Николай Ярославцев - Меч Шеола

Звенит стальная бронь. Копья в небо уставились. Кони храпят, страшась грома и спасаясь от молний. А воины идут и идут. И конца края им нет.

Впереди же, за пылающим лесом, за рыжими тучами детинец. Стены, если от земли смотреть, шапка с головы свалится. Башни наугольные прямо в небосвод уперлись, как скалы над людьми нависли. И все из камня складено. Вдоль стены. Вокруг детинца. Вода плещется черная, а в ней огонь полыхает заревом. И черной же сажей землю осыпает.

На стене Радогор стоит. Короткая, ладно стриженая бородка пушится. Волосы до плеч, ремешком стянуты. В руке знакомый роговый лук и рукоять меча над плечом глазами странного зверя окрест взирает. Рядом с ним женщина в стальном, серебром сверкающем, доспехе.

Помрачнела и зубы стиснула от обиды, ли ревности.

Как же так?

Вгляделась пристально, так что глаза заломило. И засмеялась в полный голос. Радостно и открыто.

Она в том доспехе. А кому же еще быть, как не ей с ним на стене детинца? И поодаль знакомые лица. Охлябя, Неждан, Гребенка. Или только кажется, что они? Лица неясные, словно поволокой закрыты от глаза. Угадай попробуй.

Прохладная ладонь легла на чело.

И княжна открыла глаза. А над ней лицо Радогора.

— Видела ли сон, княжна?

— Влада я…

После такого сна и губы можно поджать строптиво. На то он и вещий. Сам сказал.

Хорошо, Влада… княжна. Что приснилось?

— Мне всегда рядом с тобой быть! — одним духом выпалила она. Глаза огнем горят от счастья. Прячет их, уводит взгляд в сторону, да разве укроешь их от Радогора.

Только и изрек.

— Это как должно быть. А как будет? Про то и боги не скажут.

И хоть бы глазом моргнул.

— Еще что снилось, княжна? Вспоминай… — Поторопил он. — Ягодка задался. И вран кричит… торопит.

А надо ли ей! Что хотела, то увидела. Над остальным можно и не трудиться.

— Детинец каменный видела. А на стене ты стоишь с луком. Все такой же. Только борода стриженная. И я рядом… — И с удивлением подняла брови. Только сейчас сообразила, что идти собрался. — А куда спешить надо, Радогор?

Его рука все еще в ее ладонях. Бережно, чтобы неосторожным движением пальчика не раздавить, высвободил ее.

— Идти надо, княжна.

— Влада… — Поправила она его, чувствуя, как все внутри оборвалось. — ты же сказал день — два. И дуб — отец убережет.

— Нет у нас, княжна, с тобой этих дней. Или забыла? У него другой счет. — Радогор указал взглядом на полночь. — Там нас ждать будут. Надо успеть раньше. От них и древо не убережет.

В глазах его увидела тревогу. Не за себя. За нее. А голос спокойный, уверенный.

— Разжуй это, княжна.

— Влада я… — Потерянно в который уж раз, поправила она его. — Лада…

— Это тебе сил прибавит. Целый день беги и не устанешь. А коли устанешь, на Ягодкиной спине поедешь. А нет, так на руках понесу.

Влада обвела грустным взглядом их временное, и показавшееся сейчас ей, такое уютное убежище, остановила взгляд на ложе в углу с охапкой травы между двумя толстыми корневищами и смутилась. Но не очень. Чего уж смущаться, коли вещий сон сказал, что быть ей рядом. Подумать жутко, только вчера разглядела. А словно знает не один год! Нет батюшкиного поясного ремня на ее мясо…

— Спешить надо, Влада.

Радогор быстро и ловко собирал, изрядно похудевший, мешок.

— Дуб — отец…

Чаша в корневище быстро наполнилась влагой и он бережно, деревянной ложкой, перелил ее в баклагу.

Окинул внимательным взглядом укрытие, проверяя не забыл ли чего, шагнул к лазу и подал ей руку.

— Не к одной тебе вещие сны приходят, княжна. — Немного виновато обронил он, глядя в землю, когда выбрались наверх. Отошел на несколько шагов, повернулся и поклонился в пояс.

— Спасибо тебе дуб — отец. За приют, за доброту, за ласку.

— И от меня спасибо, мудрое древо. — Пропела Влада и стыдливо отвела взгляд в сторону.

Все видит, все знает старый дуб. И слышит то, о чем и сама думать не смеет. Но думает… сквернавка.

Глава 11

Радогор спешил. Шел быстро. Не останавливаясь. Изредка, на ходу, крутил головой, словно высматривая кого — то среди деревьев и беззвучно шептал непонятные слова на неведомом ей языке.

Княжна, вцепившись в его руку, почти бежала за ним.

Уже и ночь опустилась на лес, а он все шел и шел, вовсе не замечая того, как она устала.

Врану наскучило дремать на его плече и он, что — то пробормотав Радогору на ухо, по своему, по враньему, захлопал крыльями и тяжело поднялся в воздух. Заскулил и Ягодка, давая понять, что давно уже пора бы и поесть.

— Иди пасись. Догонишь. — Не оборачиваясь, разрешил ему, сжалившись, Радогор.

И бэр поспешно, с прытью, которой Влада от него ни как не ожидала, скрылся в лесу.

Месяц поднялся из — за леса, на княжне уже рубашка взмокла и волосы слиплись на плечах. Но Радогор и этого не замечал. Лишь однажды поймал на себе ее жалобный взгляд, пожал плечами и сокрушенно проговорил.

— Волхв у них, княжна, из крепких. Чтобы я не делал, чтобы не говорил. А укрыться от него не могу. Видит он нас. А кто, не знаю…

Влада удивилась и на одной ноге повернулась кругом.

— Далеко он. Не увидишь…

И глядя на нее, весело засмеялся.

Влада, не понимающе, посмотрела на него и быстро, по — женски, окинула себя взглядом с головы до пят. И густо покраснела. Портки до колен намокли от вечерней росы. Рубаха промокла от пота и прилипла к телу, показывая все то, о чем парню до поры, до времени и думать нельзя, а не только видеть. Коса расплелась и волосы рассыпались по плечам. Не один уж день так идут. Скоро со счета тем дням собьется.

— Будто не княжна передо мной, а мавка стоит. Глаза даже ночью синие. И волосы… Мавка своими косами на ночь, как полостью укрывается.

Княжна задумалась. Стояла, сквозь опущенные ресницы, глядя на него. А нет ли насмешки. Но глаза улыбчивые. Доверчивые. И она тоже заливисто рассмеялась.

— А хоть бы и мавка? — Брызнула на него синими глазами. Заманю, околдую и погублю на всю жизнь.

И смутилась. Как бы чего плохого не подумал.

— А ты мавку видел, Радогор?

— Видел. Правда, с берега.

Понял ее не хитрую уловку. Постоять хочет, дух перевести, пока он на ее вопросы ответы ищет.

— Она в воде бразгалась. Скользкая. И холодом от нее несет. Тиной пахнет. А может и нет, а мне так показалось. Начала приманивать к себе, а я ни назад, ни вперед. Ноги отнялись… Как убежал, не помню.

На душе у княжны стало легко. Об усталости забыла, когда услышала, что не удалось мавке его приманить. И она снова засмеялась, сверкнув белыми зубами и лукаво посмотрела на него из — под бровей.