Олег Верещагин - Garaf
Garaf читать книгу онлайн
(содержит элементы ритуального проклятья святотатцам)
Итак, я не выдержал.
Сорвался.
Нарушил клятву, которую повторял… ммм… да, повторял двадцать четыре года, почти каждый раз, когда обдумывал новые и новые сюжет своих книг (которые начал писать класса со второго, беспощадно коверкая нравившиеся мне произведения!).
Страшную клятву…
Никогда не писать ничего о мире Джона Роналда Руэла Толкиена!
НИ! КОГ! ДА!
…Все знают, как твёрдо я соблюдал клятву. И в тяжкие, чёрные годы владычества графомана и плагиаторщика Перумова, чьи первые книги я сдуру купил в 95–м. И в ещё более тяжкие, хотя и не чёрные, а галлюцинаторно–розово–голубые годы тошнотного (увы — необходимого по профессии!) чтения опусов про добрых орков и пьяных эльфов (на тему: «Я там был, я всё видел, Профессор ошибался и всё было не так!»).
Я держался.
Я твёрдо не хотел осквернять страну, которая открылась однажды девятилетнему пацану на крыше сарая, где он, совершенно потрясённый, увидел перед собой мир (позже я узнал — значительно порезанный цензурой…) какого–то Толкиена, о котором я тогда ничего не знал толком, кроме того, что ТАКИХ книг я не читал ещё ни разу. Я принял Средиземье всё, целиком и мгновенно, чем поразил родителей (не нашедших в этой книге ничего интересного… впрочем, папа уже не первый год искал истину на дне стакана, а мама позже книгу всё–таки прочитала…), да и большинство друзей–приятелей (лишь позже, в подростковые годы, мне удалось совратить пару человек на те же тропы, которым и снова и снова отправлялся странствовать я (хорошо, что книги тогда издавали добротно!!!)…) Как же я жалел, что могу читать и перечитывать только ОДНУ часть…
Короче, я был верен той клятве, не желая пятнать Средиземье своими следами…
…Во всём виноват Пашка.
Я повторяю это снова — во всём виноват Пашка, и прошу зафиксировать это для будущих поколений — во всём виноват малолетний (14 лет на момент того разговора) засранец (я не откажусь от своих слов даже под пыткой) Павел Зубков.
Это поразительно начитанный и умный (даже по меркам моего детства, когда мальчишки читали в сто раз — без преувеличения — больше… да и умнее были значительно) мальчишка, которому я обязан кропотливой работой по перепечатке некоторых моих книг (и многочисленными опечатками в оных). Интересы Пашки в музыке и литературе до такой степени совпадали с моими, что я, поэкспериментировав, начал давать ему «потоком» всё, что читал и слушал сам…
…пока не споткнулся на Толкиене. Дж.Р.Р. Великом Профессоре.
А ведь я был уверен — уверен! — что книга Пашке понравится!!!
И добро бы он просто промолчал. Хотя бы из вежливости.
Белобрысый потомок русских, немцев и скандинавов (в его жилах течёт именно эта жуткая смесь), экс–беженец из Казахстана и пр. и др — короче, Павел Зубков не пожелал щадить моих чувств. Правда, конспективно — весной 2008 года, отдавая мне первый том — он сказал просто: «Фиг–ня!» — именно так, раздельно. Я так очумел, что решил, будто ослышался и через какое–то время поинтересовался, нести ли вторую книгу. В ответ на что получил недоумённый взгляд и почти ласковое, как будто обращённое к умалишённому, пояснение: «Олег Николаевич, но это же правда фигня…» Я повторил вопрос с угрозой в голосе: нести или нет?! Павел огрызнулся: «Нет!» На майке у него в тот момент был изображён наш тамбовский символ, и вообще он сам сильно напоминал собирающегося тяпнуть надоедливую руку молодого волка.
Я «отпал». Гнев бушевал в моей груди. Мне хотелось сказать то, что я никогда не говорил ни одному из своих подопечных — сакраментальное и очень обидное, но часто употребляемое многими моими коллегами: «Мал ещё рассуждать!» Но я удержался… Я ведь сам вызвал его на этот разговор.
Толкиен всё написал не так, потому что не так пишет Пехов. А как пишет Пехов — это и есть правильно. Эльфы, орки, гоблины и вообще. У Пехова — правильно, у Толкиена — нет.
Мне захотелось убить Пехова, которого я и раньше–то не любил. Но было уже поздно. Пашка получил сильнейшую дозу антитолкиеновской сыворотки — прочёл русского автора, пишущего фэнтэзи на западные темы. Причём автора совершенно не задумывающегося над категориями добра и зла, а просто гонящего острый сюжет. Смертельное и неотразимое блюдо даже для очень умного мальчишки, вовремя не прочитавшего Профессора.
