Дэвид Геммел - Яростный клинок

Джасарей шел вдоль рва, над которым все еще трудились солдаты. Тем временем офицеры ставили штаб-палатку, а шесть личных слуг ожидали момента, чтобы начать выкладывать мозаичный пол. Генерал перевел взгляд на дальние холмы, за которыми собирался враг. Их патрулировал конный отряд, и он снова пожалел, что денег не хватило на тургонскую кавалерию. Плохо, что ему приходится доверять кельтонам. Он не сомневался, что Остаран хороший воин, но, как и у всех его соплеменников, у него горячий нрав и никакого понимания стратегии. Не успела эта мысль прийти ему в голову, как он увидел идущего к укреплениям человека, ведущего под уздцы раненую лошадь. Что-то в незнакомце вызвало у генерала интерес, но в этот момент гребень холма перевалила первая телега. Его глаза сузились. Появился остальной обоз, охраняемый пешими солдатами, которые шли слишком близко к телегам. Если враг нападет, их моментально оттеснят и не дадут перестроиться. Джасарей щелкнул пальцами. К нему подбежал посыльный. Генерал указал на охрану обоза.

— Найди офицера и прикажи ему увеличить расстояние от солдат до телег. И пусть явится сюда, когда все его люди окажутся внутри укреплений.

Джасарей принялся раздраженно ходить туда-сюда. Четверо помощников и пятеро оставшихся посыльных напряженно стояли за его спиной. Каждый из них молча проклинал невнимательного офицера, поскольку ярость генерала могли успокоить только жертвы. Он обернулся к самому молодому из помощников, семнадцатилетнему юноше, отправившемуся в первый поход:

— Процитируй мне слова Гетиуса об организации укрепленных лагерей.

Юноша нервно облизнул губы.

— Я… не помню точно… но основная идея его теории заключается…

— Я не просил тебя назвать основную идею. — Джасарей помолчал, не сводя бледно-голубых глаз с офицера. — Уходи, — тихо приказал он. — Завтра я задам тебе еще один вопрос. И если ты не ответишь на него точно, я с позором отправлю тебя домой.

Юноша уже собрался уходить, потом вспомнил, что надо отсалютовать. Джасарей презрительно махнул рукой и обернулся к остальным:

— Полагаю, вы знаете ответ. Как насчет тебя, Барус? Молодой человек выступил вперед. Он был высок и строен, черные, как вороново крыло, волосы коротко острижены.

— Это очень трудная цитата, потому что работа Гетиуса очень многословна и отличается непростой грамматикой, но мне кажется, что он писал: «Необходимость укрепления лагерей проистекает не только из опасности, которой подвергаются войска, которые разбивают лагерь без таких предосторожностей, но также вероятности неприятной ситуации, когда армия, понеся потери на поле битвы, не имеет куда отступить и сдается на милость победителя».

— Практически верно, — сказал Джасарей, — правильнее будет: «…которой постоянно подвергаются войска». Постоянно. Такова природа войны. А теперь пойди и отыщи идиота, которого я только что отослал. Можешь провести ночь, обучая его. Если он завтра не сможет ответить на мой вопрос, я отошлю и тебя.

— Слушаюсь, — ответил юноша, четко отсалютовав.

— И обрати особое внимание на топографию укрепленных лагерей.

— Непременно.

Когда Барус ушел, оставшиеся офицеры вздохнули свободнее. Наверно, ему хватит двух жертв, думали они. Джасарей дал им несколько секунд, пока вновь окидывал взглядом ров и стену. Тот местный, которого он заметил раньше, уже вошел в крепость, ведя лошадь. Генерал оценил, как хорошо движется юноша. Один глаз был зеленым, другой золотисто-карим, а красивое лицо уродовал шрам.

— Ты говоришь на тургонском? — спросил Джасарей.

— Немного.

— Что случилось с твоей лошадью?

— Попала в кроличью нору. Хорошо, хоть ногу не сломала. Отвернувшись от воина, генерал снова обратился к двум офицерам.

— Какой ширины должен быть ров? — резко спросил он.

— Восемь футов, — хором ответили они.

— И три фута в глубину, — добавил первый, заработав ядовитый взгляд от своего товарища. Джасарей улыбнулся их беспокойству. Хорошее настроение начало возвращаться.

— Какое единственное бесценное сокровище генерал никогда не сможет вернуть?

Оба офицера стояли молча, судорожно раздумывая над ответом. Генерал заметил, что юноша по-прежнему стоит рядом и улыбается.

— Находишь их затруднение забавным?

— Нет, но на вашем месте я обеспокоился бы их необразованностью. — Взявшись за поводья, он повел лошадь прочь.

— Может быть, ты ответишь за них?

— Время, — ответил воин. — И, если я верно вас цитирую, генерал, «вы можете заменить людей и лошадей, мечи и стрелы, но время не вернешь».

— Ты читал мою работу? — Вопрос был задан безразличным тоном, но глаза Джасарея сузились, и он внимательно смотрел на юношу.

— Нет, генерал, я не умею читать. У меня был друг, который рассказал о ваших словах. А теперь, если вы позволите, я займусь лошадью.

Джасарей посмотрел ему вслед, а потом обернулся к офицерам:

— Выясните, кто он, и прикажите вечером прийти ко мне в палатку после совета.

— Я могу сказать вам, кто он, — ответил первый из офицеров. — Его зовут Коннавар, и его нанял Валанус. Он не остро и не гат, а происходит из племени за морем. По слухам, этот человек спас Валанусу жизнь в Гориазе.

— И поклялся убить Карака, — не отстал от него второй. — Этот воин проложил себе путь через земли кердинов, устилая его трупами, после того как они убили его друга, купца Бануина.

— Из какого он племени?

— Кажется, риганте, — ответил первый офицер. — Вы все еще хотите поговорить с ним?

— Разве я говорил, что нет?

Джасарей отправился осматривать укрепления. Солнце садилось за западные холмы, а с моря надвигались тучи.

— Если тебя вызвал Ученый, значит, тебя либо выпорют, либо повысят, — жизнерадостно сказал Валанус.

Конн плотнее завернулся в плащ, поскольку сквозь палаточную ткань сочилась вода. Огарок свечи замигал, но, до того как он успел погаснуть, Валанус зажег об него другую свечу. Несколько мгновений в палатке горело два огонька, делая ее несколько уютнее. Полотняный домик составлял шесть футов в длину, четыре в ширину и пять в высоту в самом центре. Он устанавливался на тонкую деревянную раму. К раме крепились крюки, на которых висели мешки с одеждой. Было там также четыре складных стула с тряпочным верхом, которые составлялись вместе, образуя узкую кровать. На одном из них громоздились нагрудник, шлем, наручи и поножи, грозя упасть на мокрую землю.

— Я думал, ты его любимчик, — проворчал Конн. — Тогда почему у тебя течет палатка?

— Просто не повезло, — объяснил Валанус, стараясь не обращать внимания на капающую сверху воду. — Я стал солдатом по необходимости. Ведь я происхожу из бедной семьи, поэтому получаю стандартное снаряжение. Почти все палатки сухие. Завтра постараюсь достать и нам такую. — Он широко улыбнулся. — Джасарея, наверное, рассмешит, когда ты войдешь мокрый, как мышь.