалуй, убью при встрече… Почему она сказала, что я не умею любить? Я люблю не только себя! Я приходила к ней на помощь, когда ей было плохо. Я успокаивала её, когда она плакала. Я смеялась вместе с ней, я шла за ней! Ради неё я стала истребителем, ради Ясу я бросила курить! Ради бабушки я научилась врать, чтобы не расстраивать! И после этого они говорят, что я никого не люблю?!

 Резко поднявшись и со звоном уронив пустую бутылку, Ниа подошла к краю крыши, пристально взглянув вниз – на широкой дороге скопилась пробка, водители сигналили, а одинокий мотоциклист, плавно пробирающийся между автомобилями, вызывал у них невольную зависть. По тротуарам спешили люди, обгоняли друг друга, сталкивались. Ещё одна пробка, но уже живая – никому ни до кого нет дела, глаза опущены, в ушах наушники, равнодушие на лицах.

 Подняв Бандо за лапу, Ниа медленно направилась вдоль крыши. Остановившись с той стороны, что выходила в уютный дворик, девушка криво усмехнулась и бросила медвежонка у ног.

 - Бандо, они все лгут. Это они не умеют любить. Если бы я нравилась Ясу, он бы давно попытался завоевать меня или хотя бы намекнуть на свои чувства. Я же не ясновидящая и не могу знать, что творится в его душе… Дайки тоже не умеет любить. Даже самого себя. Спит с кем попало, целует всех, кто попадёт под руку. Не жалеет своё тело, не бережёт душу! А Руна? Руна умеет любить? Ни черта она, Бандо, не умеет. Просто вцепилась в Дая, словно он последний парень на земле, закрыла глаза на его слабости и всё только потому, что он стал первым, кто обратил на неё внимание! Навешивает свою любовь, как камень на шею и топит, топит, топит!

 Устало опустившись на колени, Ниа прижала лоб к ещё тёплой поверхности крыши и тяжело вздохнула. Внезапно нить, соединяющая её с миром лопнула, обнажив ранимую трогательную душу. И стало так невыносимо плохо, словно купол неба должен был вот-вот треснуть пополам и погребить её под своими осколками.

 - Вот прыгну! Им назло прыгну и разобьюсь! И пусть придут на мои похороны, поплачут над могилой и может хоть на секунду почувствуют себя виноватыми! – крикнула она, сжав кулаки. – Вы не ценили меня, пока я была живой? Что ж, не буду вам мешать своим при-сутствием!

 Взяв для смелости Бандо, девушка встала на самом краю и холодный ветер приветливо дунул ей в лицо. Внизу шелестели деревья, в песочнице валялись забытые малышнёй игрушки, а старая газета невесомо скользила по асфальту.

 - Если я умру – ничего не изменится, - всхлипнула Ниа. – Дети также будут играть в песочнице, папа по утрам читать газеты, а бабушка готовить шарлотку. Ясу найдёт себе нормальную девчонку, женится на ней и будет у него куча детишек – симпатичных и чернявых, как их папа… Дайки так и будет до старости клеить тёлок, пока не подхватит заразу или не сопьётся. И Руна будет также по нему сохнуть, носить апельсинчики в больничку или дежурить у дверей очередной пассии, к которой он завалится.