На взлёт! (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна

Любовь к Франту умерла там же, у пруда. Хорошо, что Гьера не понесла от него ребенка. Что бы она потом сказала сыну об отце?

Она вернулась к брату. А когда жизнь столкнула ее с магом – постаралась через этого чародея разыскать убийцу Франта. Того, чье лицо не разглядела в ту ночь – но найти хотела всей душой. Дурак чародей решил, что это – для мести. Угу, как же...

Имя убийцы Гьера узнала. Но этого ей было мало...

* * *

Очнувшись от задумчивости, молодая женщина обнаружила, что успела дойти до окраины города. Отсюда меж домов видно было озеро, а на берегу – вытащенные для кренгования корабли. Туда, собственно, Гьера и шла, но сначала ей предстоял разговор, и чужие глаза были бы здесь лишними.

Оглядевшись, женщина нырнула в заросли сирени. Села на землю меж кустов. Из мешочка, вшитого внутри левого рукава рубахи, осторожно вытряхнула осколок зеркальца, подаренный магом.

Протерев зеркальце рукавом, Гьера принялась дышать на него. Вновь и вновь протирала запотевшее стекло – и вновь дышала, зная, что каким-то образом чародей слышит сейчас ее мысленный призыв.

Наконец послышался негромкий приветливый голос:

– Здравствуй, Гьера!

Осколок был маленьким, женщина не видела лица – только шевелящиеся губы. Но это не имело значения: маг время от времени менял внешность.

– Здравствуй, Двуцвет, – зло сказала Гьера. – Сколько еще я должна ждать? Ты обещал узнать, где сейчас Дик Бенц.

Из мужского голоса исчезла приветливость:

– Хотел бы я сам знать, где этот проклятый Бенц! Этот мерзавец был в Халфате – и разрушил мои планы! Вся политическая игра... – Голос осекся. видимо, маг сообразил, что пиратке незачем знать лишнее. – Словом, когда что-то узнаю – сообщу.

Гьера, коротко вздохнув, запрокинула голову, взглянула в небо.

Дик Бенц – не просто ловкий фехтовальщик, вогнавший клинок в грудь Франту. За Дика Бенца назначена огромная награда (причем, как проболтался Двуцвет, назначил награду тоже маг). А теперь в Халфате он перекроил политику так, как ему нужно. Невероятный человек!

– Найди его! – жестко сказала Гьера. – Найди скорее!

– Уж постараюсь! – желчно откликнулся Двуцвет. – Мне самому нужен этот Бенц!

VI. ОБРЕТЕНИЕ НЕЖЕЛАТЕЛЬНОГО ОПЫТА

1

Страна живительной прохлады,

Лесов и гор гудящих, где

Всклокоченные водопады

Ревут, как будто быть беде.

( Н. Гумилев)

Поток прыгал по камням, скатывался вниз, пенился на валунах и исчезал в лесу. Он звенел и пел, и ему отвечали другие потоки, омывавшие подножие Хребта Пророка. Здесь была уже иллийская земля, и птицы щебетали по-иллийски, и ветер нес совершенно иллийские запахи – запахи соли и водорослей от залива, от вытянувшегося на восток «луча» Лазурного моря.

Путники слышали, чувствовали, как приветствует их Иллия. Им бы радоваться – но уже за перевалом их подкосила беда.

Там, на халфатийской стороне, пришлось уходить от разбойничьей своры, идущей по пятам. Но они не ныли и радовались тому, что их крылатый спутник, грифон, сумел оправиться от яда и последовать за ними. Летал Раскат еще с трудом, но топал за своим всадником бодро и даже ухитрился пару раз изловить прятавшуюся в кустах живность, а люди не успели разглядеть, кого именно он слопал.

Разбойники сунулись было даже на иллийскую сторону хребта, но быстро отстали и вернулись, потому что в небе время от времени появлялись грифоньи патрули. Это тоже была опасность, и серьезная. Райсул уверял, что обычных путников патрульные на иллийской стороне вряд ли тронут, но если заметят грифона – обязательно спустятся и начнут расспросы. Грифон – не лошадь. Везде, кроме Халфата, на грифонах ездят немногие, и все эти люди очень знатны или немыслимо богаты.

