Татьяна Панина - Сила магии

Опять сбился. Все, беру себя в руки и думаю только о хорошем. Пока я воевал с собой, прямо у моих ног оказалась деревянная выдолбленная чашка с водой. Мираж, сразу понял я, но тут раздался тоненький детский голосок:

— Пей скорее, здесь полно шпионов.

Я опустил глаза и увидел Алису. Сердце дрогнуло и оборвалось в пустоту, а печенка заныла так, будто я пропустил пяток хороших ударов. Какого черта я играю в прятки со смертью, если они все еще в Запределье?!!

— Ты что здесь делаешь?! — зашипел я.

— Принесла тебе воду. Ты не рад? Да пей же, наконец!

Это было предложение, от которого я не нашел сил отказаться. Однако, что же происходит?

— Где остальные? — грозно спросил я.

— Все нормально, они в безопасности.

— Где именно?

— Наверно, уже дома, — вздохнула Алиса.

— А ты почему здесь?

— Должен же кто-то принести тебе воды, когда у тебя неприятности, — без всякого выражения сообщила Алиса. Ей пришлось приподняться на цыпочки, чтоб забрать чашку. — Тебе больно? У тебя вся спина в синяках и шея в крови…

— Нет, приятно до невозможности…

Книга вторая

Смерть в рассрочку

Корни основного магического уравнения — выигрыш и проигрыш, противоположны по знаку и равны по абсолютному значению, при этом также прямо пропорциональны степени риска, необходимой для осуществления расчетного предприятия.

Часть четвертая

Бывают решения, о которых сожалеешь всю жизнь…

Только почему куда чаще мы жалеем о том, что в свое время не приняли никакого решения?

Глава 25

Турнир. Последний бой, финальный. Белый Рыцарь и Черный рыцарь сошлись в поединке. Они уже сильнейшие, им нет равных. Но победа одна. И сейчас за нее будет битва — решающая, между лучшими. Зрители, флаги, звон мечей. Радостно и тревожно…

Я сижу в королевской ложе и сжимаю в руке пурпурную розу. Я знаю, кому отдам ее. Я молюсь за него, я желаю ему удачи, я хочу его победы. Как много людей. Все кричат, машут руками, бросают под ноги лошадей цветы и золотые монеты. Ржание коней, гортанные крики воинов. Господи, помоги ему, он должен выиграть этот бой! Белый всадник мчится навстречу Черному, плащи развеваются за спиной, как крылья.

Я сжала в кулаке несчастный цветок, так что шипы до крови вонзились в ладонь. Лязг оружия, ржание коней, мгновение… и оба — на земле. Я пытаюсь встать, но не могу, ноги словно ватные. А все вокруг вскочили, топают ногами, орут, размахивают знаменами с гербами рыцарей.

— Давай, давай, убей его!

Почему они все болеют за Черного воина? Это не честно. Черный всадник — рыцарь зла, неужели вы не понимаете этого?! Мне, наконец, удается встать. Я вижу, как тот, что в черном, уже заносит меч над лежащим соперником. Ну, вставай же, вставай! Как громко все кричат. О нет, нет, не так! Не может этого быть! Кровь на белом плаще, бессильно поникшее на земле тело.

Мне наплевать, что скажут в королевстве, — я бегу к нему. Как же мешают длинные юбки! Красиво, но ужасно неудобно. Да еще этот проклятый ветер, сильный, почти ураган, бьет мне в лицо. Я уже рядом, я помогаю поверженному рыцарю снять золотой шлем с белым плюмажем. О господи, Инсилай, только не это! Я кричу, но голоса нет. А вокруг все ликуют, празднуя победу. Какой ужас, ведь их победа — это поражение добра и света. Вы сумасшедшие, остановитесь, опомнитесь!

Я проснулась от собственного крика. Рядом уютно сопела Альвертина. Инсилай сидел у костра и смотрел в огонь. Видимо, крик мне тоже приснился. Вокруг царили тишина и покой. Инсилай был живей живого, и ни шлема с перьями, ни белого плаща у него не наблюдалось. А куртку свою он нам еще вчера отдал. Я ткнулась носом в ее воротник и с удовольствием вдохнула запах моря, дымка и едва ощутимый аромат полыни. Все верно: океан был, у костра сидели, а полынь… Интересно, это запах травы, туалетной воды или самого Инсилая?

Он увидел, что я проснулась, и жестом пригласил меня к костру. Я осторожно, чтобы не разбудить Альвертину, выскользнула из-под куртки.

— Привет. Выспалась? — огонь костра отражался в черных глазах Инсилая, и они мерцали каким-то колдовским блеском.

— Да, спасибо, — я присела рядом с ним.

— Замерзла? — он вертел в руках черную травинку. Какие у него тонкие длинные пальцы. На безымянном — узкий золотисто-красный ободок кольца. А у меня — серебристо-голубое, знак, чтобы мы не потеряли друг друга в чужом мире.

— Нет, я в порядке. Ронни не вернулся?

— Нет. Скоро рассветет, и я поищу его.

— Не уходи, — испугалась я. — Мы все пропадем в этом лесу!

— Не бойся. Когда встанет солнце, все страхи умрут. Да я и не пойду далеко. Не думаю, что Ронни забрался на край света. Он просто заблудился в темноте и ждет рассвета. Найду его, и двинемся дальше. Мы уже на середине пути, и та часть дороги, что нам осталась, намного легче предыдущей. — Он подбросил хвороста в костер, достал из рюкзачка стопку блокнотов. Какие сильные красивые руки, золотисто-бронзовый загар подчеркивает каждый мускул. Огонь вздохнул новой жизнью, и стало намного светлее.

— Хочешь, я научу тебя пользоваться атласом и таблицами? — спросил Инсилай.

— Зачем? — насторожилась я. Он думает, что не вернется?

— Для общего развития, — он улыбнулся.

— Давай, — согласилась я. Он открыл блокнот и начал рассказывать про соответствие таблиц и карт измерениям, а я думала о том, что совсем недавно знать не знала про существование этих самых измерений, про волшебников читала только в сказках, а самым красивым мужчиной в жизни считала Леонардо Ди Каприо, ну, и еще немножко Тома Круза.

— Алиса, ты здесь? — Инсилай заглянул мне в глаза. Привычка, отработанная в гимназии не подвела.

— Угол расчета берем из таблицы с номером карты последующего измерения, — отрапортовала я последнюю его фразу.

— Странно, — удивился Инсилай. — Мне показалось, ты совсем меня не слушаешь.

— Креститься надо, когда кажется, — огрызнулась я в пределах допустимой самообороны. Папа говорит, что все мои мысли у меня на лице крупными буквами написаны. А если так, то Инсилаю это читать не рекомендуется. Кажется, я влюбилась и думаю только о нем.

— Когда хамит Альвертина, — проворчал Инсилай, — это воспринимается, как должное. Ведьменок по-другому не умеет. Но ты-то ведь девица воспитанная… Нонсенс какой-то.

— Извини, — немедленно отступила я. — Это нервное.

Я с ума сойду от его глаз. Огромные, миндалевидные агаты. Когда вижу их, приятный холодок бежит по позвоночнику, и мысли путаются.

Он усмехнулся и снова уткнулся в блокнот. Вдруг по лицу его пробежала темная тень, он перелистал пару страниц назад и начал что-то быстро-быстро считать.