Саша Суздаль - Блуждающий Неф

— А какую книгу у него забрал Грохо Мом? — спросила Миралин. Кристлин помолчал, но все-таки ответил:

— Эта книга о чародействе.

— А он давно стал чародеем, — подперев подбородок ладошкой, спросила Миралин.

— Совсем недавно, — ответил Кристлин, глядя под ноги, — раньше у него ничего не получалось.

Они немного помолчали. Кристлин, глянув вперёд, показал рукой:

— Смотри, там что-то случилось.

Миралин соскочила на землю и посмотрела: впереди, на дороге, одиноко стояла лошадь, а на земле лежали двое мужчин и женщина. Кибитки остановились, и Занзир ушёл вперёд. Внимательно осмотрев мужчин и женщину, он махнул артистам рукой.

— Они живы, но как будто спят, — сообщил Занзир, — нужно их уложить на кибитки и, наверное, сделаем привал.

В это время Хабэлуан и Грохо Мом добрались на вершину и увидели сломанную сосну и кокон, лежащий на ней. Хабэлуан увидел остатки одежды Онти и, содрогаясь, сказал:

— Это она! Кто с ней такое сделал? — он беспомощно обвёл взглядом вершину и остановил свой взор на Грохо Моме.

— Это сделал Монсдорф, — сообщил тот, потом начал пристально вглядываться в куколку.

— Что ты смотришь? — растерянно спросил Хабэлуан.

— Я думаю, что сейчас ей не угрожает опасность, — сказал Грохо Мом, оглядываясь на своих зелёных одноплеменников. Те стояли невдалеке плотной гурьбой и молчали.

— Почему ты так считаешь? — внимательно посмотрел на него Хабэлуан.

— Если бы с ней случилось что-нибудь плохое, нам бы всем, — он показал рукой на зелёных, — было бы ещё хуже.

Видя непонимающее лицо Хабэлуана, Грохо Мом добавил:

— Мы с ней сильно связаны. Если бы она умерла, мы, зелёные, тоже бы погибли.

— И что нам теперь делать? — спросил с надеждой Хабэлуан.

— Только ждать, — ответил Грохо Мом, и, в подтверждение своих слов, уселся на старый пень возле сосны.

Тёмный не спешил. Для выполнения его миссии достаточно было четверти полного солнца, максимум — половины, но быть в командировке и не почерпнуть что-нибудь новенького для последующих бесконечных размышлений в одиночестве, было бы верхом неразумности. Тёмный помнил в мельчайших подробностях свою предыдущую миссию на планету Маргины и почерпнутые там гармонические человеческие вибрации.

Эти лакомые вспоминания до сих пор составляли самую лучшую часть коллекции Тёмного. Сейчас он наслаждался рассказами старика Бодди о Маргине, Мо и этой прелестной девочке Онтэинуоле. Собственно говоря, он уже давно слизал всю информацию с головы Бегуна Бодди, поражаясь большими расхождениями рассказа старика и его памяти.

— Так это ты вытащил Маргину и Мо из тюрьмы? — переспросил Тёмный, наслаждаясь смятением сидящего на нем Бодди.

— Конечно, я, — гордо вскинул голову Бодди, и сам себе поверил, — я уговорил наместника короля в городе Оберона Х и он их отпустил.

— Уговорил? — переспросил Тёмный, неестественно поворачивая к нему голову на сто восемьдесят градусов назад и записывая в свои глифомы эмоции Бодди.

— Да, он послушался, — сообщил Бодди, — ведь я, всё же, королевский человек.

От удовольствия Бодди замахал ногами, свешивающимися по бокам Тёмного чуть ли не до земли.

— А какие пирожки готовил Мо, — мечтательно вспомнил Бодди, и Тёмный тут же считал работу его вкусовых рецепторов.

— Такие? — спросил Тёмный, каким-то образом шагая на трёх ногах, и подавая передней правой белую тарелочку с горкой пирожков. Бодди, ничуть не удивлённый, как же едали, взял один и принялся жевать.

— И как? — спросил Тёмный, считывая желание Бодди запихнуть всю тарелку в рот.

— Не очень, — поставил диагноз Бодди. — Может я не распробовал?

Он забрал тарелочку и пробовал до последнего пирожка.

— И как? — переспросил Тёмный.

— У Мо были вкуснее, — изрёк вердикт Бодди, тяжело переводя дух и вертя в руках не нужную ему тарелку.

— Тарелку можно есть, — предупредил Тёмный и Бодди, забравшись на Тёмного вместе с ногами, похрустывая тарелкой, сообщил:

— Я маленько прикорну, — он попытался устроиться удобнее, и, засыпая, пробормотал:

— На Мо было значительно комфортнее.

Тёмный раскинул сеть вперёд и нащупал Блуждающего Нефа. Послав вперёд мощный импульс, он с удовольствием увидел, как Неф быстро умчался в сторону и хмыкнул: «Пусть побегает». Что-то ещё мелькнуло рядом с Блуждающим Нефом, но отпечаток был бледным и Тёмный мечтательно подумал: «Разберёмся».

Бросив сеточку назад, Тёмный с удивлением увидел след Мо, мчавшегося где-то в небесах в том же направлении, что и он. «С чего бы это?» — не понял он, и снова, смакуя волну, подумал: «Разберёмся».

Они зашли в город Паллас, который мирно дрожал в тёплом мареве середины полного солнца. Никто не обращал внимания на лошадь и дремавшего на ней королевского бегуна, в красном облачении и с галунами под золото. Тёмный прошёл почти весь город, пока не очутился перед двором Уандера. «Здесь жил человек-аномалия», — констатировал Тёмный, остановившись перед заборчиком и сунув свою голову во двор.

— Лоша-а-а-дка, — воскликнула дочка Уандера, Нестия, которая подбежала к забору и уставилась на Тёмного.

— Лошадка, ты кушаешь яблочки? — спросила Нестия, поглаживая морду Тёмного.

— Кушаю, — подтвердил Тёмный, млея и подставляя свою чёлку под ручку Нестии.

— Смотри, а то укусит, — предупредил Витус младшую сестру.

— Я не кусаюсь, — заверил Тёмный, подставляя под ручки Нестии и свою шею. Он схрумкал яблочко, а Нестия от удовольствия захлопала в ладошки. Тёмный млел и ради радости ребёнка, в которой он купался, съел бы и слона, на этой планете не существующего. Витус и себе запустил руки в гриву и Тёмный, чтобы им было удобней, опустился на колени.

— Что вы делаете? — проснулся Бегун Бодди.

— Дядя Бодди, это ваша лошадка? — спросил, узнав его, Витус.

— Нет, эта лошадка сама по себе, — объяснил Бегун Бодди и, прослезившись от воспоминаний, сообщил Тёмному, — это дети бедного Уандера.

Он вытащил из своей кожаной сумки несколько конфет, неизвестно как туда попавшие, и подал их детям:

— Угощайтесь, у дяди Бодди больше ничего нет, — сказал он, вытирая глаза.

— Ваш папа скоро вернётся, — сообщил им Тёмный. Дети, услышав это, помчались в дом с криком: — Мама, мама, наш папа скоро вернётся!

Мама Лерия, погладив ворвавшихся детей, с сожалением сказала: — Кто вам это сказал?

— Лошадка на улице, — сообщила Нестия и добавила, для солидности: — и дядя Бодди.

Лерия выглянула в окно, но улица уже была пуста. Она заплакала и прижала к себе детей: «Как же им хочется видеть своего отца. Даже, целую историю придумали».