Саймон Браун - Сын соперника

— Это был шанс, который он не мог упустить, — невозмутимо заметил префект.

Гэлис крепко сжала губы.

— Смею предположить, ты согласишься со мной, что смерть переселенца Кардера — не его рук дело.

— У меня нет причин считать советника убийцей. Тем не менее он знает, кто это сделал. Более того, Кайсор решил воспользоваться ситуацией в своих интересах…

Гэлис помолчала, потом сказала:

— Знаешь, а ведь Эриот Флитвуд права.

— Насчет представительства колонистов в совете?

Гэлис кивнула.

— Чем быстрее это случится, тем лучше.

— Если я предложу твою кандидатуру, совет непременно согласится.

Полома произнес эти слова спокойно, уверенно глядя на девушку. Но Гэлис не покидало странное чувство, что сказанное — предложение простого человека, но никак не политика.

Все идет не так, подумала она, ощущая явный дискомфорт.

— А почему не Гош? Или даже Кадберн?

— Линседд — солдат, да еще из Хамилая. Если дать ему место в Ассамблее, то в глазах большинства «истинных» граждан это будет равносильно военному поражению.

— А Кадберн — Избранный, — задумчиво сказала девушка.

— Точно. Остаешься только ты.

— Переселенцы воспримут это как предательство. Они ведь не считают меня одной из них. Почему не Эриот Флитвуд?

— Что ж, может быть… Но никак не Арден. Это будет равносильно тому, как если бы мы посадили за стол медведя.

— Тогда Эриот, — сказала Гэлис. Полома тяжело вздохнул.

— Буду с тобой откровенен, Гэлис Валера. Я боюсь, что если надавлю на совет сейчас, то потеряю влияние, а переселенцы вообще не получат мест в Ассамблее. К тому же меня могут сместить с поста префекта…

Стратег покачала головой — больше от растерянности, чем от непонимания или неприятия слов Поломы. Если бы он был посмелее, подумала она. Если бы мог выказать больше мужества…

Девушка нахмурилась. У нее нет никакого права сомневаться в мужестве этого человека после испытаний, выпавших на его долю.

— В порядке? — спросил Полома. Гэлис вздохнула.

— Мне нужно возвращаться в Цитадель.

На лице префекта появилось разочарование. Он неохотно кивнул.

— Конечно. У тебя есть дела, а я от них отрываю…

— Это не… — начала Гэлис, но не закончила. Она молча направилась к двери.

Как только пошел град, Гош послал своих драгун на западную сторону Седловины.

Колкие ледышки продолжали хлестать по лицам солдат и крупам лошадей, но не так сильно, как на открытом пространстве. Никто из драгун не был серьезно ранен, а лошади были слишком хорошо обучены, чтобы запаниковать. Когда град сменился дождем, Линседд приказал отряду отправляться назад, в казармы. Он хотел присоединиться к солдатам, но решил, что сейчас важнее обсудить произошедшее в Седловине с Гэлис. Полковник был поражен тем, как близко переселенцы и местные оказались к вооруженному столкновению. Если бы принц остался жив, тогда будущее предстало бы яснее для всех нас.

Мечты, мечты…

Прекрати, приказал себе Гош. Ты должен справиться с этой заварушкой прежде, чем начнется новая. Такова доля солдата.

Он поднялся по восточному склону обрыва и направился к Цитадели. Один из инженеров, находившихся на дежурстве, сообщил ему, что стратег ушла более часа назад и до сих пор не вернулась. Гош выругался и развернул лошадь, чтобы двинуться обратно. И тут дождь разразился с новой силой.

Он остановился, слез с кобылы и кинул поводья охраннику.

— Присмотри за ней. Я подожду возвращения стратега внутри.

Гэлис взялась за ручку двери, когда Полома произнес:

— Я постоянно переживаю…

— По поводу чего? — поинтересовалась она. Похоже, Полома и сам не ожидал собственных слов.

— М-м… — протянул он. Потом стал топтаться на месте с видом крайне озабоченным и даже огорченным. Потоптавшись таким манером некоторое время, префект с трудом выдавил: — Обо всем…

Сердце сжалось в груди Поломы. Зачем он это сказал?… Гэлис остановилась и наблюдала за ним, ожидая продолжения.

— К примеру, о совете, о размежевании среди старых киданцев и новых, о том, что происходит в империи, об угрозе со стороны Сайенны, где бы она ни находилась…

— Что ж, давай, — кивнула девушка.

Мальвара нахмурил брови, пытаясь понять, что именно в этом перечислении привлекло ее внимание.

— Новые киданцы и старые киданцы, — повторила Гэлис. — Единственное различие между ними — это то, как долго они здесь, а не то, имеют ли они право здесь находиться.

Префект улыбнулся, но как-то криво, обрадовавшись, впрочем, что удалось найти тему для разговора. И тут же изумился, осознав, что не хочет, чтобы Гэлис ушла.

Она далеко не красавица, насмешливо пробурчал внутренний голос. Совсем не такая, как Китайра… и даже не такая, как Эриот Флитвуд.

Однако в голове Поломы запищал и другой голосок, который напомнил ему, что Гэлис умная, она смелая, она стоит…

Мальвара вытаращил глаза, пытаясь разобраться в своих внутренних голосах.

Чего она стоит?…

— Нужно убедиться, что противоборствующие группы пришли к полному пониманию вопроса, — с трудом произнес префект. — Мы словно две стороны одной монеты, навсегда вместе, но с разными лицами…

Полома покраснел. Не нужно было ему сейчас изощряться в сочинении метафор… да еще эти назойливые голоса…

Гэлис улыбнулась. Мальвара покраснел еще больше и опустил голову, разглядывая носки своих башмаков.

— Две стороны одной монеты, — задумчиво сказала девушка.

Полома решил еще раз попытаться повести умный разговор, но тут в комнату вошла Хэтти.

— Господин, вам стоит пойти со мной, — мягко, но уверенно сказала она.

— Хэтти?…

— Это важно, иначе я не стала бы вас тревожить.

Гэлис не говорила по-кидански, однако вежливо отвела взгляд в сторону. Полома неожиданно посмотрел на ее присутствие в своем доме по-другому. Она чужая, иностранка…

— Прошу прощения, — пролепетал он. — Семейные дела…

— Я все понимаю, — ответила Гэлис и вышла. Когда дверь за девушкой закрылась, Полома повернулся к Хэтти и вдруг заметил, что та на грани истерики.

— Ради Кидан и Фрей, моя милая Хэтти, что произошло?!

— Это ваша мама, мой маленький Полома. Она очень больна…

Ланнел узнал в девушке, вышедшей из дома, стратега.

Гэлис Валера — так, кажется, ее зовут. Отчаянный борец. Убежденный сторонник переселенцев. Ее смерть плохо отразится на их единстве, возможно, даже станет для переселенцев катастрофой.