Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова

— Попробуй рискни. Жизнью сына! — резко бросила Элгэ.

— А знаешь — рискну, — Валериан Мальзери произнес это так спокойно, что она оледенела в теплой комнате.

Будь всё проклято, он вырос в Мидантии! А Элгэ — при безопасном дворе Алексиса и Кармэн. И дядя старше противницы на проклятых тридцать лет интриг. Это тебе не граф Адор. И не пьяный дурак — принц Гуго…

— Твой отец мог бы убить сгоряча, но ты пошла в деда. В мидантийского.

Что он несет⁈ Как смеет?..

— Ты пыталась убить принца Гуго — потому что защищала Александру. Твоя сестра тебе дороже жизни. А кто спасет ее — когда ты отправишься на плаху за смерть Юстиниана? — усмехнулся Валериан Мальзери.

Он прав! Элгэ никогда не обменяет свою жизнь на жизнь Юстиниана. Потому что не имеет права.

— И кто спасет Диего? — Столько сладости в голосе не бывает.

В сердце вонзилась ледяная игла. Ядовитая.

— Диего⁈

— Конечно, Диего. — В глазах проклятого мидантийца — каменная уверенность победителя. — Не забывай: я наследую после вас. Я, а затем — мои сыновья. Ты ведь всё понимаешь, Элгэ?

«Элгэ, это был несчастный случай. Крепись. Ты должна позаботиться о сестре. Ты ведь понимаешь это, Элгэ?..»

Даже больше, чем он думает. После Диего наследуют она и Алекса. Но сестренка — благодаря эвитанским мерзавцам! — безумна. Да и будут ли у нее еще дети?

Едва Элгэ станет женой Юстиниана — за жизнь Диего никто не даст и ломаного лу. Будь проклят Валериан Мальзери — многажды предатель! А заодно и Эвитан — за то, что приютил эту скотину! И будь проклята Мидантия — это она его породила.

Ничего! Всего три шага. Или один прыжок. Дядя — тренирован, но немолод. За дверью — его люди, но они не успеют…

— Как думаешь, что будет с Диего — когда он увидит казнь сестры? Когда я думаю об этом, мне даже жаль, что он ее не увидит. Если сейчас твоя попытка увенчается успехом — Диего не доживет до приезда в Лютену. Ты мне веришь, Элгэ?

Да, мразь! Да, мерзавец. Элгэ верит даже, что именно ты приложил руку к убийству ее родителей. Уже не сомневается.

А даже если и нет — умрешь за всё остальное!

— Где мой брат? — голос толком не слушается, хрипит.

Взять себя в руки, живо!

— Там, где ты его не найдешь. Кусайся, илладийская змея, — у тебя вырвано жало. Готовься к свадьбе. И помни, что кроме тебя у Диего и Александры нет никого. Не Кармэн же. Она далеко, и ее дни сочтены.

Мальзери ушел. Больше без угроз лишением ужина, монастырями и предбрачным изнасилованием. Зачем? Теперь и так есть безотказный поводок дергать пленницу, куда захочется.

4

С чего Алан решил, что расчетная книга Гамэля — велика? Да она — просто лист бумаги. Рядом с толстенным чудовищем, что взгромоздил на стол слуга герцога Тенмара!

А пока ошеломленный «столичный чиновник» хватал ртом куда-то исчезнувший из комнаты воздух — убийца в ливрее вывалил рядом с первым еще три талмуда. Таких же. Или чуть поувесистей.

Несчастный Эдингем поднял на старого герцога решительный взгляд. Собрался вежливо сообщить, что просмотрит эти без сомнения интересные книги в следующий раз.

И осекся. Узрел, что хозяин дома как раз кивком величественной головы указывает злодею-лакею на следующий могучий шкаф. Где наверняка хранятся еще несколько бумажных монстров!

А всего шкафов в кабинете старика четыре. Причем первый — еще и самый узкий…

Алан с трудом подавил малодушное желание спастись поспешным бегством. Просто рванул воротник камзола. Старик что, вообще не открывает ставни⁈ Никогда?

— Вам плохо? — слегка встревожился Тенмар. — Может, вина?

Эдингем благодарно кивнул. Может, вино подадут не в этот кабинет?

— Уже время ужина. Пройдемте в столовую!

Почтенный старик величественно поднялся с такого же древнего и почтенного кресла. Предоставил «заболевшему» гостю следовать за ним.

Или не следовать — как пожелает.

Уже в дверях столовой герцог обернулся к юноше и покровительственно улыбнулся:

— Моей супруге, к сожалению, нездоровится.

Алан с облегчением вздохнул. Похоже, со стариком они сейчас побеседуют за бутылкой вина не хуже, чем с его средним незаконным отпрыском.

— Я представлю вам мою племянницу.

Глава 9

Эвитан, Тенмар — Лютена.

1

Счетные книги герцога — не в пример толще и зануднее баронских. Значит, и его племянница просто обязана быть невыносимее дочки барона.

Алан от души надеялся, что ошибается. Но возникшее на пороге Гербовой Залы нежное видение в голубом вмиг развеяло иллюзии. Сиреневый веер, коим дева томно обмахивалась, лишил последней надежды. А окончательно добила играющая на смазливом личике жеманная улыбка.

Эдингем поспешно оглянулся на дверь. Увы — доступ в библиотеку закрыт до окончания ужина.

Впрочем, нет худа без добра. Уловив аппетитный аромат вносимых в столовую блюд, Алан осознал, что успел проголодаться. А при виде мяса по-илладийски — почти примирился с судьбой.

Вытерпел же общество «прелестной Терэ»! Готов и герцогскую племянницу потерпеть — раз уж деваться некуда. Вкусно покушать Эдингем любил всегда. А кошмарный обед у Гамэлей спустя столько дней кажется уже не таким и… чрезмерным.

Решимости у Алана поубавилось уже через несколько минут. Едва воздушное создание в небесно-голубом примостилось слева. Мало того, что с герцогом теперь придется говорить, поневоле глядя на нее, — так у милой красотки еще и рот не закрывается.

Сейчас она щебечет о героине последнего сентиментального романа Пьера Базиля. «Кроткую и трепетную» Клариче несчастный Эдингем представил абсолютной копией «прелестной Ирэн». Ну почему Творец в его безграничной, по словам церковников, мудрости не создал женщин немыми⁈

Насколько нежной и ранимой была Эйда Таррент! Искренняя печаль в ней соседствовала с внутренним благородством.

И сколь фальшивы всевозможные Терезы и Ирэн! Вместе с их показной слезливой чувствительностью.

Как герцог терпит эту дуру? Ведь вся ее ценность — в смазливости.

Хотя он-то найдет способ заткнуть болтливой девице рот. А в его возрасте особо выбирать не приходится.

Теперь понятно, почему молодых красивых дурочек отдают за стариков. Те неприхотливы — чем «очаровательней» дурища, тем лучше. А большего от нее и не требуется.

— Ах, расскажите о вашей работе! — дева вспомнила-таки о собеседнике.

На пару минут — слава Творцу! — забыла о Клариче. И о «нежной Изабелле» и «галантном Франциске». Из другой, не менее романтичной истории.

— Да, я выполняю ответственное поручение… —