Занимательная некромантия. Сердце демона - Марина Николаевна Александрова

— Где ты взял плоть? — пораженно раскрыв рот, посмотрела я на брата.

— Конечно же в медальоне, который отец надевает для особенно сложной работы, когда нужно особенно тонко концентрировать поток. Я всегда думал, где он мог достать такую редкую штуку, ведь для её подзарядки нужен очень мощный некротический источник, а ведь всё было элементарно! Милая Мисс Каил сцеживала туда кровь раз в полгода! — восторженно всплеснул руками. — Всё, что нужно было сделать — это заменить сердечник артефакта, достать нашу с тобой кровь и кровь отца с матерью. Это заняло несколько лет, как ты понимаешь, самым сложным было изъять сердечник и добыть кровь отца. Правда, когда я всё это достал, то до меня наконец дошло, что она не нужна, представляешь? — захохотал он. — Оказалось достаточно того, что было у Мисс Каил… Ну, да неважно, посмотри, я родился, — кивнул он в сторону, где доктор Милсон вынес крошечное бездыханное тельце и положил его на стол рядом с отцом.

Следом Мисс Каил принесла верещащую меня и положила рядом. Где-то вдалеке кричала мама, требуя вернуть детей, но ожидаемо никто не обращал на это ни малейшего внимания. Я видела, как отец накладывает на тело Джесси заклятие, заставляющее его тело дышать, а следом начинает формировать связь, которая в последствии обернётся для меня утратой магии и подарит жизнь брату. Я не считала, что цена высока и я действительно была благодарна, что они сделали это… хотя, если бы Мисс Каил…

— Если бы эта тварь не отравила меня в утробе, то я не родился бы таким, — глухо сказал Джесс. — Но ей нужно было, чтобы ты утратила свою магию, стала абсолютно нейтральной.

— Для чего? Чтобы принять Кристиана? — нахмурилась я.

На губах Джесси заскользила горькая усмешка.

— Не думаю, что причина только в этом, — взмахнул он рукой и окружающее нас пространство схлопнулось и тут же сформировалось вновь. — Вторая точка, которая показалась мне интересной и которую я смог извлечь достаточно подробно, хотя и не слишком понятно… смотри сама… — кивнул он, и я оказалась в темной спальне.

Да, это была одна из спален нашего дома, но чья именно понять было невозможно, так как вокруг было достаточно темно, правда, золотое сияние, исходящее от стен, слегка развеивало сумрак. На комнате стояла защита, скорее всего купол тишины.

— Любовь моя, — голос Мисс Каил, раздался в тишине, — ты даже не представляешь, как мне не хватает тебя сейчас… Я и подумать не могла, что время может тянуться так долго.

Ответа нам слышно не было. Она говорила с гладким черным камнем похожим на обычную речную гальку, который бережно сжимала в руках. При этом глаза ее светились какой-то особенной нежностью, которая была так чужда лицу демоницы, что казалась неестественной маской.

— Конечно, всё получилось так, как ты и говорил. Да, девочка, — мечтательно прикрыла глаза Лесса, — совершенный сосуд, как и должно быть. Он не найдёт, — засмеялась она. — Никто не найдёт! Это будет уроком для его самодовольной рожи! Ненавижу его! — практически прорычала она, но тут же взяла себя в руки. — Да, ты прав, конечно… ещё немного и всё это не будет иметь ровным счётом никакого значения. Лишь миг, который даже не существует в нашем мире, — прошептала она.

— Она говорила с кем-то через этот странный камень в её руке, — сказал Джесси, в то время как Лесса мечтательно прикрыла глаза, продолжая прижимать камень к груди, откинувшись на подушки. — Не знаю, что ей говорили с другой стороны, но это было нечто задевающее её эмоциональные центры, так как это воспоминание наслоилось на то, где мы появляемся на свет. Догадываешься, о какой девочке идёт речь?

— Обо мне, — кивнула я. — Но, что значит «идеальный сосуд»? — растерянно посмотрела я на Джесси. — Я не вместилище для Кристиана, ведь я его якорь… Я не понимаю, — нахмурилась я, каким-то внутреннем ощущением понимая, что сказанное очень важно.

— У меня не было больше ни одной конкретной даты и времени, кроме того дня, когда ты неожиданно слегла, — сказал он, и вновь пространство вокруг нас видоизменилось.

На этот раз мы переместились в мою комнату. В день, когда, как теперь я понимала, изменилась вся моя жизнь. Я лежала на постели и лицо моё было белее мела. Только угольно черные ресницы были единственным ярким росчерком на нём. Рядом со мной стояли двое — отец и Лесса. Ожидаемо.

— Всё готово, Эдвард, сомнения ни к чему, — шептала она, обнимая его со спины, оглаживая хрупкими ладонями грудь, скользя губами по плечам. — Ты же знаешь, что это верное решение. Скажи, ты хоть раз пожалел о том, что у тебя есть я? Хоть раз я подвела тебя? Не помогла достичь желаемого? Посмотри только, каких высот достиг род Ро с тех пор, как мы вместе. Разве можно о таком жалеть? Разве я в тягость тебе?

— Ты лучшее, что есть и было у меня в жизни, — прошептал отец, положив на её ладонь свою.

А, мне стало искренне не по себе от таких его слов. Человек, который привык использовать каждого из членов своей семьи, уничтожать и выдавливать то, что хотелось ему, клялся в любви той, что всю жизнь водила его на коротком поводке, тыкая носом туда, куда было нужно ей. Она лучшее, а мы все всего лишь средство достижения цели.

— И ты, как всегда права, — шептал Эдвард Ро, опускаясь на колени возле моей постели вместе с ритуальным клинком некроманта.

На полу уже была начерчена пентаграмма, дымились в курильнице травы, от которых даже в этом сне-воспоминании закладывало нос и было не чем дышать. Отец ловко надрезал моё запястье и кровь тонкой струйкой начала падать как раз на одну из линий пентаграммы. Она не расплёскивалась и не замирала возле постели неясной кляксой. Напротив, точно повинуясь неведомой силе растекалась по линиям, начерченным на полу, наполняя их невыносимо ярким сиянием.

— Она идеальна, — шептала мисс Каилл, улыбаясь одной ей понятным мыслям. — Ты даже не представляешь, Эдвард, даже не представляешь, какая это мощь… — посмотрела она на отца, слегка коснувшись его волос своей ладонью и одобрительно их потрепав.

Отец даже не обратил на это внимания. Он был сосредоточен на обряде. Но я и Джесси видели этот жест, как и вид нескрываемого превосходства, что был обозначен в её позе, выражении лица, взгляде.

— Именно этот момент понравился ей больше всего, — заговорил