Но и патрульные не побеспокоили удачливых беглецов. И жуткие скальные черви, которыми мрачно пугал своих спутников Райсул, не появились на пути.

И когда все трое уже поверили, что опасности позади, грифон вновь свалился, судорожно царапая когтями землю, разрывая древесные корни.

Втроем путники стащили несчастное животное в маленький водопад и в шесть рук принялись растирать золотую шкуру пучками жесткой травы и скрученными ветвями.

Райсул, перемежая слова черной халфатийской бранью, говорил:

– Не углядел я, гиенье отродье! И тебя не предупредил! Он наклевался с куста гадючьих ягод!

– Ядовитые? – спросил Дик.

– Не очень. Но у него от той стрелы в теле затаился яд. Он, бывает, по полгода ждет своего часа, а вместе с этими ягодами...

Растирали долго. Раскат лежал тихо, лишь иногда приподнимал голову и тихо клекотал. Райсул говорил, что это хороший признак, но в голосе его не было уверенности.

Наконец халфатиец сказал:

– Хватит. Сделали, что могли. Вытаскиваем его из воды. Теперь ему надо просто отлежаться. Умрет грифон или выживет – это не в нашей воле. Пойду займусь костром.

Фантарина тут же последовала за Райсулом. Дик понимающе прищурился. Лишь слепой идиот не заметил бы, как этих двоих тянет друг к другу.

– Ступайте, – кивнул Дик. – Я еще побуду с Раскатом.

* * *

Дик еще долго бился над грифоном. То растирал ему лапы и круп, то перебирал перья на шее – он знал уже, что Раскату это нравится. А когда измученный грифон с трудом поднял голову и положил ее Бенцу на плечо, Дик едва не расплакался.

Наконец голод и усталость взяли свое. Бенц заверил грифона, что скоро вернется, и пошел на полянку, где они недавно оставили осла и дорожные сумки.

На поляне не было ни Райсула, ни Фантарины, ни костра. Дик встревожился было, но почти сразу увидел, что оба идут к нему сквозь дикий малинник. Однако успокаиваться было рано: лица у обоих были взволнованными.

– Беда, капитан! – сразу начал Райсул. – Мы услышали стук копыт – на той дороге, что внизу, за кустами. Вышли глянуть, кто едет. Ехал бродячий торговец в повозке. Я решил с ним потолковать. Торговцы обычно знают много новостей...

– Да говори же! – не выдержал Бенц. – Что за новости?

– Проезжал торговец через Фиаметтию. Мы спросили: что в тех краях творится? Оказалось, власти наложили руку на летучий корабль. Команду под арест отправили, на борту часовые стоят. Название торговец не запомнил... Капитан, Фиаметтия – не город, а городишко. Мышиная нора. Много там летучих кораблей, а? Кроме нашей «Миранды»?

2

Вот и разошлись пути-дороги вдруг:

Один – на север, другой – на запад.

Грустно мне, когда уходит друг

Внезапно, внезапно.

(В. Высоцкий)

– Какой грифон? – тоскливо говорил Бенц, сидя на поляне рядом с дорожным мешком. – Какой грифон, когда наши леташи пропадают? Конечно, идем в Фиаметтию.

Райсул, почти никогда не споривший с командиром, ответил резко:

– Молчи, капитан, не говори худых слов! Бросишь грифона – с тобой летать не буду, уйду от тебя!

– Да я сам не хочу его бросать! Но если там сейчас наших парней ведут вешать, а?..

Короткое мрачное молчание. Наконец Бенц спросил почти враждебно:

– Когда станет ясно, выживет ли Раскат?

Райсул ненадолго задумался. Ответил твердо, уверенно:

– Завтра к рассвету станет ясно, жить грифону или умереть. Капитан, отпусти меня вперед одного! В Аква-Бассо добуду лошадь, поскачу в Фиаметтию. Все разузнаю. А если смогу, попробую выручить леташей. А вы оба дождитесь утра – и догоняйте меня... Капитан, не отводи взгляда! Я бы сам с ним остался, но он же, если очнется, убьет меня. Хочешь, на колени встану, просить буду? Грифона предать – лучшего друга предать! Если бросишь Раската, не смогу больше верить тебе, капитан!