Я был бессилен.
Спасать Пашку было поздно. Увы. И я решил отомстить. Совершенно недостойно отомстить четырнадцатилетнему подростку.
Я сделал Пашку Зубкова главным героем этой книги.
Всю тонкость моей мести вы поймёте позже…
…Хочу предупредить сразу — эта книга — книга правоверного толкиниста (хотя и не толкинутого). Любителям «смотреть на вещи с ТОЙ стороны» и вообще выискивать сложные объяснения простым вещам она покажется унылой и скучной, как Библия — завзятому атеисту. Те, кто захочет найти тут «новый подход, «оригинальное видение» или — не дай боги! — «революционные концепции» будут жестоко разочарованы. Всё очень традиционно. Во всём. От секса до политики.
Увы.
Но хочу предупредить так же, что, в отличие от «коренного» мира моя книга по изложению вовсе не эпична. Это не большое полотно величавого старинного гобелена, прекрасного и бесценного, с которым надо обращаться бережно (усердно пашущие толкиеновскую ниву об этом забывают…). Это — картина неореалиста–романтика, где видно, как конь роняет с губ пену, а из–под ногтей руки, сжимающей меч, выступает кровь…
И конечно же, эта книга не была бы моей книгой, не стань её главным героем «наш человек там». Такой, какой он есть. Мой любимый «герой с улицы».
Книга именно моя — о Добре и Зле, о выборе и страхе, о боли и любви… Ну и немножко всё–таки — см. строчку ниже.
Месть! Смерть!! И преисподняя!!!
Итак — от начала Третьей Эпохи прошло 1408 лет.
У нас же было лето 200… года.
1 Привет.
2 Привет. Откуда вы?
Эйнор показал рукой на северо–восток.
— Karn Dum.1
— Farst raydda.2
— Yo.3
— Wimma steppa?4
1 Карн Дум.
2 Дальний путь.
3 Да.
4 А по каким делам?
Эйнор покачал головой.
И в этот миг рыжий ударил мечом.
А дальше всё смешалось. Вроде бы Фередир кинул углями в лицо второго нападающего. Мимо прокатился какой–то клубок, пророс стальным шипом. Гарав крутнулся на месте, вскакивая и рывком за рукоятку сбрасывая с меча ножны — пояс полетел в сторону. Пнул бросившегося на него во вторую атаку парня в колено и вскочил, подхватывая левой рукой щит.
Кто–то рухнул рядом с костром. Лязгала сталь и слышались ругательства. Но это всё уже отдалилось от Гарава. Сейчас в мире остались он — и его противник.
Человек. Рыжий парень. С длинным мечом…
…Как это ни смешно и ни странно, но только теперь Гарав понял, зачем воины носят доспехи. По–настоящему понял, не умом, а — почувствовал.
Противник был выше и сильней Гарава. И драться умел, пожалуй, лучше — хотя мальчишка пришёл сюда, в этот мир, с кое–какими навыками, а уроки Эйнора впитывал, как губку.
И выше, и сильней, и дерётся лучше… Но только достать Гарава как следует — не мог. А ведь дважды доставал, несмотря на щит — так, что это могло кончиться глубокими ранами — и оба раза сухо шуршала безотказная сталь доспеха. И Гарва, после первого такого удара — в правое бедро — было струхнувший, осмелел. А после второго — по левому плечу — ответным выпадом достал противника сам, в локоть. В правый — левше Гараву было легче наносить такие удары.
И увидел, как на лице рыжего парня появилось и стало расти отчаянье. Он ещё отмахивался, но потом перебросил меч в левую — и сразу стал отступать, не в силах противостоять натиску осмелевшего и разошедшегося Гарава. Лёгкая кольчужка и такой же лёгкий шлем — немного против латника…
Странно, едва Гарав осознал эту обречённость своего противника — как исчезли злость и желание достать рыжего. Наоборот: Гарав подумал — да беги же, вот баранище!!! Я же не угонюсь за тобой в доспехе, так и скажу — не мог догнать. Да и не погонюсь я…
Но рыжий продолжал взмахивать мечом в левой. Отчаянно и обречённо. Видно, он не был научен отступать.
— Помочь? — спросил Фередир. Он подошёл, держа окровавленный меч остриём вниз. Гарав мотнул головой в сторону, на миг упустил рыжего из виду — и тот немедленно прянул вперёд. Молча и стремительно, как молния.
Гарав поймал его — скорей от неожиданности, чем сознательно — ударом снизу вверх. Через пах, под кольчужный подол.
Парня отбросило в ручей — руки крестом, меч вылетел из ладони и сухо грохнул по гальке. Рыжий хотел вскочить — и из него выпало то, что из человека выпадать не должно.
Тогда он не выдержал — закричал. Истошным долгим криком, каким люди не кричат и тоже не должны кричать. Гарав отвернулся и не выпустил меч только потому, что твёрдо помнил — оружие не роняют. А крик звучал, звучал, звучал и никак не кончался. Тогда Гарав тоже закричал, и в крике прорвались смешные и страшные слова, сорвавшиеся на визг:
— Ну что он не умрёт–то никак?!
Фередир смотрел угрюмо. А подошедший Эйнор взял второго своего оруженосца за затылок и силой повернул его голову в сторону корчащегося в ручье умирающего:
— Потому что ты плохо ударил, — сказал нуменорец. — Не мучай его. Иди и исправь.
Гарав хотел замотать головой — и не мог. Хотел закричать, что не будет — и не мог. Он повернулся и пошёл, тяжело переставляя ноги.
Рыжий перестал кричать. Он хрипел и сжимал обеими ладонями низ живота поверх скользких сизых и жёлтых петель, перепачканных кровью и ещё многим другим. Длинная прядь прилипла к белой щеке ниже безумного от боли глаза.
— Убееееей… — попросил он — выдохнул пляшущими губами на неплохом адунайке. — Прикончи… южанин… ради твоей матери…
Да он же не старше меня, с ужасом понял Гарав. Просто выше и крепче. Я не могу. Я никак не могу. Я и этого–то не имел права делать, ведь он же не орк какой–нибудь…
— Почему ты не побежал?! — шёпотом крикнул он. — Я бы не погнался…
— Я не трус, — губы рыжего скривились, на них показалась кровь. — Моим… в сто раз легче будет знать… что я умер… чем видеть меня… беглецом…
— Добей его, — послышался холодный голос Эйнора. — Не будь глупцом, не тяни нити между.
Гарав приставил остриё меча к шее рыжего — к ямке между ключиц в вырезе расшитой рубахи и не спасшей хозяина простенькой кольчуги.
Я сделал это и я не буду закрывать глаза, подумал мальчишка. Чтобы помнить, как это легко и страшно — убить человека.
И налёг на меч.
Хруст. Скрежет. Хаотичные рывки.
Глаза рыжего стали потусторонними от новой боли. Он открыл рот… но вместо крика, которого так боялся Гарав, лишь тихо закашлялся. И глаза сделались спокойными и сонными. Потом закрылись.
— Вынь меч, — сказал Эйнор. Гарав послушно потянул клинок — мёртвое тело чуть подалось вверх, потом — соскользнуло. — Вытри его, — Гарав, присев, тщательно обтёр оружие, как во сне, о край рубахи убитого. — Теперь кричи или плачь. Не стыдись, Волчонок.
— Мы никому не скажем, — Фередир встал рядом. — Это не стыдно, Гарав, правда. Это первый человек, чью жизнь ты отнял. Плачь.
И Гарав закричал…
…Подогретое вино пахло корицей и было неожиданно приятным. Держа кубок обеими руками, Гарав выпил половину залпом и допил остальное несколькими глотками. Больше всего он боялся, что Эйнор или Фередир начнут говорить… утешать, рассказывать истории из своей жизни…
Но они молчали. Сами всё сделали со стоянкой, только что стащить доспех никто не помогал. Сами сложили в ряд и завалили плоскими камнями из ручья всех четверых холмовиков. Совсем стемнело. Гарав немного пришёл в себя, когда выпил вино… и совсем очнулся, когда на колени ему Фередир положил тяжёлое золотое зарукавье. Гладкое, лишь с концов его украшали двойные кольцевые выступы.
— Что это? — Гарав поднял голову. Вино согрело, но не ударило ни в голову, ни в ноги.
— Возьми, — сказал Фередир и присел рядом. — Это тебе.
— С?!. — Гарав отшатнулся, золотой обруч покатился с колен. — Ты что?! С убитого снял?!
— Бери, — Фередир опять сунул зарукавье Гараву. — Бери, Волчонок, — голос его стал
умоляющим. — Ты не понимаешь, что ли? У вас не так, что ли? Это же твой первый. Он придёт обязательно… Эйнор–то не верит, — Фередир покосился на рыцаря, который словно бы и не видел ничего, ворочал над огнём кусок окорока на двух прутьях. — Он придёт, а ты не бойся. И скажи: мол, честью я тебя убил, честью похоронил, честью твоё взял, погляди и уходи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});